Убийца первого кла$$а - Сергей Дышев

Лупандер не выдержал:

— Да что вы там пишете? Это моя кровь!!!

— Так положено, — пояснил Куроедов. — Экспертиза разберется, что там: кровь или кал.

Баздырев невозмутимо продолжал:

— Костюм по внешнему виду производства фабрики «Большевичка», в боковом кармане, — Максимыч вытащил связку, — ключи, предположительно от автомобиля. Так?

Лупандер вновь возмутился, даже подскочил:

— Какая «Большевичка»! Костюм от Версачи!

— А мне показалось, что «Большевичка». Сам такие ношу.

Баздырев развернул пиджак изнутри, громко и с пафосом прочел название на этикетке: «Фабрика „Большевичка“!

Куроедов расхохотался, Лупандер сконфузился.

— Что ж вы так не уважаете отечественный швейпром?

— Совсем забыл! — Лупандер хлопнул себя по лбу. — Я этот костюм покупал, когда был какой-то очередной кризис, уже не упомню. Жена посоветовала: типа, скупаем все подряд.

— Понятно, — перебил Баздырев. — Костюм приобщаем к уголовному делу. Какая марка вашей машины?

— Черный «Мерседес»… с дырками… Что, уходите, господа хорошие? — язвительно спросил Лупандер, когда визитеры поднялись. — Ну а в крематорий придете — с моим пеплом попрощаться?

Баздырев посмотрел мрачно, как студент медвуза на подопытную лягушку.

— Не надо истерик, Леонид Яковлевич. У вашей палаты выставят круглосуточную охрану: двух бойцов с автоматами, гранатами и полным боекомплектом. На этот счет есть распоряжение начальника ГУВД. Поправляйтесь!

Баздырев и Куроедов только вышли в коридор, а навстречу уже шагали два дюжих милиционера в бронежилетах, касках и с автоматами — прямо из их родного ОВД «Стригунино».

— Лупандера охранять? — спросил Баздырев сержанта.

— Так точно, товарищ майор! — браво прогудел тот.

— Следующая палата… — показал Баздырев и тихо добавил: — Смотрите, с поста ни шагу. Его заказала сицилийская мафия.

— Надо же! — изумился сержант.

Во дворе дома, где проживал Лупандер, Баздырев сначала увидел худую фигуру Реброва. Он битый час скучал возле автомобиля Лупандера.

— Вот он, наш герой.

— Вижу, — отозвался Петрович, подруливая поближе.

Выйдя из «жигуленка», Баздырев критически оценил дырки на корпусе раненого «Мерседеса». Потом достал ключи, пискнул брелоком, Ребров открыл двери в салон, залез внутрь, посветил фонариком. Через какое-то время раздался его торжествующий крик.

— Вот и пулька от «пээма», — показал он коллегам примятую желтую пулю, похожую на вырванный зуб с коронкой.

— Ладно, завтра при свете нормально все осмотрим, — подвел итог Баздырев. — Ты на чем приехал?

— На дежурной вместе с караулом. Я отпустил ее.

— Садись за руль, отгони «мерс» на нашу стоянку, — распорядился Баздырев и протянул Сергею ключи.

СКОЛЬКО НЕ ТЕРЕБИ, ТОЛЩЕ НЕ СТАНЕТ!

Если вы однажды почувствовали себя Робин Гудом, постарайтесь остановиться на достигнутом.

Автор

Поздним вечером Куроедов вернулся в кабинет, чтобы «приобщить» к делу последние события — протокол допроса Лупандера и покумекать в тишине, как распутать клубок ядовитых змей, пока они насмерть не перекусали друг друга. Но в голову ничего не приходило. Иван поймал себя на том, что завязывал и вновь развязывал тесемочки толстой картонной папки, в которых бумаг было по делу — всего ничего. Он чертыхнулся в душе и пробормотал:

— Сколько не тереби, толще не станет!

Тут кто-то тихо приоткрыл дверь. «Кого это принесло?» — раздраженно подумал Куроедов.

Это была Полина. Она явно услышала последнюю фразу.

— Ты сильно занят?

— Заходи.

Иван глянул на Полину, ему показалось, что она только что плакала. Глаза выдавали. В прокуратуре, при авралах, приходилось работать на компьютере и по ночам, до помидорной красноты глаз. Но сейчас явно был не тот случай… Участливо посмотрев на коллегу, тактично поинтересовался:

— У тебя что-то случилось?

— Скажи мне, Иван, кто это сделал?

— Ты имеешь в виду убийство патологоанатома?

— Да, Василия Малосольного.

— Подозревается некий старик, который появился под видом папаши покойного бомжа. А почему ты интересуешься, дело ведь мое…

— Значит, надо, — сухо ответила Полина.

— У тебя что-то… связывало с Василием?

— Ничего не связывало, — устало отреагировала Нетреба. — У тебя есть сигареты?

Куроедов протянул пачку. Она вытащила сигарету, Иван щелкнул зажигалкой.

— Я попрошу, чтобы это дело поручили мне, — вдруг сообщила она.

— А говоришь, ничего не связывало, — укоризненно отреагировал Куроедов. — Если у тебя что-то личное, то тем более не надо тебе ввязываться. Ты отличный следователь, профессионал, спору нет. Обещаю тебе, я его найду и покажу тебе… Он слишком наследил и зарвался…

Полина раздавила недокуренную сигарету.

— Я сама его найду. И приведу его к тебе…

— Полина, прекращай, мне что — пожаловаться на тебя прокурору?

— Я тебе не помешаю, ты меня даже не заметишь…

Куроедов вздохнул:

— Может, тебе коньячку капнуть, успокоишься… А, Полин?..

— Спасибо, Ваня, но я — за рулем…

ИСЧЕЗНУВШАЯ ВДОВА И ШАРИК ОТ ПЕЙНТБОЛА

Женщина всегда пожертвует собой, если предоставить ей для этого подходящий случай. Это ее любимый способ доставить себе удовольствие.

Сомерсет Моэм

Утром Баздырев буквально ворвался в кабинет Куроедова. Тот, как всегда, одновременно занимался, на этот раз, сразу пятью делами: листал дело, печатал текст, разговаривал по телефону, прихлебывал из кружки чай да еще отмахивался от огромной мухи, которая с жужжанием атаковала его со всех сторон.

— Ты чего влетаешь, как шарик от пейнтбола? — спросил Куроедов.

— Вдова исчезла, — удрученно объявил Баздырев.

— Какая? — не понял Иван.

— Какая… Алла Свингер! Свинтила в неизвестном направлении вместе с дочерью… Кстати, она ей мачехой приходится. Алёна — дочь Бориса. С утра Свингер не пришла на работу в офис. В квартире — тишина.

— Ха, а может быть, там два трупа? — Куроедов свернул трубочкой газету, лежавшую на столе, резким ударом пришлепнул обнаглевшую муху. — Надо брать разрешение на вскрытие квартиры.

— Надо.

Баздырев вытащил из кармана телефон, набрал Реброва.

— Зайди срочно к Ивану Дмитриевичу.

— Что еще узнал об Алле Сергеевне? — спросил Куроедов, на листке эвакуируя труп мухи в мусорную корзину.

— Мадам имеет среднее образование, незаконченное музыкальное. Подрабатывала игрой на скрипке в подземном переходе. Задерживалась за мелкую кражу в супермаркете, уголовное дело не возбуждали. На какой-то вечеринке познакомилась с Зайцевым. Он был к тому времени вдовцом. Через полгода вышла за него замуж.

В кабинет заглянул Ребров, жизнерадостный от предвкушения новых событий.

— Оформляй разрешение на вскрытие квартиры Зайцевых — в связи с исчезновением хозяйки и дочери. Поезжай туда со следователем и с присущим тебе нюхом обшарь всю квартиру.

— Понял, Василий Максимович! — кивнул Ребров и тут же исчез.

— Знаешь, кому я сейчас позвоню? — загадочно спросил Баздырев.

— Алле Сергеевне?

— Нет, Лупандеру.

Глянув в потрепанный блокнот, набрал номер.

— Леонид Яковлевич? — теплым голосом начал Баздырев. — Здравствуйте, как здоровье?

— Не дождетесь! — буркнул Лупандер.

— А вы знаете новость? — еще теплее продолжил Баздырев. — Алла Сергеевна пропала вместе с дочерью!

На другом конце «провода» разразилась буря чувств.

— А что я вам говорил? А вы мне не верили! Поняла, мерзавка, что меня не достать. Спасибо вашей охране, ребятам правда спасибо! Усекла гадюка, что кольцо сжимается… И Аленушку в заложницы забрала. Она ж ненавидит ее! Чужое семя…

— Где она, по-вашему, может скрываться? — перебил эмоциональный поток Баздырев.

— Вам повезло! — торжественно объявил Лупандер. — При мне сейчас мой личный блокнот, там есть телефоны, адреса их родственников, друзей, знакомых.

— Сейчас приеду, — оживился Баздырев.

Ребров позвонил Куроедову через час и сообщил, что квартиру вскрыли, но она оказалась пустой. Везде разбросанные вещи, как будто собирались в большой спешке.

— Раз такое дело, — подумав, посоветовал Куроедов, — изымите все документы, фотографии, вытащите жесткий диск из компьютера, — и, положив трубку, огорченно добавил: — Сбежала. И «наружка» прошляпила… И — горелые лапти не предъявили на опознание?

— Нет.

— Ладно, давай, Максимыч, езжай к Лупандеру за адресами и телефонами…