Операция «Гроза плюс» (СИ) - Александр Михайловский

Во всяком случае, картина с человеческой точки зрения выглядит катастрофически. Ведь для того чтобы Гольфстрим заработал на отопление и увлажнение Европы, он сначала должен расплавить огромную толщу паковых льдов в Норвежском и Баренцевом море и выйти на поверхность, а для этого нужно время. В тот же самый момент возродившееся холодное Канарское течение уже несет засуху на юг Европы и в Сахару. На какое-то время, в Евразии наступает великая сушь. Потом, северные моря очищаются ото льда, Гольфстрим, так сказать, «включается» и великая сушь сменяется «Великим потопом», о котором я рассказывал вам раньше. Ледник тает и наступает межледниковье, все возвращается на круги своя до следующего цикла.

Монотонный голос профессора рассказывающего о своем любимом предмете меня почти убаюкал. Не уснул я только потому, что эта информация была вполне познавательна, и в свете ближайших задач, крайне полезна. Правда, его последняя фраза заставила меня встрепенуться, — Сергей Викентьевич, что вы имеете в виду, под «возвращением на круги своя»?

Профессор выпятил грудь, — Господин Одинцов, я вам ответственно заявляю, что при такой конфигурации континентов в Северном полушарии, которая препятствует свободному доступу теплых течений, мы просто обречены на регулярные Ледниковые периоды. В среднем межледниковые периоды, или интергляциалы, продолжается по двадцать-тридцать тысяч лет, десять из которых уже прошли…

— Да, старею, — подумал я, — начал бояться того, что может произойти через десять тысяч лет. А профессора нужно брать, и брать тепленьким. Такой будет работать не за деньги, и не за страх, а за самую что ни на есть совесть. И идею. Итак.

— Сергей Викентьевич, — сказал я, самым что ни на есть официальным голосом, — сейчас я буду говорить, а вы будете слушать не перебивая. Договорились? — несколько испуганный профессор утвердительно кивнул, и я продолжил, — То, что вы мне сейчас рассказали, это очень интересная теория, но не более того, — я вздохнул и переменил тон голоса на «доверенный», — Профессор, скажите вы патриот своей страны?

— Да, конечно, — ответил он, и спросил, — А какое это имеет значение?

— Важное, — сказал я, — То, что я вам сейчас расскажу, с одной стороны составляет государственную тайну Российской Федерации, а с другой стороны, имеет непосредственное отношение к тому, что вы мне сейчас рассказали. Даете ли вы слово хранить молчание? Да, или нет!?

Профессор в ужасе прикрыл рот рукой, — Вы создали климатическое оружие, и теперь хотите искусственно вызвать Ледниковый период?

— Без комментариев! — жестко ответил я, — Вы будете молчать? Да или нет!?

После некоторого колебания профессор, наконец, сдался, — Да, буду! — ответил он, — Сообщайте вашу тайну?

— Хорошо, Сергей Викентьевич! Слушайте! В рамках программы создания оружия на новых физических принципах курируемый мной институт разработал аппарат позволяющий осуществлять перемещения во времени, — после этих слов профессор чуть было не сел мимо стула, но, слава Богу, удержался от падения на пол.

Выждав, пока он немного придет в себя, я продолжил, — В настоящий момент у нас есть доступ в точки в доисторическом прошлом, мы называем из «площадками», о которых я с вами говорил. Список площадок, расположенных в историческом периоде, я, вы уж извините, вам пока сообщать не буду. Если вы согласны сотрудничать, то могу обещать вам место главного научного консультанта в соответствии с вашей специализацией, с возможностью повышения до научного руководителя соответствующей группы. — Ну как, вы согласны? — Если да, то тогда берите ноги в руки и ступайте со мной, и уже завтра вы сможете попасть туда, куда не ступала еще нога ни одного палеоклиматолога мира. Вы, как Гагарин, будете первым. А за свою работу не беспокойтесь, будете числиться в длительной командировке.

Кажется, своим предложением я его убил и закопал. Профессор аж дышать перестал. Потом он лихорадочно облизал губы и кивнул, — Да, товарищ Одинцов, я согласен… Что вас интересует в первую очередь?

— Эка его пробрало, — подумал я, — аж с «господина» на «товарища» перешел! — но вслух сказал совсем другое, — В настоящий момент, в целях достижения полной стратегической внезапности, нас интересует возможность размещения в глубоком прошлом армейских тренировочных лагерей и секретных научных лабораторий. При этом мы должны по возможности придерживаться территории Российской Федерации, не вступать в контакты с местным населением, и не оказывать влияния на будущую историю. А также иметь климат, соответствующий климату средней полосы Российской Федерации.

Профессор задумался, — Если вы не хотите иметь дела с нашими предками, тогда вам лучше выбрать две последние, как вы их называете «площадки». 65 тысяч лет назад это разгар Ранневалдайского оледенения, на Северном Кавказе климат должен примерно соответствовать современному Подмосковному. Правда, за пятнадцать тысяч лет до этого взорвался вулкан Томба в Индонезии, который как говорят вулканологи, даже устроил «ядерную ночь» на три года, и «ядерную зиму» на целое столетие. Но за такое время все последствия той катастрофы должны выветриться.

Площадка в сто семь тысяч лет назад еще лучше, поскольку это самое Ранневалдайское оледенение тогда только начиналось, ледников как таковых еще не было, а теплые и обильные осадками циклоны из Южной Атлантики уже были. Могу сказать только то, что следы этого периода перекрыты следами более поздних процессов, поэтому та эпоха изучена крайне плохо. Нужно делать разведку и смотреть все на месте.

— Хорошо, — кивнул я, — собирайтесь, профессор.

— А как же все это? — обвел он руками стеллажи с книгами и журналами, массивный, явно допотопный, компьютер, стопки лазерных дисков.

— Профессор, — строго сказал я, — вы правильно сказали, что мы идем на разведку, а разведчики обычно не обременяют себя лишними вещами. Вот посмотрим все на месте, и там решим, где будет располагаться ваше бунгало, в которое вы сможете перевезти все это добро, и кое-что еще. Так что собирайтесь, — я посмотрел на часы, — самолет ждет только нас.

16 февраля 2017 года,

10:25, Российская Федерация, Московская область, резиденция Президента РФ.

Присутствуют:

Президент Российской Федерации В.В. Путин,

Министр обороны С.К. Шойгу,

Главком ВДВ генерал-полковник В.А. Шаманов

Аналитическая группа: капитан СВР А.П. Князев, и полковник ГРУ В.С. Омелин

Президент вошел в комнату для совещаний упругой походкой человека только что получившего от жизни очередной заряд жизнелюбия и оптимизма. Взгляд его остановился на министре обороны, — Ну, Сергей Кужугетович, — сказал Путин, располагаясь во главе стола, — с кого начнем?

— С аналитики, Владимир Владимирович, — ответил министр обороны, — о состоянии Красной Армии в предвоенный период и степени ее готовности к войне, вам доложит полковник Омелин.

Полковник разложил перед собой бумаги и поднял взгляд на Президента, — С одной стороны, в предвоенный период много было сделано для усиления армии. Именно в течение 1938-39 годов были спроектированы, а в 1940-41 годах запущены в серию, танки Т-34 и КВ, самолеты МиГ-1, ЛаГГ-1, Як-1, Пе-2, Ил-2, Су-2. Также можно считать злонамеренной ложью измышления Резуна-Суворова об уничтожении в предвоенный период укрепрайонов, выстроенных вдоль старой советско-польской границы.

На этом положительные моменты заканчиваются и начинаются отрицательные. Причина быстрого прорыва старой линии укреплений заключалась в том, что как ни печально, эти фортификационные сооружения с началом войны оказались не занятыми войсками.

По какому-то странному, необъяснимому совпадению, с началом войны второй стратегический эшелон Красной Армии не занял укрепрайоны на «линии Сталина», а двинулся пешим порядком (транспорт и конский состав так и не удалось мобилизовать вовремя) навстречу немецким танкам.

Это, кстати, не единственная странность, требующая оценки не с точки зрения военных специалистов, а со стороны сотрудников государственной безопасности. Без войск так называемого полевого заполнения, а попросту говоря обычной пехоты, гарнизоны советских ДОТов становились легкой добычей немецких штурмовых групп — саперов и огнеметчиков. Кроме того, есть сведения, правда непроверенные, о применении вермахтом отравляющих веществ при прорыве УРов.

Новая техника, массово поступающая в войска перед самой войной, к ее началу еще была не освоена личным составом танковых и авиационных частей. Во-первых, управление 25 тонным Т-34 или 40-тонным КВ, довольно сильно отличалось от управления 11-тонным БТ-5 или 8-тонным Т-26, что затрудняло освоение техники личным составом и увеличивало аварийность, чего любой командир боится как огня. Привыкшие на легкой технике рвать с места на третьей передаче, механики-водители жгли фрикционы как спички. Не лучше было и с техническим обслуживанием новой техники с дизельными двигателями. Был случай, когда в части запороли двигатели на целой роте Т-34 из-за того, что техники заправили их не соляром, а бензином. Кроме того, новая техника была еще откровенно несовершенной, можно сказать «сырой» с низким ресурсом и надежностью.