Последний бобр (сборник) - Виктор Алексеев

Как только выбрались из муравейника, свет и тепло раннего солнца ослепили, опьянили Большеголового. Он закачался на своих крепких лапках, но Кома не дал ему расслабиться, вовремя поддержал, обволок успокоительными сигналами, вливая новые силы. Очумелый и дрожащий от непривычного тепла, гигант какое-то время не двигался, только покачивался на месте, но вдруг все разом прошло, и он твердо зашагал за своим учителем.

Они вышли из муравейника, но со стороны запасного хода, и поднялись наверх туда, где раньше находился купол, а ныне зияла огромная яма с осевшим и прогнившим строительным материалом.

Кома шел впереди, внимательно рассматривая разрушенное жилище, а усы его то и дело вскидывались вверх, выражая глубокую печаль и озабоченность. Для того чтобы быстро восстановить купол, нужно, как минимум, несколько десятков рабочих, а где их возьмешь. Только через месяц Кома ожидал ощутимую помощь — прибавится несколько жильцов, если царица будет регулярно поставлять яйца, и только тогда можно взяться за восстановление купола. Но когда он по сантиметру обследовал всю яму, стало ясно, что укрывать ее надо срочно, иначе верхняя часть осядет и еще больше разрушится.

Они спустились вниз, и Кома вывел Большеголового на дорогу, когда-то чистую и прямую, а ныне запущенную, и подал сигнал, чтобы тот внимательно запомнил свой путь. У каждого поворота вожак останавливался, кружился, оставляя едкий запах муравьиной кислоты. Так засекались вехи, по которым безошибочно находился обратный путь. То же самое проделывал и Большеголовый.

Прежде чем взобраться на дерево, Кома приложил антенны к стволу, чтобы определить, не долбит ли его страшный враг муравьев — дятел. В обширной памяти Комы, заложенной, как в кассету магнитофона, существо, стучащее определенным способом по дереву, считалось одним из опаснейших врагов муравьев. Так записано в Великом Законе Инстинкта. Это существо уничтожало муравьев на дереве, но самое страшное, когда осенью оно нападало на муравейник. Проделывая сбоку огромную дыру, дятел разрушал строение и выклевывал ее обитателей, особенно яйца и куколки.

Сейчас было тихо. Вожак ловко побежал по стволу к листьям, где табунами паслась тля, и опять пришел в возбуждение. Его антенны обнаружили свежий запах чужаков.

Скрестив усы с Большеголовым, Кома стал объяснять ему, что теперь тот обязан охранять, беречь это стадо. Легкими прикосновениями усов и лапок показал, как доить тлю и как легче слизывать молоко, не задевая брюшко жвалами.

Делал он это потому, что знал — через сутки или двое челюсти у Большеголового потеряют гибкость и станут крепче кости. Его воспитанник приобретет грозное оружие, но потеряет способность самостоятельно питаться — кормить его должны будут другие муравьи. Вот почему Кома привел Большеголового к стаду; он знал, что по Великому Закону Инстинкта этот муравей станет воином, а следовательно, и первой надеждой на выживание растущей колонии.

В ЦАРСКИХ ПОКОЯХ

Кома вошел в покои и в знак покорности вытянул усы, слегка прикасаясь ими к ногам царицы. Она мгновенно обернулась, и Кома принял сильный раздражающий поток сигналов разной длины и сложности, который складывался в четкие понятия. Он даже не шелохнулся, перечить царице не следовало.

— А, это опять ты, Кома? Сколько раз я тебе говорила, чтобы ко мне ходил не ты, а мой постоянный раб. Куда вы его дели? Ему же категорически запрещается удаляться далеко от моих покоев. Отвечай, выродок.

— Я уже сообщал, — передал Кома, — Сизы нет. Он погиб во время нашествия наших врагов.

Кома ежедневно, по нескольку раз, принимал эти сигналы-оскорбления. Он уже перестал обращать на них внимание, потому что понял, что не только память, но и самую главную способность — регулировать рождение — потеряла царица.

Еще до нашествия красных муравьев Сиза — этот раб, первый кормилец царицы, в лабиринте муравейника повстречал юркого жучка, который самовольно поселился в колонии. Его терпели, хотя знали, что он занимается разбоем. На языке муравьев имя жука звучало как предупреждение: «Фу-а!» То есть «пьяная вода».

Увидев муравья где-нибудь в закоулке муравейника, жучок выказывал ему всякие почести, уступал место, заигрывал, ложился на спину, обнажая покрытый золотыми волосками животик. Этот животик, выделяющий желтую жидкость, и привлекал муравьев. Они жадно слизывали появляющиеся капли и через мгновение становились самыми благодушными насекомыми в мире.

Муравьи теряли не только контроль над собой, но и нарушали Великий Закон Инстинкта. Все, что нес с собой труженик, он отдавал воришке, будь это пища, яйцо или кокон. Вот такую жидкость в своем зобе однажды принес царице Сиза.

С того дня она потеряла покой. Когда не было пьяной воды, ею владело безразличие, апатия, она гнала прочь Сизу, а тот спешил к Фу-а. С каждым днем потребности ее возрастали, а это привело к тому, что перестала она заботиться о семье — приносила яйца, из которых вырастали уродцы, слабые мелкие муравьи, способные лишь на легкий труд в подземелье, но не умеющие захватить добычу или защитить себя.

Может быть, и поэтому красные муравьи так опустошительно разорили ее муравейник.

Никто из муравьиного царства, даже сама царица, не смеет посягнуть на право регулировать потомство — так закодировано в Великом Законе Инстинкта, рожденном еще сорок миллионов лет назад.

— Нам нужны работники, для того чтобы закрыть купол, — попросил Кома.

Она будто не слышала. Она просто не хотела слышать его.

— Я хочу есть!

Кома приблизился к царице и стал кормить, передавая ей уже отработанную, приготовленную специально для нее пищу. Насытившись, царица снова закапризничала:

— Ступай и приведи Сизу!

Она жаждала пьяной воды и знала, что никто, кроме ее постоянного слуги, сделать это не может.

Кома забрал яйцо и понес прятать в боковую камеру, где с утра лежало еще несколько яиц. Их уже не было. Фуражир, что родился день назад, опустил их в нижнее помещение.

С драгоценной ношей Кома спустился на два этажа ниже, вошел в камеру, где хранились коконы, и был приятно удивлен. Фуражир облизывал еще трех, только что прогрызших коконы муравьев. Кома прослушал их своими антеннами, обволок сигналами, вливая и вселяя силу и уверенность, подождал до тех пор, пока хитины их из бледно-коричневого превратятся в черный цвет, и повел за собой к куполу муравейника. Здесь он их на время оставил, потому что надо было вернуться к тропе, где лежала парализованная кислотой гусеница, которую необходимо затащить в дом.

Когда Кома вновь вернулся на купол муравейника, все оставалось по-прежнему. Три муравья-строителя расползлись по кратеру, и каждый лениво и бессмысленно ворочал тонкую веточку, не зная, как приспособить ее к делу.

Кома от возмущения стал выделывать замысловатые пируэты, и антенны его посылали в мир грозные сигналы. Потом он пробежал по кратеру, собрал муравьев вместе и стал складывать веточки в особый узор.

Муравьи тут же принялись помогать ему, повторяя в точности движения учителя, будто всю жизнь только и делали, что выполняли эту работу. Когда он видел, что его участок выдается вперед больше чем нужно и не имеет опоры, Кома переходил к соседу и помогал ему.

Работа увлекла его настолько, что Кома потерял ощущение времени, не замечал, как в усталости замирали молодые строители и только легкое прикосновение антенн вожака приводило их в рабочее состояние.

Так муравьи проработали до самого вечера. По сигналу они сбились в кучу и пошли за вожаком.

Кома заспешил к помещению, где оставил гусеницу, но там ее не оказалось, только запах пищи одуряюще звал все глубже вниз, и почти у самых покоев царицы в просторном зале он увидел, как трудились фуражиры, по частям перенося гусеницу в кладовые.

Заметив вожака, они замерли, а старший фуражир в почтении приблизился к Коме, чтобы покормить его. Но Кома отказался. Он сам с жадностью впился в остатки гусеницы, насыщая себя сладким мясом.

Жадно рвали куски и молодые муравьи-строители. Когда все насытились, старший фуражир скрестил антенны с вожаком.

— Тебя долго ждала царица, — сообщил он, — она звала еще Сизу. Кто это? Я не знаю.

— Откуда тебе знать, — сообщил Кома, — это был первый кормилец. Его голову унесли наши враги.

— А кто наши враги?

— Ты их сам узнаешь, когда встретишь. Они отвратительны.

КОМАНДОР, ИЛИ ПАСУЩИЙ СТАДО

Командор — порода венгерских овчарок, пасущих стадо.

Энциклопедический словарь

Его мощные антенны уловили шуршание по стволу дерева и тонкие, чуть заметные волновые колебания, похожие на те, что издавал Кома, когда диктовал свои распоряжения. Но понять чужие сигналы невозможно, они не поддаются расшифровке.