Полет Сокола - Широков Алексей

Так мы и ехали дальше. Кто-то приходил, кто-то уходил. Народу в купе набилось битком. Устав петь, я дал гитару следующему с условием не поломать. А сам вышел подышать в тамбур. Там-то меня и поймали две улыбчивые сестрички-близняшки лет девятнадцати.

Возвращался в купе я уже поздно ночью, вымотанный донельзя. Девочки оказались опытным, умелыми и явно такое проворачивали не единожды. По-другому добиться такой синхронности нереально. Там, где меня выручала эмпатия, они брали мастерством исполнения.

Ввалился в купе я с одним желанием, лечь спать. К счастью все уже разошлись и там был только Пахом, положивший голову на подбородок и вглядывающийся в ночную тьму за окном.

— Чего не спишь? Ты живой там? Пахом! — только с третьего раза удалось добиться мне внимания.

— Она ждать обещала. — Глаза медведя, казалось, видели совсем не меня. — Приеду домой, родителей повидаю и назад. Может, там, в городе, её обижает кто.

— О-о-о, да ты совсем для общества потерян, друг. — Я улёгся на расправленный матрас. — Конечно, давай. А то её ещё и комары покусать могут.

Через секунду надо мной нависла туша берсеркера.

— Фальк, напиши мне песню, — глаза у Пахома лихорадочно блестели. — Я не смогу сам вот так прийти и сказать ей. Вот песня — другое дело.

— Спи давай, — буркнул я, переворачиваясь на бок. — Утром будет тебе песня, если только спать мешать не будешь.

Но ещё долго в темноте купе раздавались вздохи медведя. Он ворочался, вставал, садился и снова ложился. Я, правда, недолго это слышал, поскольку уснул сном младенца.

Утро началось со стука в дверь. Девушки уже в третий раз приходили, чтоб накормить нас завтраком, но мы не отзывались. Да и сейчас встал только я. Медведь, утомлённый ночными переживаниями, спал мёртвым сном. В глазах молодой берсеркеры была такая обида, что пришлось тянуть её в коридор и объяснять, в мыслях о ком прошла ночь Пахома. Гнев сменили на милость и стали шикать на всех, типа, тише, что вы спать мешаете. На столе героя дожидался завтрак, накрытый полотенцем.

Судя по украдкой бросаемым на меня взглядам, информация от близняшек уже разошлась по женскому коллективу. Следовало благодарить богов, что через пару часов мы приезжаем, и в темпе валить из города. А то шибко плотоядными были некоторые взгляды.

Пахом проснулся где-то за час до прибытия. Увидел завтрак, понюхал и расплылся в улыбке. Дождавшись, пока он всё съест, я сунул ему в руку листок с текстом песни. Вкратце объяснив, как ставить пальцы на грифе, пообещал, что эту песню ещё никто никогда не слышал.

В этом мире так и было. Медведю я выбрал песню Быкова «Любимая моя». Прочитав слова, берсеркер так стиснул меня в объятьях, что мне невольно вспомнился дендроид.

Тепло попрощавшись с Пахомом, который ехал дальше, и обещав обязательно с ним связаться, я сошел на перрон города Красноярска. Причалы дирижаблей находились на окраине, но я решил не спешить и хотя бы поесть по-человечески. Отвечая на приветствия высыпавших из вагонов студентов и отказываясь от предложений зайти в гости, двинулся в здание вокзала. Оставив все вещи, кроме сидора, я решил просто пройтись по городу. Лишний час мне погоды бы не сделал, по моей информации вылеты в столицу шли регулярно, так что место всегда найдётся.

Глава 9. Новый Уренгой

Однако будучи в четвёртый раз за полчаса остановленным бдительными стражами порядка, я изменил решение. Подойдя к пожилой паре, вежливо поздоровался. Представившись, рассказал, что направляюсь в столицу учиться, но с собой у меня только военная форма, и нельзя ли здесь где-нибудь быстро и недорого купить гражданскую одежду. Оказалось, если свернуть с главной улицы, то можно сразу найти то, что мне нужно. Тепло поблагодарив за информацию, пошёл по указанному направлению. Моё внимание привлёк небольшой магазинчик под вывеской «Тактическая одежда».

Само сочетание был интересным, а выставленные образцы привлекали внимание своим милитари стилем. Пообщавшись с продавцом, я узнал, что тактической называют одежду, похожую на гражданскую, но с военными фишками. Вшитые жгуты, карманы с кобурой и тому подобное. Быстро подобрав мне прикид, чтоб и в глаза не кидался, но выполнял те же функции, что и моя форма, продавец погнал меня переодеваться.

Теперь я выглядел совсем иначе. Широкие штаны со множеством карманов хоть и были похожи на военные, но отличались качеством и цветом. Вместо ремня я пропустил по вшитому в пояс каналу металлическую цепь. Достаточно яркая рубаха со сбруей на спине для крепления ножен подошла для тао. Сверху всё прикрыли лёгкой курткой. Трековые ботинки одел на ноги вместо берцев.

Свои вещи и сидор я убрал в лёгкий удобный рюкзак. Расплатившись с продавцом, от него получил в подарок кепку. Немного подумав, я ещё приобрёл удобные полуперчатки с встроенным пластиковым кастетом и спортивные очки. Теперь из зеркала на меня смотрел не выбравшийся из тундры солдат, а модный городской пижон, косящий под милитари стиль. То, что мне нужно.

Попрощавшись с продавцом и взяв у него визитку с названием марки одежды, я решил поесть в ближайшем кафе и идти на вокзал за вещами. Зайдя в первое попавшееся кафе, устроился за столиком в углу и сделал заказ симпатичной официантке, подскочившей с меню. Дожидаясь заказанного, я осматривал небольшое светлое помещение. Посетителей было мало и внимание привлекала молодая пара, сидевшая у окна.

Девушка была высокая, стройная, с аристократическими чертами лица. Длинные прямые чёрные волосы достигали талии. Строгое чёрное платье только подчёркивало её красоту. Сидящий на против её парень тоже выглядел аристократом. Красивое породистое лицо, короткие светлые волосы. Светлые брюки, рубашка-поло обтягивающая гипертрофированную мускулатуру. Парень выглядел реально здоровым. Я про себя хмыкнул и отвёл от них взгляд.

Кроме нас в кафе была только женщина лет тридцати пяти с шестилетним мальчиком. Он сидел на стуле болтал ногами и ел мороженное, громко чавкая. Женщина делала ему замечания, он переставал на пару секунд и продолжал опять чавкать.

Я отвлёкся на пересчёт наличных, которые взял с собой, прикидывая, хватит мне их на покупку гражданской одежды. Надоело быть белой вороной и мишенью для городовых. Из подсчётов меня вывел звон разбитого стакана и дикий рёв парня.

— Да эта свинья может заткнуться? Меня блевать от него тянет.

Оказывается, он раздавил в руке стакан и теперь, дыша злобой, смотрел на ребёнка. Разобраться в его чувствах было невозможно. Они хаотично сменяли друг друга, но преобладала ярость, преходящая в бешенство.