Политика на крови - Сергей Зверев

Молодой человек говорил страстно, активно жестикулируя руками. Несмотря на то что погода была нежаркая, наблюдатели могли увидеть на висках оратора выступившие капельки пота. Мало кто, впрочем, знал, что толкающий речь молодой человек возбуждался не только от произносимых им слов, но и от приличной дозы коньяка, которую он влил в себя перед выступлением. Многим людям коньяк придает смелости и, в умеренных дозах, способствует повышению сметливости и красноречию.

Молодой человек был явно в ударе. Он на все лады расхваливал кандидата, в штабе которого работал агитатором. Рост толпы вдохновлял молодого человека, еще больше стимулируя цветистость его речей во славу Буковского. Но в один из моментов из толпы до молодого человека донесся вопрос, прервавший его монолог. Вопрос звучал обыденно и просто:

— Тебе чего, милок… Ты, может, хочешь чего-нибудь? — спрашивал сухенький подслеповатый старикашка, который, выбившись в первые ряды слушателей, щурил свои слезящиеся глазки, пытаясь разглядеть оратора, а заодно и понять смысл его слов.

Молодой агитатор, прошедший практику еще в комсомоле, хорошо знал, что подобный вопрос означает, что интерес у толпы пошел на убыль и в следующие десять минут она рассосется. Пора было принимать меры, чтобы не только не упустить достигнутый эффект, но и усилить его.

— Я хочу, — молодой человек замялся, но тут же взяв себя в руки, твердо произнес, глядя на старика, — я хочу, чтобы ты, отец, и все присутствующие здесь жители поняли, что есть люди, которые подлинно заботятся о вас, понимая, как нелегко вам сейчас живется.

Он сделал паузу, вдохнул воздуха, после чего громогласно произнес:

— От Фонда социальной поддержки населения, в правление которого входит и кандидат в мэры Дмитрий Буковский, я уполномочен выдать вам, здесь присутствующим, гуманитарную помощь. В виде… — здесь молодой человек смутился, он не знал, что точно привезли в грузовике, припаркованном возле него, поэтому произнес просто: — В виде продуктов.

Один из мужчин в синем комбинезоне, стоящий возле «Газели», сложил руки рупором и крикнул:

— Еще носовые платки есть.

Молодой человек принял эту информацию и донес ее до народа, облачив в более выгодную форму:

— И в виде товаров народного потребления…

Агитатор повернулся к двум рабочим в синих комбинезонах и кивнул.

— Приз в студию, — крикнул из толпы молодой голос.

— Попрошу не ерничать, — строго ответил оратор, стараясь взглядом отыскать в толпе того, кто крикнул.

Кричал невысокий, худенький парнишка, одетый в короткую кожаную куртку и серую тряпичную кепку. Оратор так и не увидел его, тем более что он и не узнал, что этот молодой человек уже полчаса назад позвонил Ивану Дегтяреву и сообщил о том, что на «Пешке» началась «раздача слонов».

Дегтярев подъехал через десять минут. Вместе с ним — трое крепких молодых парней из охранного агентства «Легион» и еще один пожилой мужчина, несший в руках сумку, в которой была спрятана видеокамера «Бетакам».

Встретивший их парнишка в кепке сказал:

— Все только начинается, можем еще снять. Вон тот гусь на постаменте сейчас будет речь толкать. Я его позавчера видел на Сенном. А в «Газели» наверняка куры.

— Откуда здесь лучше снимать, чтобы не заметили? — спросил Дегтярев у кинооператора.

Тот огляделся по сторонам и сказал:

— Хороший ракурс будет из того здания. — Он указал на двухэтажное кирпичное строение, расположенное недалеко у ворот в рынок.

— Что там находится? — спросил Дегтярев у своего информатора.

— Там дирекция. Вон те два окна, которые ближе к толпе, — это кабинет директора рынка Мерзлякова.

— Оттуда был бы удачный ракурс — видны агитатор, «Газель» — и хороший вид на толпу, — заверил Дегтярева оператор.

— А что вы здесь-то не снимаете? Здесь от ворот тоже хорошо видно. Правда, у этого типа есть охрана. Но вы тоже вроде не одни приехали, — сказал информатор Дегтяреву, кивая на сопровождающих Ивана парней.

— Дело не в этом. Мы, если надо будет, отобьемся, — ответил Иван, поразмыслив над сказанным, — просто пока мы тут затеем потасовку, отбивая оператора, эти, — он кивнул на оратора и его помощников-рабочих, — свернут деятельность и сбегут отсюда. А мы сюда приехали не для того, чтобы их спугнуть. Поэтому пошли в администрацию, прямо в кабинет директора. А ты стой здесь и подавай реплики из толпы.

Дегтярев и сопровождающие его четверо мужчин отправились в здание и поднялись на второй этаж. Пройдя по обшарпанным, давно не ремонтированным коридорам администрации крытого рынка, они подошли к двери, на которой было написано «Директор».

Приемная директора рынка сильно контрастировала с остальным помещением, поскольку была отделана в лучших традициях евродизайна.

Не оставалось никаких сомнений в том, что кабинет директора выглядит не хуже.

— Здравствуйте, — удивленно глядя на вошедших мужчин, произнесла молоденькая секретарша, поднимаясь из-за стола. — Вы к Алексею Петровичу?

— Да, — ответил Дегтярев.

— Что, все? — еще более удивленно спросила секретарша.

— Нет, — ответил суровым голосом Иван. — Вот этого молодого человека, — он показал на одного из сопровождающих его охранников, — я оставляю с вами.

После этого решительным шагом вместе с тремя мужчинами прошел в кабинет директора.

— Ку… куда вы… все, — произнесла заплетающимся языком секретарша, но в этот момент ее взгляд остановился на оставшемся в приемной охраннике, который широко улыбаясь, подошел к ней и уселся прямо на ее рабочий стол.

— Ну что, юная леди, угощаете ли вы посетителей кофе или чаем? — улыбаясь спросил он. — Я люблю кофе со сливками.

Обескураженная девушка в ответ лишь похлопала ресницами и плюхнулась в свое рабочее кресло.

Директор рынка Мерзляков, стоя у окна и засунув руки в карманы, вот уже минут десять наблюдал, как разворачивается импровизированный митинг на его рынке. Буковский был давним приятелем Мерзлякова, который не раз оказывал ему услуги, поэтому, когда кандидат в мэры обратился к директору с просьбой организовать митинг на территории его рынка, тот без проблем согласился и даже не потребовал никакой платы за это.

«Лишь бы все это не затягивалось надолго и не помешало торговле», — было его единственное условие.

Мерзляков с интересом слушал выступление оратора.

«Хорошо излагает, доходчиво. Ему бы в рекламном бизнесе поработать. Впрочем, реклама политиков — тоже бизнес», — пришел он к выводу.

Мерзляков отошел от окна и уже собирался сесть за рабочий стол, когда в его помещение ввалились четверо мужчин. Шедший впереди, высокий и широкоплечий, лет сорока, с угрюмым лицом, изрезанным шрамами, подошел к его столу и уселся в кресло напротив. Следующим движением он вынул пистолет и положил его на стол перед собой. Мерзляков удивленно посмотрел на оружие:

— Мужики, вы чего, я все положенное уже заплатил в этом месяце… Без опоздания, — добавил он.

— Да? — удивленно глядя на Мерзлякова, спросил громила. — Ну тогда извини, браток. — Он взял пистолет и убрал его в карман. — У тебя здесь туалет есть где-нибудь?

— Да, — еще более удивленно произнес Мерзляков, — вон он, — и указал на внутреннюю дверь в своем кабинете.

— Ну вот иди туда и посиди там немного. Нам тут с ребятами поговорить надо.

— Это зачем еще?

— А тебя не спрашивают. Пошел быстро в сортир, — последовал ответ.

— Да вы что, совсем одурели! — вскричал он. — Я сейчас позвоню Барыбе и спрошу, что за гоблинов он ко мне прислал.

— Потом позвоним, — сказал Дегтярев и кивнул своим спутникам.

Мерзлякова подняли за ноги и за руки и, отнеся в подсобное помещение, где располагался унитаз и ванная, положили в последнюю.

— Вы что, сдурели? — заорал он, оказавшись на дне ванны.

— Охладись, — ответил один из охранников и, включив душ, полил на него холодной водой.

— Прекратите немедленно, — закричал Мерзляков, ежась от холода.

— Хорошо, — быстро согласился охранник, отключив воду, — но если вякнешь, буду поливать одной лишь горячей.

В этот момент оператор, открыв оконную раму и спрятавшись за занавеской, начал съемку, предварительно наладив звукозапись.

Рабочие уже поставили к ногам стоявшего на импровизированной трибуне оратора несколько ящиков с окорочками. Молодой человек слегка посторонился, чтобы его новые лакированные ботинки не были запачканы. Он кивком головы дал команду начать раздачу. Пока рабочие, отрывая замороженные окорочка, выдавали их выстроившимся в очередь старикам и старушкам, среди которых затесались и местные алкоголики и бомжи, молодой человек продолжал агитационную речь.

Одна из старушек, получив последний окорочок из принесенного ящика, спросила: