По моим правилам (СИ) - Наталия Матвеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лив с угрюмым раздражением обвела взглядом беспорядок и тяжело вздохнула: кажется, она уже знает, чем будет заниматься весь сегодняшний вечер…
Джонни же даже не волновался по этому поводу, заявив, что наконец-то заодно можно будет прибрать и его вещи, а то он «свои «Ролексы» уже месяц не может найти». Лив гневно прищурилась, глядя на то, как он беззастенчиво разгреб себе на диване место и плюхнулся в образовавшуюся нишу, схватив планшет и кинув сияющий, игривый взгляд на Лив:
- Да не волнуйся ты так, Оливка! Помогу я тебе убраться здесь, но не сейчас, потому что через полчаса нас ждет Эйден, а ты еще в халате… И с такой отпадной прической, как будто к тебе в ванную упало, по меньшей мере, десяток фенов и других включенных электроприборов…
Лив шутливо рассердилась и, запустив в Джонни его же футболкой, которая валялась у нее прямо под ногами, унеслась в свою спальню переодеваться. Пятнадцать минут ушло только на то, чтобы причесать длинные, запутавшиеся кудри, но Лив, наконец, справилась с этой задачей, после чего сделала себе нежный макияж и, натянув декоративно драные облегающие джинсы и розовый, удлиненный топ свободного покроя, завязывающийся на шее и расшитый бисером в районе декольте, девушка вылетела из комнаты ровно через полчаса.
Джонни посмотрел на время и усмехнулся:
- Ты отлично уложилась, малышка Лив! Именно в эту минуту мы должны важной поступью входить в позолоченные, шикарные, раздвижные двери отеля «Пантеон».
Лив только махнула рукой, роясь в коробке с обувью в коридоре и пытаясь подобрать подходящие к наряду туфли.
- Не бубни, Джонни, не умрет папаша, подождет еще полчаса… Куда спешить, если все самое главное уже случилось ночью?..
Джонни с теплой ухмылкой посмотрел на нее, обувая свои «найковские» синие кеды, и игриво подмигнул:
- Это ты о нашем шикарном сексе, малышка?
Лив, обувая туфли цвета фуксии на высоком каблуке с открытым носом, прыснула, шлепнув мужа по плечу:
- Это я о нападениях на украденных тачках отца, идиотина озабоченная! Нужен ему больно наш секс! – и, желая поддразнить сияющего самодовольной улыбкой мужа, Лив спокойно добавила:
- Неужели ты думаешь, что кому-то придет в голову обсудить то, что так скоропостижно закончилось прошлой ночью?
И она, хитро улыбаясь, первой вылетела из квартиры. Джонни весело захохотал и, легко догнав девушку на лестнице, обнял ее за талию:
- Да??? А вот несколько часов назад, помнится мне, кто-то умолял, что больше не может и хочет спать… Странно, Оливка, мне казалось, это была ты… - он горячо поцеловал ее в макушку и открыл перед ней дверь подъезда. – Хорошо, милая, я учту на будущее.
Лив с огромным удовольствием и любовью посмотрела на него и, ощущая внутри себя счастье и гармонию от того, что он с ней, просто улыбнулась и вышла на душную, опутанную бабьим летом, улицу.
Марти и Эдди были на своем месте, стоя около своего «Кадиллака» и угрюмо насупившись. Увидев Лив и Джонни, они натянули дежурные улыбки и, одинаково прихрамывая на одну и ту же ногу, двинулись им навстречу.
- Привет, супчики, как ваши ранения? – весело, но обеспокоенно спросила Лив.
Эдди нахмурился еще больше, хотя, казалось, ниже опустить лицевые мышцы уже некуда, а Марти, закуривая, посмотрел на Лив большими и искренне грустными детскими глазами, возмущенно проговорив:
- Мисс Оливия, да пуля в ноге – это ерунда обыкновенная, что мы, раньше огнестрелов не получали, что ли? Случилось кое-что, куда более страшное: кто-то ночью выкрал наш «Кадиллак» из гаража, пока мы были у Калеба! Вы представляете!!! НАШ «Кадиллак» !!!
Лив и Джонни хмуро переглянулись.
- А это что, не «Кадиллак»? – глупо спросила Лив, махнув в сторону их автомобиля. – Вроде точно такой же, черненький…
- Точно такой же??? – возмущенно, с самым негодующим мальчишеским видом возопил Марти. – Точно такой же??? А где моя супер-коллекция дисков с Бобом Марли?? Где супер-чувствительная система торможения?? Где супер-холодильник в багажнике, который я достал за три доллара на одной шикарной распродаже?? Где супер-пресупер-потрясный DVD??? Мисс Оливия, да как вы… Точно такой же… - задохнулся он, а Джонни хлопнул его по плечу и успокаивающе, но со своим неизменным задором, проговорил:
- Успокойся, Марти, она разбирается в машинах точно так же, как ты – в шоколадных пудингах и блесках для губ. Они же для тебя тоже все одинаковые, а вот для нее…
Марти угрюмо вздохнул, а Лив закатила глаза:
- Ладно, не плачь, малыш, постараюсь как-нибудь найти тебе твою игрушку, а сейчас, может, поедем уже? Или у этого «другого», совсем не такого «Эскалэйда», руль на потолке?
Через минуту они уже гнали, рассекая горячий воздух, в сторону «Пантеона», но доехать именно сейчас у них все-таки не получилось. Всему виной как всегда оказался мобильный Лив, который своим звонком в кармане ее джинсов устроил ей вибромассаж бедра. Хмуро глянув на экран, Лив охватило дурное предчувствие и напряжение, и она вздохнула:
- Ну вот. Началось. – она недовольно посмотрела на Джонни. – Сейчас Трейшоун Джонс наполнит мою пустую голову отборным афроамериканским сленгом. – она нажала на кнопку приема вызова. – Трейшоун?
- Что это, черт тебя дери, такое было?!? – заорал жесткий и властный голос в трубку. – Девочка, что за на хрен, я спрашиваю??? Какого вонючего дьявола твой %запрещено цензурой% папаша нападает на моих людей???
- Трейшоун…
- Какого, я спрашиваю, дерьмового хрена он подослал своих людей в мой район и расстрелял шестерых!!! Слышишь, девочка??? Шестерых моих долбанных людей из своей тачки???
- Трейшоун!
- А может, это ты сделала, а, блондинка безмозглая??? У нас же был уговор!!! Да за такое я поломаю тебя и твоего гниду отца на паззлы из собиралочки, и каждый твой и его орган буду замуровывать в стену позора до тех пор, пока не останется…
- Трейшоун!!! – уже крикнула Лив, пытаясь привлечь внимание главаря банды «Острые ножи», которого уносило, как парусник в океан, на волнах безумного гнева и жажды мести, что, наконец, поспособствовало тому, что он услышал что-то, кроме своего голоса.
- Что?!? – проорал он.
- Это не мы сделали! У нас угнали «Эскалэйды» этой ночью, мы никого не посылали, слышишь? – жестко и гневно проговорила Лив. Трейшоун на секунду замолчал, а потом рявкнул:
- Что за хренотень ты еще несешь??? Так, короче, дочка Эйдена, приезжай немедленно в Гарлем, ко мне в клуб, слышишь? И не забудь о правилах, поняла? Я жду. – и он отключился.
Лив раздраженно сжала кулаки. Говоря о правилах, Трейшоун напомнил ей, что она должна приехать одна, без охраны и приставучего мужа, что делало ее уязвимой на территории очень нестабильного союзника, с которым она таким трудом поддерживала мир.
- Я так понимаю, Эйден подождет еще час. – нахмурился Джонни, посмотрев в окно. Он ненавидел отпускать девушку в Гарлем одну и сейчас злился – Лив видела это по его глазам и по тому, что его теплое, притягивающее сияние исчезло.
- Да, ничего не поделаешь. Я должна с ним все уладить. Марти, разворачивай, едем в Гарлем.
Марти поморщился, но повиновался, красноречиво переглянувшись со своим красноволосым братцем.
- Дерьмовый день становится еще дерьмовее. – траурным голосом поведал он свою мысль.
К ночному клубу «Кинг» они подъехали через двадцать минут. Лив вышла и, как обычно, отправила «Кадиллак» покататься, чтобы не вызвать недовольства «черного короля». Джонни обеспокоенно посмотрел на нее и попросил выбирать выражения, потому что «отец вряд ли сможет обсудить с ней проблему возомнившего себя великим манипулятором Эрнесто», если она будет «по запчастям замурована в какую-то там стену». Лив нервно рассмеялась и, послав милого красавчика куда подальше, уверенной походкой вошла в клуб.
Наверное, она была единственной белой женщиной в истории, которая с невозмутимым видом могла беспрепятственно пройти через всех темнокожих громил-охранников и подняться лично в кабинет великого главаря афроамериканского преступного движения, не получив при этом пулю в затылок.
Кабинет Трейшоуна, в противовес чопорному порядку, царившему в обиталищах ее отца, был жутко захламлен коробками, оружием, бутылками, какими-то плюшевыми креслами и даже таким же плюшевым диваном, втиснутым среди коробок и ящиков к дальней стене.
Трейшоун, в черной просторной футболке, брюках цвета хаки и грузных кожаных ботинках на шнуровке, восседал на одной из коробок, курил и смотрел что-то в ноутбуке, почесывая свой квадратно-выстриженный, словно куст роз, ирокез на голове. Когда вошла девушка, он хмуро кивнул ей на одну из коробок рядом с собой и раздраженно процедил:
- Рассказывай.
Лив уселась рядом с громадным негром, резко контрастируя на его фоне цветом волос, одежды и кожи, и гневно сложила руки на груди, а Трейшоун вдруг ткнул ей в грудь откуда ни возьмись возникшим револьвером в своей руке и пристально и очень жестко посмотрел ей в глаза своими большими и черными, как угли, грозными «зеркалами души»:
