Затворницы. Миф о великих княгинях - Людмила Евгеньевна Морозова

Дождливым и холодным днем 7 июня 1407 года Евдокия Дмитриевна умерла. Все летописцы сообщили о кончине великой княгини и добавили, что она была славна умом, христианскими добродетелями и церковным строительством. Позднее Православная Церковь провозгласила княгиню святой и стала отмечать ее память 17 мая (30 мая по новому стилю).

Похоронили великую княгиню в основанном ею Вознесенском монастыре, где она покоилась до 1929 года. После закрытия монастыря ее останки в каменной раке перенесли в подвальную пристройку к Архангельскому собору. Здесь они хранятся и поныне.

Вот и закончен рассказ о жизни великой княгини Евдокии Дмитриевны. Но возникает вопрос: не ей ли мы обязаны мощным суздальским влиянием на искусство и архитектуру ранней Москвы? Ведь писал же известный искусствовед И. Грабарь, что «ранняя Москва была еще вполне суздальской, даже более суздальской, чем сам Суздаль. Ранние московские памятники — это поздние суздальские. Это относится и к памятникам зодчества, и к живописи». Он отмечал такие отличительные черты суздальского искусства, как изящность, изысканность, стройность, аристократизм, тонкость и причудливость пропорций, декоративность, более свойственные женскому началу, нежели мужскому.

Да и в летописях сведений о строительной деятельности Дмитрия Донского нет. По его инициативе возводились лишь кремлевские стены. Знаменитый князь был скорее суровым и грубоватым воином, чем покровителем книжников и людей искусства. Не хватало времени и у великого князя Василия Дмитриевича, занятого собиранием русских земель и борьбой с ордынцами. Митрополит Киприан долго конфликтовал с великим князем и вряд ли имел значительные средства для возведения храмов. Кроме того, едва ли этот серб, получивший образование в Византии, стал подражать именно суздальскому искусству. Для Евдокии же Дмитриевны, воспитанной в Суздале и Владимире, было естественным считать искусство и архитектуру этих городов самыми красивыми и достойными подражания.

Евдокия Дмитриевна не оставила завещания, хотя ей должны были принадлежать ценные вещи: посуда, украшения и т. д. Где же они? Вероятнее всего, были подарены церквям и монастырям, как, например, знаменитая икона Федоровской Богоматери. Через несколько столетий именно ею благословили на царство первого государя из династии Романовых Михаила Федоровича. Вот как тесно переплетена вся история Руси и какую важную роль сыграла в ней наша героиня.

Подарками Евдокии Дмитриевны могли стать и несколько икон XIV века в Покровском монастыре Суздаля. Это Рождество Богоматери и Богоматерь с младенцем, несомненно написанные великими мастерами.

Таким образом, вспоминая большие заслуги перед Русью мужественного князя-полководца Дмитрия Донского, не следует забывать, что не менее значимым был вклад и его жены Евдокии Дмитриевны. Как и ее предшественница Феодулия-Евфросиния, она стала хранительницей культурного наследия Русской земли. Глубоко впитав в себя дивную красоту Владимире-суздальского искусства, Евдокия-Евфросиния постаралась развить ее на новой почве — в крепнущем и возвышающемся Московском княжестве. Так из века в век замечательные русские женщины передавали умение творить прекрасное.

Загадка завещания Дмитрия Донского

Внезапная и тяжелая болезнь заставила великого князя Дмитрия Ивановича в спешном порядке составить завещание. Начиналось оно так: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа я, грешный и худой раб Божий Дмитрий, пишу грамоту душевную целым своим умом».

Князь указал: «А приказываю отчину свою Москву детям своим, князьям Василию, Юрию, Андрею, Петру. А брат мой, князь Владимир, ведает пусть своею отчиной, чем благословил его отец, князь Андрей».

Грамота эта фиксировала новый порядок престолонаследия в Московском княжестве. Если раньше престол переходил к старшему по возрасту члену великокняжеского рода, то теперь Дмитрий Донской решил отдать Московское княжество, а с ним и великое Владимирское княжение, сыновьям. Старшему же в роде, двоюродному брату князя, Владимиру Андреевичу, пришлось довольствоваться своим Серпуховским княжеством.

Однако после смерти старшего сына Дмитрия Донского, Василия Дмитриевича, все его земли, владения, власть должны были перейти к брату Юрию, а не к детям самого Василия.

Почему? Возможно, князь писал духовную лишь для тех, кто его окружал на момент смерти? И именно поэтому ничего не завещал только что появившемуся на свет младенцу Константину? О будущих внуках он вообще не думал, ведь почти все сыновья сами были еще детьми.

Но не исключено и другое объяснение: Дмитрий Иванович одинаково любил сыновей и хотел, чтобы именно они владели отчиной по очереди. Видимо, поэтому он даже разделил между ними столицу — Москву, подразумевая совместное управление княжеством.

Поначалу младшие сыновья должны были жить все вместе под покровительством старшего брата и матери, которая распоряжалась общим имуществом, выделяя из него средства для уплаты золотоордынской дани. Правда. Дмитрий Иванович указал, что при смене хана сыновья могут ничего не платить. Это стало еще одним новшеством духовной грамоты.

В будущем двоякий порядок престолонаследия привел к различному его толкованию, а значит, к яростной и кровавой борьбе за власть.

Еще одним спорным вопросом оказалось личное имущество великого князя. Согласно завещанию, его сыновья получили разные вещи, но, главное, богато украшенные пояса-кушаки, служившие, видимо, символом знатности князя, принадлежности к определенному роду и потому передававшиеся по наследству. Чтобы пояса не перепутались, отец достаточно подробно описал их. Василий, например, получил самые богатые пояса — золотой широкий без ремня с драгоценными камнями и золотой с ремнем, изготовленный неким Марком. Второму сыну, Юрию, также достались два пояса: один — новый, украшенный золотом, драгоценными камнями и жемчугом, без ремня; второй — тоже золотой, созданный мастером Шишкиным. Пе остались без кушаков и другие братья — все, кроме младенца Константина.

Упоминание об этих поясах не случайно. Один из них, как уже говорилось, станет причиной кровавой и многолетней борьбы между потомками Дмитрия Донского. В ожесточенной схватке примет участие и наша новая героиня — великая княгиня Софья Витовтовна, жена Василия I и мать Василия II. О ней наш следующий рассказ.

Невеста из Литвы

Софья родилась в 1371 году в семье литовского князя Витовта, внука первого великого князя Литовского Гедимина, и дочери смоленского князя Святослава.

Вряд ли в первые годы жизни маленькая девочка часто видела отца — сурового и отважного воина и постоянного участника боевых походов своего дяди, великого князя Литовского Ольгерда. Воспитанием и образованием дочери занималась мать, русская княжна, поэтому Софья прекрасно знала обычаи соседних стран — Литвы и России и одинаково хорошо говорила на двух языках.

В 1377 году произошло событие, надолго запомнившееся юной княжне, поскольку оно круто изменило жизнь ее семьи. Умер великий князь Ольгерд. У его гроба на пышных и торжественных похоронах собрались многочисленные родственники, еще не подозревавшие, что совсем скоро они