Судьбы моды - Александр Васильев

Революция 1789 года проложила дорогу новому буржуазному человеку и очертила силуэты моды начала XIX века.

Он впервые возник в Англии в Викторианскую эпоху XIX века. Его истоки следует искать в клубной одежде английских аристократов, которые стали украшать в 1860-е годы свои цветные «клубные» пиджаки золотыми и серебряными пуговицами с изображениями британской короны, или девиза Ордена Подвязки, или просто своим семейным гербом.

Поначалу воспринятый как символ кичливости аристократов, затем блейзер постепенно перешел в повседневный обиход. Особенно популярными стали синие и серые блейзеры, и на них значительное влияние оказали формы офицеров флота, а затем и гражданской авиации. Блейзеры особенно распространились в 1920-е годы, когда стали почти что униформой для миллионеров. Их популяризации способствовали фильмы тех лет, и в Западной Европе в них часто снимались популярные тогда актеры немого кино — серб Иван Петрович и русский Владимир Гайдаров. В США Голливуд также способствовал большой популяризации блейзеров, которые часто носил Дуглас Фербенкс.

Отличительной особенностью хорошего настоящего блейзера является знак, монограмма или герб, вышитый рельефом золотой крученой кипрской нитью на левом грудном кармане. И, конечно, качество пуговиц.

Чаще всего носят двубортные блейзеры с шестью большими и шестью маленькими пуговицами по три на рукаве. Светские люди заказывают их порой с собственной монограммой, а иные — с фамильным гербом, если таковой, конечно, в их роду существовал. Носят как вышеуказанные расцветки, так порой и лиловые, зеленые, коричневые тона, и особенно хорошо блейзеры смотрятся со светлыми брюками, так как блейзеры с брюками в тон считаются «моветоном» и носятся лишь стюардами на борту авиалиний.

Шальные шали

С ними всегда ассоциируются тепло и уют, удобство и прочность, комфорт и экзотика. Как много понятий и свойств может включить в себя одна шаль! Верная и неизменная спутница мужчин и женщин, символ Индии и Франции, Англии и России, уникальное явление материальной культуры, восторг для глаза, эдем для осязания. Вечные, как мир, шали, спутницы костюмов древнейших цивилизаций мира — Древней Индии и Вавилонского царства — издревле были частью мужского и женского костюма стран Междуречья.

И если Азия испокон веков понимала весь процесс производства шалей, то Европа открыла его для себя сравнительно поздно. Начало эры «шалевого сумасшествия» относится к 1799 году — к египетскому походу императора Наполеона, когда большие партии этих великолепных аксессуаров превосходного качества, кашмирского производства, сделанных умелыми мужскими руками, пришли во Францию. Это как раз был период любования античностью в моде, и пластические качества тонкого цветного кашемира были по достоинству оценены модницами. Наполеоновская мода требовала от дам обнажения — прозрачные муслиновые платья не грели вовсе, и теплые индийские шали, словно чудодейственный эликсир, спасли от воспаления легких не одну сотню жертв моды. Любимыми цветами шалей были белый, черный, шафрановый и кошенилевый, с каймой разного узора. Кроме популярных кашмирских «огурцов», модными в 1800-е годы были и греческие орнаменты. Цены на шали были тогда заоблачными, и иметь три-четыре шали могли себе позволить лишь очень обеспеченные кокетки. Цены на большие прямоугольные шали приравнивались к хорошему рысаку или карете! А так как экспорт их в Европу был делом долгим и трудным, то поначалу фабрика во французском городе Лионе, а потом фабрика в шотландском городе Пейзли начали делать более дешевые европейские версии шалей, имитировавшие индийские. Они стали знамениты в эпоху романтизма, то есть 1820–1840-е годы. Эти замечательные произведения ткачества отличали разнообразие рисунков, расцветок, тонкость и выдумка в узорах. Ими также драпировали модные тогда тюрбаны, шили чехлы на диванные подушки и делали халаты и покрывала на кровати. Даже износившиеся, продырявленные шали шли в ход. Мужчины тоже шали ценили. Их приверженцами были Байрон, Готье, Стендаль, граф Гурьев, Мицкевич и многие другие денди той замечательной эпохи.

Не отставала и Россия. Главными производителями шалей стали крепостные фабрики помещицы Надежды Мерлиной и офицера Колокольцова, которые выпускали превосходные образцы небывалого и невиданного в Европе качества. Их особенностью была двусторонность — то есть нитки с обеих сторон были заложены так, что концы не вихрились, в отличие от шалей французского и шотландского производства. Мерлинские шали были не только очень тонки по нюансировке цвета и рисунку, но и монтировались вручную. Тонкая кайма их пришивалась иглой, так как ткалась отдельно, а связующая «тесемка» в мелкий горошек придает неувядающую прелесть таким шалям.

Справедливости ради отмечу, что крепостные девушки слепли, работая над ними, и тогда им давали вольную. Но, чтобы не обижать русских помещиц-крепостниц, напомню, что слепли от тонкой ручной работы и вольные венецианские и французские кружевницы. Электрического освещения тогда не было, и когда смеркалось, работали при лучинушке и свечах. А при тонкой работе в сумерках глаза портятся. Самая большая коллекция таких подписных мерлинских и колокольцовских шалей хранится в текстильном отделе Государственного исторического музея в Москве, где собрано все «от Петра до метра». Там их иногда показывают во время лекций в фондах, которые регулярно, дабы пополнить баланс, организуют сотрудницы этого уважаемого государственного учреждения. Тогда шали, по словам очевидцев, дают потрогать и показывают с лица и изнанки. Другая большая коллекция лежит в Эрмитаже, в Петербурге, тоже в текстильном отделе, доступ туда ох как сложен, а выставок шалей с советской поры, кажется, не устраивали, как нет и серьезных изданий, посвященных русским шалям и биографиям их изготовителей.

Рисунки мерлинских шалей в России брали из берлинского и венского фарфора, что придает им тонкую и изысканную графичность. В прошлом было модно собирать русские шали крепостной работы, и крупную их коллекцию имела знаменитая писательница, любимица Николая II Надежда Тэффи. Но, судя по ее воспоминаниям, коллекция пропала при большевиках и куда-то затерялась в годы лихолетия. Другую большую коллекцию имела эстрадная певица Клавдия Шульженко, и о судьбе этой коллекции тоже мало что известно. В Харькове теперь открыт музей Клавдии Шульженко, но там этих шалей я не видел.

В 1850–1870-е годы шали вновь вошли в большую моду. Но их стали делать квадратными с черным ромбом в середине. Так как мода становилась более демократичной, появились набивные имитации шалей, которые пользовались большим успехом у буржуазии. В 1870-е годы из шалей было сшито очень много верхней одежды, забытой теперь: визитов, доломанов, ротонд и манто — они хорошо драпировались и великолепно сочетались с яркими платьями на турнюрах, модных в ту эпоху.