Пирог с крапивой и золой. Настой из памяти и веры - Марк Коэн

– Там была смерть. И я прошла сквозь нее, как сквозь огонь.

Второгодки ахнули и подались вперед, предвкушая рассказ. Кася продолжила:

– Сначала ничего не было видно. Окна в той комнате, кажется, были, но они чем‑то закрыты, поэтому луна нисколечко не светила. Я все шла и шла, пока не наткнулась на ящик. Я опустила свечку, чтобы разглядеть его, и увидела, что он стеклянный. А под стеклом… – Она сделала паузу. – А под стеклом был мертвый мужчина! Без рук, ног и кожи!

– Мамочки! Без кожи?! – подскочила Мария.

Юлия сдавленно вскрикнула и прижала руки ко рту.

– И ты закричала в первый раз? – требовательно уточнила Данка.

– И ты бы закричала, – одернула ее Магда. – Что дальше, Касенька?

Кася улыбнулась, чем совершенно покорила одноклассниц. Увидеть безногого мертвеца и улыбаться!

– Да, я закричала что было сил. Увиденное было столь отвратительно, неестественно, что я не могла сдержаться. Я развернулась и наткнулась на второй стеклянный ящик. И то, что лежало в нем, было в сто раз страшнее!

– Что же это было? – побелевшими губами переспросила Мария.

– В нем лежала мертвая женщина со вспоротой грудью и животом, ее внутренности все были на виду, а глаза открытые. – Кася говорила с пылом пробудившегося рассказчика. – Вот так! – Она показала, и девочки снова издали сдавленный стон. – Ее длинные волосы разметались по подушке, голова запрокинута. Будто Белоснежка в хрустальном гробу, только кто‑то разрезал ее. Ей было ужасно больно, и она смотрела прямо на меня! А дальше я совсем не помню…

Все дружно выдохнули. Они не знали, что и сказать, но Кася заговорила вновь, неловко комкая одеяло на коленях:

– Правда, мне потом сказали, что мужчина без рук и женщина были ненастоящие. Это куклы из воска. – Она отвела глаза, будто этот факт испортил всю историю. – Но они были совершенно как живые. То есть мертвые. Однако самое важное произошло потом, когда я уже была без сознания.

Девочки молчали. Несмотря на разоблачение восковых фигур, рассказ по-прежнему удерживал их без движения.

– Ко мне пришли мама и папа. – Кася подняла на одноклассниц прекрасные от слез серо-голубые глаза. – Они говорили у меня в голове! Совсем как живые! Они сказали, что я храбрая девочка и что теперь они будут разговаривать со мной из рая. И что я смогу говорить с другими людьми с той стороны, если захочу. И… из ада тоже.

Второгодки не могли найти слов, чтобы отреагировать на эту тираду.

Данка хихикнула, Клара насупилась, а Магда досадливо закусила губу. Последнее сказанное было чересчур. И только Марыся была в восторге:

– Вре-ешь! Да ну тебя! С ума сойти! Ой, Каська! Это же, это же… Это же невероятно! Прямо так и сказали? А что еще? А про меня что‑нибудь сказали? Сказали, когда я умру? А детей сколько будет? Ну, не молчи же, рассказывай еще, Ка-сень-ка!..

Но в тот день Касе не удалось ответить на эти вопросы. Доктор вернулся и решительно выдворил девочек из лазарета, объявив, что десять минут истекли.

* * *

Во время послеобеденной прогулки девочки обошли особняк и путем нехитрых вычислений нашли окно той самой комнаты. Оно было заложено кирпичом и почти сливалось со стеной, только наличник из более светлого камня не позволял ему полностью затеряться. Они долго стояли, задрав головы, и молча смотрели на это окно, пока холод не заставил их двигаться.

Густой лес вокруг особняка сбросил листву, и воздух наполняло предчувствие первого снега. По утрам на пожухшей траве лежала изморось, но к полудню она растаяла, и под ботинками чавкала грязь.

Мария по-прежнему была взбудоражена сильнее всех:

– Это самое потрясающее, что происходило со мной за всю жизнь! Я слышала, что в модных домах проводят целые вечера, общаясь с духами. Мазепу вызывают, Наполеона, Цезаря! Кровавую баронессу! По комнате летает посуда и окна хлопают! Электрический свет загорается и гаснет, жуть!

Девочки слушали эту тираду, пока ее не прервала Дана:

– И ты поверила во все это? Спиритизм, тарелки летающие – это же фокусы! И Каська наврала нам, лишь бы мы с ней общались. Дурочка, ты и уши развесила!

– И ничего я не развесила, – обиделась Мария. – Тетин муж был на таком вечере, он говорил, что все взаправду происходит! И духи рассказывают медиуму то, чего никто не знает!

– Значит, муж твоей тети – олух, – ответила Магда. – А Кася была напугана, и ей приснилось всякое.

Клара только тоскливо вздохнула.

– А я вот верю в такие вещи, – неожиданно подала голос Юлия. – Мне рассказывал человек, которому незачем врать.

Ее тут же начали расспрашивать, но Юлька только помотала головой.

– Я хочу узнать у духов про свое будущее, – топнула ногой Мария. – И про жениха, и про то, в каких я странах побываю! И когда Каська выздоровеет, я буду с ней разговаривать и смеяться прекращу. – В ее голосе явно слышались слезы. – Она будет спрашивать для меня, а для вас не станет, потому что вы злые и гадкие!

Почти выкрикнув последнее слово, она отвернулась и обхватила себя за плечи.

Данута уловила зреющий раскол – сначала Магда, а теперь и Мария – и поспешила все исправить:

– Марыся, ну ты чего! Может, и соврала Каська, а может, и нет. Если не соврала, так это же здорово! Мы тогда такого натворим! Но сначала, – она обратилась к одноклассницам, – сначала проверим ее. Все вместе.

– И как ты собралась проверять то, о чем даже взрослые спорят до хрипа? – Магда вскинула бровь, дуя на покрасневшие от холода пальцы в вязаных митенках.

Данута обвела всех торжествующим взглядом:

– А мы проведем кое-что посерьезней обычной забавы. Вы помните, какое сегодня число?

Девочки переглянулись. Ледяной ветер подхватил подолы их платьев и захлестнул вокруг ног.

Октябрь подходил к концу.

– Скоро Дзяды, праздник мертвых. Тогда и испытаем нашу Касю.

* * *

В последних числах октября Касю выписали из лазарета и позволили посещать все занятия, кроме танцев, а также на время освободили от обязанностей по уборке.

Швы и бинты с головы сняли. На руке остались только бледно-розовые шрамики, но вскоре должны были сойти и они.

Девочки навещали ее почти каждый день, и улыбка прочно поселилась в уголках ее губ.

Но о Дзядах, верней о планах на них, Данка строго-настрого запретила рассказывать.

– Иначе какой из этого сюрприз?

Угощение для духов копили понемногу – там кусочек хлеба с обеда, там сырные огрызки. Удалось раздобыть даже горстку леденцов. Свечные огарки остались еще с той самой вылазки к Двери и теперь ждали своей очереди, завернутые в бумагу, разрисованную Кларой.

Дверь, к слову, накрепко заколотили досками, и прочие любопытные уже не смогли даже глазком заглянуть за нее. По пансиону разлетелись страшные истории, а самым суровым испытанием мужества стало ночное паломничество. Доказательством подвига были клочки обоев, оторванные в том самом месте. Вскоре это было замечено, ночные обходы стали строже, а наказания за непослушание – показательнее.

Каждое утро можно было наблюдать пансионерок, стоящих вдоль стены с пустыми подносами в руках.

Но вернемся к Касе.

О том, что девочки собираются проверить ее слова об общении с миром духов в канун Дзядов, она узнала уже первого ноября. Магда все же проболталась, пока они делали домашнее задание за одним столом в дортуаре.

– Кась, – не поднимая головы от учебника, начала Магда. – А помнишь, ты в лазарете нам