Мое седьмое небо - Люси Монро

Максвелл открыл рот, чтобы сказать Роми, что их отношения иные, но промолчал.

Ровно год назад Роми отвергла его предложение о непродолжительном романе, но последние двенадцать месяцев она ни разу не старалась его избегать. Если они встречались на вечеринках, она разговаривала с ним. Она отвечала на его телефонные звонки, но давала ему понять, что ей нелегко с ним общаться.

– Ты особенная, – сказал он.

Роми лучезарно улыбнулась:

– Я такая, какая есть. Но я должна признаться, Макс, что за сегодняшний день узнала о тебе больше, чем за все время нашего знакомства.

– Ты выходишь за меня замуж. Ты должна меня знать.

– Ты так уверен, что я соглашусь стать твоей женой? – с издевкой спросила она.

– Мы это уже обсуждали.

Она вздохнула, не выглядя раздраженной:

– Займись со мной любовью, Макс. Я хочу узнать тебя лучше.

Роми хохотнула, когда Максвелл подхватил ее на руки, чтобы отнести в спальню.

– Что ты делаешь? – спросила она, с трудом переводя дыхание.

– Мое терпение подошло к концу, и мы все сделаем по правилам.

– Я не твоя невеста.

– Сегодня ты будешь моей. Если это не брачный союз, тогда что?

Она чуть не выпалила, что они заключают деловое соглашение, но серьезный взгляд серых глаз Максвелла заставил ее промолчать.

– У тебя было много женщин?

– Уж точно не менее двух, – бесстыдно произнес он.

– Но ни одной из них ты не предложил выйти за тебя замуж.

– Мы проводили вместе время, получая взаимное удовольствие. Но наша связь длилась до тех пор, пока мы занимались сексом. – Он понес Роми в спальню.

Она обхватила его руками за шею:

– В тот год, что мы не встречались, у тебя были женщины?

– Не скажу, что все мои свидания заканчивались сексом.

Роми была шокирована:

– Значит, ты не жил как монах?

– А должен был?

– Не дразни меня. Просто скажи правду.

– Да, Рамона. Целый год я хотел только тебя, поэтому не мог спать с другими женщинами. Теперь ты довольна? – Он был явно не в восторге от своего признания.

А вот Роми жутко обрадовалась:

– Знаешь, меня тоже никто не интересовал, кроме тебя.

– Значит, мы сдаемся под натиском непреодолимого влечения.

– Я думала, что сдался ты, – поддразнила она.

– Я в этом сомневался, пока не понял, что ты породила во мне огромное, неугасимое желание.

Последовавший страстный поцелуй взволновал Роми до глубины души. Когда Максвелл отстранился от нее, оказалось, что она лежит в центре огромной кровати, а ее одежда смялась от его настойчивых прикосновений.

Его серые глаза стали почти черными. Он вглядывался в Роми с нескрываемым вожделением. Он разулся, расстегнул брюки и рубашку. Роми увидела темные завитки волос на его мускулистой груди.

Присев на кровать, он взял ее за руки. Роми посмотрела на их переплетенные пальцы, потом снова на его красивое лицо.

– Я хочу дать тебе обещание, – сказал он, и ее сердце замерло. Если Максвелл что-то обещает, он не нарушит данное слово. Роми не была готова к обещаниям, но не нашла слов, чтобы ему возразить.

– Пока мы вместе, у меня не будет другой женщины, – решительно произнес он. – Детей, которые у нас родятся, я признаю и буду участвовать в их жизни, пока не умру.

На глаза Роми навернулись жгучие слезы. Подобные обещания не исчезают на следующий день, как паутина на ветру. Тем более когда их дает человек с характером, как у Максвелла Блэка.

– Пока ты принадлежишь мне, я принадлежу тебе, – продолжал он. – Твое благополучие станет моим приоритетом, твое удовольствие моим желанием, твое счастье моей целью.

– Несмотря на то что ты шантажировал меня здоровьем моего отца? – беспомощно спросила она.

Его серые глаза горели уверенностью.

– Даже несмотря на это.

– Перестань обещать. – Пожалуйста, прекрати клясться, воскликнуло ее сердце. – Займись со мной любовью.

– Ты можешь это отрицать, но истина останется истиной. – Он указал рукой на себя и Роми. – Между нами будет не просто секс и умопомрачительная страстная ночь.

– Такое ощущение, что ты признаешься, будто у тебя тоже нежное сердце.

– Нет, – категорично ответил он. – Но душа у меня есть. И тебе, Рамона Грейсон, удалось ее задеть.

Его поцелуй был многообещающим. Он скреплял данный обет, который нельзя было игнорировать. Что бы ни произошло завтра, отныне жизнь Роми принципиально изменится, и не только потому, что у нее будет первый сексуальный опыт.

Поцелуй Максвелла олицетворял страсть, которую он будет дарить ей всю свою жизнь.

Отстранившись от Роми, он серьезно и решительно посмотрел в ее глаза:

– Скажи мне.

Она понимала, что сейчас они не просто играют в чувственную игру.

Максвелл дал ей обещания. Теперь пообещать должна она.

– Я твоя, – произнесла Роми.

– Только моя, – сказал он.

– Только твоя.

Больше он не просил ее ни о чем, не требовал гарантий, что она станет хорошей матерью. Вся суть обещания Роми заключалась в двух простых словах – «я твоя», подразумевающих далеко идущие обязательства. И она ни о чем не пожалела.

Они раздевали друг друга как старые любовники, хотя ни разу не обнажались друг перед другом полностью. Роми действовала не задумываясь. Ей казалось настолько естественным стягивать рубашку с его плеч и вытаскивать ремень из его брюк.

Когда Максвелл снял с нее платье-тунику, она не пыталась закрыть маленькие груди в белом шелковом лифчике. Не потому, что она надела его, чтобы соблазнить Максвелла, а от того, что не чувствовала необходимости от него прятаться. Между ними не должно быть притворства.

Глаза Максвелла вспыхнули огнем, когда он обвел мускулистым пальцем кружевной край чашечек лифчика.

– Очень мило. Я не помню, чтобы ты раньше надевала такое сексуальное белье.

– Я знала, что тебе понравится. – Она даже не покраснела.

Атмосфера накалилась от чувственного желания.

– Мне нравится. – Он наклонился и поцеловал ее сосок, который напрягся от его жаркого дыхания. – Очень нравится.

– Спасибо.

– Но от него тоже нужно избавиться. – Он расстегнул лифчик и снял его.

Она вздрогнула, когда прохладный воздух коснулся ее сосков, а пальцы Максвелла ее кожи.

– Ты такая отзывчивая, – удовлетворенно произнес он.

– Только рядом с тобой.

– Как и должно быть. – Он нежно, но собственнически обхватил руками ее груди. – Кто-нибудь прикасался к тебе вот так?

– Что? – Она не понимала, почему он об этом спрашивает.

– Ты сказала, что я не похож на других мужчин. Я спросил тебя, откуда ты об этом узнала, – напомнил он ей, заметив, как она смутилась.

– Никто не касался моей груди так, как ты, – выдавила Роми, когда Максвелл осторожно сжал ее груди, даря ей еще больше удовольствия.