Тень машины войны (ЛП) - Бейли Кристин

— Мне не терпится увидеть, что ты сделал, — она повернулась к нему лицом. — Я так тобой горжусь.

Он поцеловал ей руку.

— Иди наверх и выпей чаю. Пообещай мне, что если почувствуешь слабость, то сразу же ляжешь в постель.

— Сразу же в постель, обещаю.

Огни мигнули и погасли, а призраки растворились в завитках дыма. Я ощущала тяжесть в груди. Рэтфорд помешался на моменте смерти его жены. Она упала с лестницы после того, как пролила чай в гостиной. Милостивый Боже, мы только что стали свидетелями их последнего момента вместе.

— Что ж, — перебил Питер чрезмерно бодрым голосом. — Ни капельки не зловеще, да?

Уилл поёжился, а я пыталась сбросить с себя остаточное ощущение ужаса. Именно тогда меня озарило.

— Те хрустальные трубки на столе, должно быть, предназначаются для машины, — Уилл и Питер встретились со мной у стола. Мы осмотрели каждый из огромных мутных кристаллов. Формой они напоминали шестиугольные призмы. Я поднесла один к свету, лившемуся через приоткрытую дверь. В кристалле находились тысячи маленьких изображений, миниатюрные тени, заточенные в стекле.

Я не могла себе представить, как Рэтфорд напечатал их в прозрачных стенках призмы. Когда я вращала кристалл между пальцев, крохотные изображения смещались, как падающие частицы внутри калейдоскопа. Я повернула призму на свету, и кончик моего пальца задел грубую гравировку на ровном боку. Я присмотрелась к нему более пристально. Это оказались инициалы, нацарапанные на поверхности.

Аккуратно положив кристалл на стол, я осмотрела остальные. Питер и Уилл всё ещё дивились тем кристаллам, которые держали в руках, подставляя под свет. Пока они всматривались в свои находки, как гадалки с хрустальными шарами странной формы, я ощупывала концы в поисках инициалов. Наконец, я нашла кристалл с инициалами моего деда.

— Вот этот.

На это потребовалось время, но Питер нашёл небольшой отсек в машине, куда должен помещаться кристалл. Вставить кристалл в различные медные держатели оказалось непросто. Возможно, мы могли открыть какую-то секцию, но не нашли отпирающий механизм. С проворством, которое всегда помогало ему в Академии, Питер убрал кристалл, который показывал Рэтфорда и его жену, и заменил тем, который выбрала я. Уилл надавил на рычаг, чтобы снова завести машину.

Туман повалил из основания механизма. Сначала он клубился по полу, как собирается туман на гибельном болоте. Затем поднялся выше, словно стремился затопить нас.

Вспыхнул свет.

Вновь появился призрак Рэтфорда, на сей раз склонившийся над коллекцией кристаллов за столом. Питер, Уилл и я попятились к стене, чтобы не стоять на пути призрачной проекции. Рэтфорд выглядел намного старше, чем при первом запуске машины, лицо покрылось морщинами тяжёлой печали, которая поселилась в его поникших глазах. Он любовно поглаживал кристалл и ждал, каждые пару секунд поглядывая на раздвижную дверь. Он кого-то ожидал.

Появился второй призрак. Дыхание покинуло меня и отказалось возвращаться. Словно капитан доблестного морского судна, мой дед вошёл в комнату с высоко поднятой головой и суровой аурой повеления. Его точёные черты и гладкая лысая голова создавали образ величественной хищной птицы. Его кустистые брови и острый ум в серебристо-серых глазах лишь дополняли это впечатление. Он носил харизму, как плащ на плечах. Это не был милый и любящий Papa, которого я знала. Это совершенно другой мужчина.

— Ты разве недостаточно натворил? — выплюнул Рэтфорд. Его сгорбленная поза напомнила мне рычащего пса с вздыбленным загривком. — Я найду пластины замка. Ты не можешь разлучить меня с тем, что принадлежит мне.

— Улисс. Всё кончено, — сказал дед. Услышав его звучный голос, я ощутила покалывание в груди. Рэтфорд, должно быть, улучшил качество кристаллов, потому что голоса не звучали такими далёкими. — Мы не враги, — продолжал мой дед. — Мы пытаемся образумить тебя.

— Я могу её вернуть, — Рэтфорд встал, сжимая кристалл в руке. — Я могу дотянуться до неё. Я знаю, что могу. Если бы я только проводил её вверх по лестнице в спальню.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Она умерла.

— Она никогда не умрёт, пока я жив.

— Я знаю, что ты чувствуешь, — дедушка попытался положить ладонь на плечо Рэтфорда, но тот отстранился от прикосновения.

Рэтфорд презрительно фыркнул.

— Вот как? Скажи мне, как бы ты чувствовал себя, если бы был ответственен за смерть всех, кого ты любишь. Джорджа. Эльзы. А как насчёт твоей драгоценной внучки?

Дедушка схватил призрачного Рэтфорда за горло, и я отскочила назад, врезавшись в стену. Уилл взял меня за руку и сжал её. Это не по-настоящему. Это не происходит в данный момент. Это всё иллюзия. Мне нужно помнить об этом.

Тон моего дедушки сделался ледяным.

— Чарльз сказал мне, что ты пытался подкупить его, чтобы он вернул тебе пластины, украденные нами из твоего замка. Теперь он мёртв. И Эдгар тоже.

Эдгар и Чарльз были Развлекателями, которые помогали моему деду в его начинаниях. Их убийства едва не разорвали Орден на части.

— Я их не убивал. Клянусь, — выдавил Рэтфорд.

Дедушка отпустил его, сильно тряхнув. На мгновение в моём сознании всплыло воспоминание о том, как мужчина в маске схватил капитана «Медузы».

— Если ты ещё раз когда-либо будешь угрожать моей семье, то Чёрная Метка покажется тебе манной небесной, — сказал Papa.

Рэтфорд потёр свою шею.

— Это была не угроза. Ты утверждаешь, что пришёл образумить меня. Считай это моей попыткой просветить тебя. Я уже говорил тебе ранее. Я не знаю, кто убил Чарльза и Эдгара. Насколько я знаю, это вообще мог сделать ты. Ты не можешь отрицать, что в результате их кончины политические настроения в Ордене складываются в твою пользу.

Что бы ни пытался сделать Рэтфорд, это не поколебало стальной сдержанности моего дедушки.

— Убийство ради амбиций — это немыслимо. Это идёт против всего, за что ратует Орден, да и мотивы того, кто от этого выиграет, будут слишком очевидны. Такого мужчину быстро раскроют.

— Неужели? — Рэтфорд склонил голову набок. — Или же ему понадобится удобный козел отпущения?

В этот момент на лице моего деда промелькнул первый проблеск сомнения.

— Знай вот что. Если на мою жизнь будет совершено покушение, я исчезну и сделаю всё, что в моих силах, чтобы остановить это безумие.

— Думаешь, Pensée тебя спрячет?

Papa, казалось, опешил от замечания Рэтфорда. Я отошла от стены. Pensée. Вот та подсказка, которую я искала. Французское слово. Цветок. Анютины глазки.

Мой Papa прочистил горло.

— Пожалуйста, Улисс. Твоя одержимость будет поглощать тебя, пока однажды не лишит жизни.

— Значит, так тому и быть, — заявил Рэтфорд.

Поразительные серебристые глаза Papa прищурились, скользнув взглядом по тени мужчины.

— Я отказываюсь верить, что для тебя уже нет пути назад, — не сказав больше ни слова, Papa вышел обратно через дверь, и призраки померкли.

Я продолжала наблюдать за задымленной комнатой, дожидаясь, когда призраки мужчин вновь появятся и расскажут мне больше. Я втайне надеялась ещё раз увидеть деда, но свет в машине погас, а зубцы и шестерёнки остановились.

— Это определённо драматичнее письма, — сказал Питер, кашлянув и прикрывшись рукой.

— Нет времени болтать, — пожурила я. — Pensée. Ты знаешь, о чём он говорил?

— Не имею ни малейшего понятия, — Питер помахал ладонью перед лицом, затем шире открыл дверь и жестом показал нам выходить. Мы закрыли дверь, чтобы не выпускать остатки дыма, и я осознала, что с новым трагичным пониманием смотрю на колыбель, пристроенную у подлокотника старого кресла Рэтфорда. Мне нужно отпустить это. Я лишь надеялась, что Рэтфорд наконец-то обрёл покой и вернулся к своей потерянной возлюбленной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нам нужно найти первое письмо, которое Рэтфорд оставил для меня, — сказала я. Мне нужно быть уверенной. Прошло много времени с тех пор, как я его прочла.

— Это? — спросил Питер, достав письмо из стопки бумаг, которую он просматривал перед тем, как мы обнаружили потайную комнату.