Три мировоззрения: монизм, дуализм, тринитаризм. Взгляд на историю реальности - Эллис Поттер

На ваши лекции часто приходят не христиане. Как это влияет на разговор?

Я вижу, что нередко не христиане заставляют посмотреть на вещи более свежим взглядом, чем христиане, и причина, наверное, в том, что они не принадлежат к христианской культуре, традиции, системе координат. Задавая свои вопросы, они говорят не на религиозном языке, а задают их на вполне обычном английском, немецком, русском и пр. Когда спрашивает христианин, он заранее ожидает, что ответ будет дан в контексте христианского мировоззрения и традиционной культуры, но ни первое, ни второе не представляют собой полной человеческой реальности. Поэтому те вопросы, которые мне задают христиане, достаточно предсказуемы, чего не скажешь о вопросах не христиан. Это повышает адреналин в крови и не даёт расслабиться. Мне это нравится.

Какой вызов бросается христианам, когда дело доходит до вопросов?

Я думаю, что для родившихся свыше христиан основная трудность заключается в следующем: они знают, что родились свыше в Божий мир и покой, и думают, что мир — это отсутствие конфликта. Но когда Библия говорит о мире , она не это имеет в виду. Мир — это шалом , т. е. то основа жизненного благополучия и понимания реальности. Это то основание, опираясь на которое, нам надо разрешать возникающие конфликты, задавать вопросы, признаваться в том, что мы чего-то не знаем, и стремиться к большему знанию. Многие христиане ведут себя пассивно и успокаиваются в своей вере, забывая о том, что Израиль в переводе означает «тот, кто борется с Богом».

Может ли то, что мы отворачиваемся от вопросов, породить чувство неуверенности и сомнения и ослабить веру?

Когда мы спрашиваем, нам легче сохранять веру в то, во что Библия призывает нас верить. Если мы, даже сомневаясь, никогда не задаем вопросов, наше понимание не углубляется. Библия призывает нас поверить в личного Бога и в личные отношения с Ним.

Библия хочет, чтобы мы не отворачивались от тех вопросов, которые задают люди, и сами спрашивали о природе реальности. Если мы не спрашиваем, наша вера слабеет. Это означает, что мы не верим, что Бог поддержит нас в пору нашего кризиса и смятения. Если нет вопросов, нет и духовного роста. Книга Притчей (Притч. 4:5, 7) призывает нас приобретать мудрость , что означает, что пока у нас её нет. И один из путей её обретения — вопросы.

Как ваша нынешняя община воспринимает ваши вопросы?

Пусть медленно, но всё равно она приходит к осознанию их необходимости. Многие из тех вопросов, которые я нахожу в Библии или соотношу с ней, нарушают привычные представления о действительности. Поскольку людям требуется долгое время, чтобы привыкнуть к таким вопросам, мне часто приходится ненавязчиво повторять то, что я уже говорил.

Как научиться задавать более глубокие вопросы?

Есть много разных способов. Читайте книги, в которых такие вопросы ставятся. Читайте романы, смотрите фильмы, в которых герои задают серьёзные вопросы, а потом думайте, как бы на них ответила Библия. Поймите, что есть ответы, которые не сводятся к одним только поклонам. Идите в своих размышлениях до самого конца. Будьте мужественны и неумолимы, когда задаёте опасные вопросы. Не уклоняйтесь от тех вопросов, которые вас пугают. Задавайте такие вопросы, на которые вы заранее не знаете ответа. Думайте о том, почему тот или иной вопрос надо задать. Как ответы влияют на вашу жизнь? Если вам трудно правильно сформулировать вопрос устно, записывайте его на бумаге. Этот процесс бесконечен. Вам надо постоянно оставаться бодрствующим.

Почему сначала вы стали буддистом?

Я вырос среди христиан и постоянно задавал вопросы, которые касались самого главного в жизни человека. Но христиане, которых я знал, не интересовались тем, о чём я спрашивал. «Не спрашивай, просто верь, — говорили они. — Стань, как малое дитя и веруй, не задавая никаких вопросов». Мне это казалось бессмысленным. Только потом я понял, что, призывая нас уподобиться малым детям, Иисус хотел, чтобы мы тоже вникали во всё, как они. Довольно рано почувствовав, что христианство не удовлетворяет меня, я начал присматриваться к различным направлениям философии и религии. Я был членом Общества розенкрейцеров, исповедовал бахаи, состоял в Товариществе Самопознания Парамахансы Йогананды и в других организациях. В конце концов, я пришел к дзэн-буддизму — пришел потому, что это направление не сковывает себя почти никакими строгими религиозными предписаниями. Дзэн-буддисты всегда интересовались проблемами абсолюта, и то же самое интересовало и меня. Я также не мог не оценить того факта, что из всех религиозных сообществ, которые я знал, только дзэн-буддисты не торговали ювелирными украшениями.

Как вы стали христианином?

Есть несколько правильных ответов на этот вопрос. Один из них — это свободная воля. Другой ответ — суверенное действие Святого Духа. Мне кажется, что правильный ответ должен включать в себя как первое, так и второе: да, я делаю свой выбор, но точно так же его делает и Бог. Если говорить конкретно, то было несколько причин, и одна из самых важных — это осознание того факта, что верить в то, во что верит христианство, легче, чем верить во что-либо другое. Я думаю, что верить в добрую природу человека гораздо труднее. Я знаю людей, которые считают, что человек по своей природе изначально добр, и я думаю — вот это вера! Они верят вопреки всякой очевидности! Какая сильная вера! Только вот я такую веру иметь не хочу. Слишком сильная вера разрушительна. Я хочу иметь маленькую веру в большую истину. Я не хочу иметь большую веру во что-то неправильное. Человек может верить во что угодно, например, в то, что Земля плоская, и эта вера может быть такой сильной, что он готов будет умереть или убить за неё. Но от веры в то, что Земля плоская, она не становится плоской. Моя вера в то, что Иисус есть Бог и Господь, не делает Его Господом и Богом. Если Он действительно Бог и Господь, то Он является таковым независимо от моей веры в Него. Мысль о том, что истина не зависит от моей веры, была очень важна для меня во время моих духовных поисков, и лучше всего этому критерию отвечало то мировоззрение, которое я нашел в Библии. Но, изучая христианство, я задавал немало вопросов, и в течение многих недель моя голова просто не знала покоя. Однажды я исполнял партию в английской опере под названием «Микадо», и там звучал такой вопрос: «Кто ты, задающий этот вопрос?» Этот вопрос часто звучал в моих ушах, и я подумал, что, наверное, стоит всё-таки поразмышлять об этом. И я подумал: «Вот я задаю себе все эти вопросы, но кто же на самом деле спрашивает?». Я понимаю, что буддист ответил бы так: «Существует само спрашивание», а христианин сказал бы: «Я есть спрашивающий». Второе было ближе моему пониманию себя самого. Я задавал вопросы всю свою жизнь. Это ещё одна из причин, по которой я выбрал именно христианство. Но мне не пришлось сражаться с тем, с чем сражается большинство людей. Многим не даёт покоя чувство вины, которую они либо признают, либо отрицают, другие никак не могут решить вопрос о существовании сверхъестественных вещей. Есть люди с натуралистическим мировоззрением (таких много среди учёных и инженеров), они считают, что если предмет исследования нельзя выразить в точных цифрах, значит, он просто не существует. Но у меня никогда не было таких проблем. Всю свою жизнь я верил в существование сверхъестественного.

Какие проблемы не давали вам покоя?

Для меня принципиально важным было решить проблему личной природы реальности. Один из моих вопросов гласил: «Является ли не-личное обязательно суб-личным? Может ли личность возникнуть из чего-то сверх-личного, не-личного? Иными словами, может ли человеческая реальность, которая является личной, возникнуть из той абсолютной реальности, которая по своей природе безлична, или безличная абсолютная реальность имеет своим результатом только то, что все-таки не является личным? Этот вопрос был очень серьезным для меня, и было очень трудно найти христианина, которого это тоже всерьёз волновало бы, или кто хотя бы понимал, о чём, собственно, идет речь. Буддист решает этот вопрос положительно — он говорит, что безличная абсолютная реальность может породить личную человеческую реальность в иллюзии многообразия, но христианин на этот же вопрос отвечает отрицательно, потому что считает, что только личная абсолютная реальность может породить личную человеческую реальность. Мне хотелось понять, почему христиане считают именно так, и что неправильного в ответе буддистов. Ещё до того, как мне удалось отыскать людей, которые хоть как-то понимали мой вопрос и могли на него ответить, Бог привел меня в Швейцарии в общину Лябри, что означает „Прибежище“, но, в конечном счете, это было моё собственное сражение. Мы все разные. Я могу рассказать вам о том, как и почему я стал христианином, но вы не сможете повторить мой путь. Вы должны пройти свой собственный путь, потому что вы — это вы. Вы уникальны. Вам нужно прийти к Богу, а Богу — к вам, причём таким образом — в интеллектуальном, эмоциональном, экзистенциальном и нравственном смысле, — чтобы понятно было именно вам, а не мне. Библия говорит, что отношения с Богом похожи на брак. Христиане часто призывают делиться своей верой, но я не считаю, что ей можно по-настоящему поделиться. Да, я могу рассказать о вере вообще , т. е. о той вере, которую исповедуют христиане, но своей верой я не могу поделиться точно так же, как не могу поделиться своей супружеской жизнью. Я состою в браке, могу рассказать о нём, но поделиться им с вами я не могу. Я верю в Иисуса Христа, могу рассказать о своей вере, но поделиться ей с вами я не могу. У вас должна быть своя собственная вера. Вы не можете обрести ее, скопировав другую личность или унаследовав веру от ваших родителей или дела с бабушкой. Можно сказать, что у Бога нет внуков. У Него есть только дети. Каждый должен прийти к Нему без посредников.