Я иду искать… Книга вотрая: За други своя! - Олег Верещагин

Холод слушал и ел, покачивая головой и отпуская маловразумительные короткие замечания-междометия.

— Ты рассказывать собираешься — или так и будешь жрать?! — рассердился наконец Олег. Холод огорченно посмотрел на только что вскрытую консервную банку и кивнул:

— Так слушай… Сажень на сотню мы прошли и о болото уперлись. Обратом повернули, туманище пополз, ну мы и встали. Кричать думали, да Морок скажи: "А будь кто рядом — дозовемся, да кого?" Пождали еще. От того ожидания гляди уши опухнут! Я-то: "Пойдем?" А он мнется: "Страшно." "Да не в болотину, — говорю, — кромкой к нашим пойдем." Пошли. Шли, шли — вас и след простыл. Братушка мой расскулился, как щен: "Да и где они?! Да и утянули их в болотину, верным-верное! Да и идти-то нам куда?" Я-то: "Не скуль." Он молчком пошел, да время спустя говорит: "Этим местом избушка должна быть, одно Гоймир про нее поминал. Искать станем — Богдан про ту избушку припомнить мог…"

— Хрен он вспомнил, — мрачно ответил Олег. — Он сам… а! — Олег махнул рукой: — Так, а потом?

— Я-то про ту избушку и краем не слыхал — да что делать? Идем. Мыслю, смекаю: малым часом не добредем — прибью проводника. Туманом бредём, чудеса всякие морочатся — уводнев перепляс… Братишка мой лицом слинял, одно и мне не очень. Ну а там и вышли к избушке.

Мальчишки примолкли. Холод снова начал жевать, но уже без прежнего азарта, потом сказал: — Да ложись ты. Подниму я вас, посижу.

— А они? — Олег ткнул через плечо в спящих младших. Холод тихо засмеялся:

— А ты глянь. Глянь, глянь…

Олег тоже оглянулся. Морок и Богдан спали голова к голове и разбудить их не поднялась бы рука у самого строгого сержанта-сверхсрочника.

— Разбалуем мы их, — проворчал Олег мудрым и суровым голосов Ворчливого Ветерана С Золотым Сердцем из кичового голливудского ура-боевичка. — Ладно, пусть дрыхнут. Я тоже завалюсь.

— Давай, — Холод неожиданно широко зевнул, ляскнул зубами и заулыбался.

— Эй, эй, не усни, — посоветовал Олег, ложась на стол. Под голову он подложил свернутый плащ, а ноги поставил на скамью. Поза была не слишком удобной — Холод жевал и что-то похрюкивал — но Олег спал уже через несколько секунд…

…Дверь в избушку открылась, и внутрь заполз ледяной туман. Облившись потом от страха, Олег медленно повернул голову:

— Холо-од?..

Тот спал, уткнувшись лицом в стол. Олег, протянув руку, шарил ею вокруг в поисках автомата — и не мог найти.

Дверь распахнулась до седела и осталась открытой. Олег сел на столе и взялся за револьвер.

На пороге клубился туман, и в нем кто-то стоял. Олег видел человеческую фигуру, не больше, но это он видел точно. Взведя курок ударом ребра ладони, Олег спрыгнул на пол:

— Кто это? — резко, громко спросил он.

— Я, — ответил тихий глуховатый голос. Человек шагнул внутрь, и Олег, задохнувшись, оперся рукой о стол, чтобы не упасть. Наган в его руке ходил ходуном.

Ночной гость был высокий молодой мужчина со щегольскими усиками, форме начала прошлого века. Его сапоги впечатывались в пол с чавканьем, словно в мокрую глину.

— Штаб-р-ротмистр? — выдавил Олег. — Что вам…

— Дневник, — ответит офицер.

— Зачем он вам? — Олег испытал облегчение от того, что мертвый остановился у начала печки, не пошел дальше в комнату. — Вы все равно в него больше ничего не можете записать! — продолжал он упорствовать, сам не понимая, почему.

— Не все написанное человек может прочесть, — возразил гусар. — Мертвые знают куда больше живых, вам предстоит в этом убедиться очень скоро.

Олег не понял, как штаб-ротмистр оказался возле него. Холодная тяжелая рука легла на плечо, и под ее тяжестью Олег начал погружаться в оказавшуюся под ногами трясину — ощущение бездны внизу оказалось настолько непереносимым, что он не выдержал и… проснулся.

Конечно, Холод тряс его за плечо, повторяя:

— Что ты, что?

— Сон… — Олег сел и посмотрел на дверь. — Вот… блин!

— Кикимора навалилась? — понимающе спросил Холод. — Одно вставать пора. А они-то, — кивок на лавку, — спят, как с ярманки приехали. Ты криком закричал, а они и не поворотились.

— Умыться бы, — Олег провел по лицу ладонью, повторил: — Вот блин…

Во рту был пакостный привкус короткого и беспокойного сна. Подтягивая ремень, Олег вспомнил:

— Эй, ты ведь не спал совсем! Ложись, дрыхни, а мы сами все сделаем…

— Да вот то ещё… Будим их?

— Будим, — согласился Олег и вздохнул: — Как там наши? Небось, все еще этих покойничков ищут.

Холод не ответил — кинул пустой консервной банкой, угодив в спину Богдану — тот вскочил с таким обалдевшим лицом, что Холод засмеялся, а Олег сказал:

— Страшный Суд проспишь.

— Мой черед?! — Богдан оглядывался, моргал. — Холод?!. А где… йой, вот! Как вы тут?!

— Из болотины выползли, — пояснил Холод, а Олег строго добавил:

— Проспал ты все па свете. Вон, Холод за тебя караулил.

— Будет тебе, — махнул рукой тот, — он одно не поймет никак, часом на каком свете… Мы вам, отоспаться дали, побуди Морока…

… - Я сперва думал — устроить ловушку на болоте, — говорил Олег, пока они все приводили в порядок оружие. — А потом еще доработал. Вытащим на крыльцо пару солдат, слегами по-тихому подопрем, а сигнал ориентируем на опушку, где мы с Богданом чуть не утонули. На вид место ровное. Аппаратуру беру на себя.

— Догадаются, — возразил Холод. Олег пожал плечами:

— Да ну и на здоровье. Мы-то чем рискуем? Нас тут уже не будет… Помогите всю эту фигню вытащить.

— Выйдешь в поле, сядешь ср…ть — далеко тебя видать, — задумчиво сказал Холод, вытягивая из грязи по грудь увязшего в ней Морока.

— Родичи-Сварожичи, что вы меня лосем не сотворили? — пробормотал тот, опираясь на карабин.

— Одно рога его ты видел? — поинтересовался Богдан, помогая ему встать на ноги.

Олег покидал болото с большим облегчением. Его здесь не оставляло чувство нереальности окружающего и… то ли его, Олега, чуждости, то ли мира болотного — ему, Олегу. До кромки оставалось совсем немного, Олег потянулся и совсем было собрался сказать что-то жизнеутверждающее, когда увидел впереди между деревьями движущиеся ровным шагом, пригнувшиеся фигуры хангаров. Они шля тяжело, по кольчужную оторочку своих кафтанов в грязи, но уверенно, наклонив стволы винтовок.

И ясно было — предельно ясно — что они видят четверых подростков тоже.

…Плюхнувшись в грязь, ребята немедленно расползлись в стороны. «Калашниковы» (на двух — подствольники) и «архар» были, конечно, хорошим оружием, но хангаров оказалось до сорока, и первые же секунды боя выявили у них не меньше десятка пулеметов. Пули с мокрые треском прошивали стволы деревьев навылет и подсекали ветви кустов, простреливая все болото вглубь.

— Попались, как куры в ощип, — поделился впечатлениями Холод. — Кровь Перунова, у меня есть-то две сотни да полста к пулемету! — он имел в виду свой РПК.

— Попробуем заставить их залечь! — азартно ответил Олег. — И уйдем через болото!..

Он хотел еще что-то добавить, но осекся, услышав в изумлении то, что раньше доводилось слышать только в фильмах:

— Эй, э-э-эй, бандит, сдавайся! — закричали со стороны хангаров на городском диалекте. — Оружие бросай, выходи, слышишь?!

Бам! Бам! Олег и Богдан разом, разрядили подствольники. Гранаты, детонируя в полете о ветви кустов, разрывались над лежащими хангарами, осыпая их мелкими осколками. В ответ послышалось карканье: "Харр, харр!" — и хангары, повскакав на ноги, побежали вперед, стреляя от животов из винтовок.

Командовать уже не имело смысла. Олег стрелял на уровне груди бегущих длинными очередями, пока автомат не уводило в небо, слыша, как бьет РПК и ругается слева, стреляя из «архара», Морок. Богдан отстреливался чуть дальше, и все четверо старались менять позиции, ползая в грязевой каше на самом краю болота.

Хангары залегли, возобновив стрельбу из пулеметов. До них оставалось шагов сто, не больше.

— То еще! — крикнул Холод, указывая налево. Быстрым шагом оттуда,

пригнувшись, подходили по кромке болота еще хангары. — Окружают, Вольг! — он перенес огонь пулемета на них.

— Морок — к нему! Богдан — сюда! — отрывисто скомандовал Олег, стреляя в офицера-славянина, поднимавшего свой отряд. Тот встал на колено с перекошенным лицом и рухнул на бок, винтовка воткнулась стволом в грязь. Хангары каркали свое, но больше не вставали. Однако второй отряд продолжал наступать.

Морок, перебегая, вдруг повалился наземь и, ругаясь, покатился к кустам, пытаясь зажать рану в правом боку. Холод на миг повернулся, его лицо сделалось отчаянным, но от пулемета он не оторвался. Богдан, распластавшись рядом с Мороком, начал ловко бинтовать его, помогая зубами.

— Тебе надо угодить с ним! — крикнул Олег.