Полюби незнакомца - Кэтлин Вудивисс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лирин осторожно повернулась и ухватилась рукой за спинку ближайшего стула, чтобы снова тем же путем добраться до постели. Сделав неуверенный шаг, она вдруг краем глаза уловила какое-то движение слева. Не на шутку перепугавшись, она резко обернулась, на минуту забыв об острых когтях боли, которые только и ждали, чтобы впиться ей в мозг. Словно раскаленные зубья со скрежетом и визгом расщепили ей череп, заставив дорого заплатить за минутную неосторожность. Одной рукой она судорожно вцепилась в спинку стула, другой плотно закрыла глаза, пока боль чуть-чуть не отпустила и к ней вновь вернулась способность думать. Когда же она отважилась приоткрыть глаза, оказалось, что прямо перед ней - огромное, до пола зеркало, а в нем - она сама. Острое любопытство толкало её вперед, но до зеркала было далеко, а пот уже лил с неё ручьем и она понимала, что подойти поближе у неё просто не хватит сил. На неё навалилась усталость и, остановившись, где стояла, она принялась всматриваться в собственное изображение издалека, в душе шевельнулась неясная надежда а вдруг, увидев себя, она вернет утраченную память?! Женщина, что предстала перед её глазами, не понравилась ей с первого взгляда. В конце концов пришлось признать, что выглядит она примерно так же, как и чувствует себя. Щеки были мертвенно-бледными и только с левой стороны их немного оживлял синевато-лиловый синяк. Лоб был тоже синевато-серым, как-то неприятно подчеркивая пепельную бледность кожи. С откинутыми за спину спутанными волосами и запавшими, лихорадочно блестевшими зелеными глазами, в которых отражался страх, она казалась загнанным зверьком. Хотя она понятия не имела, сколько ей лет, но тонкая фланелевая рубашка не скрывала ни женственных изгибов и очаровательных округлостей изящного, молодого тела, ни её хрупкого сложения.
На языке у неё вертелись слова на незнакомых ей языках, какие-то неясные цифры то и дело проносились в мозгу, но откуда они, оставалось для неё полнейшей загадкой. Тем не менее она была уверена, что сможет красиво накрыть стол, помнила, как обращаться со столовыми приборами и вести вежливый и непринужденный светский разговор и изящно танцевать, но где и когда она научилась всему этому, она так и не смогла вспомнить, сколько ни старалась.
- Лирин Уингейт, - чуть слышно прошептала она. - Неужели это действительно я?
На этот вопрос она была бессильна ответить. Внезапно девушка встрепенулась - из холла до неё долетел звук чьих-то шагов. Они приблизились к двери, раздался негромкий стук и Лирин лихорадочно огляделась, ища, где бы укрыться. На ней не было ничего, кроме ночной сорочки и девушка почувствовала, как мгновенно пересохло в горле. Из него вырвался лишь слабый, хриплый звук. То ли его не услышали, то ли и не ожидали услышать, во всяком случае его оказалось недостаточно, чтобы предотвратить вторжение и дверь мгновенно распахнулась. Слабый возглас удивления вырвался у девушки, она резко дернулась в сторону и лишь чудом не упала. Перед глазами все завертелось и в бешеном круговороте перед ней всплыло озадаченное лицо Эштона, который замер на пороге, вне себя от изумления. По-видимому, он не ожидал, что она рискнет встать с постели. Лирин зажмурилась, изо всех сил стараясь удержаться на ногах. Ей показалось, что она балансирует на краю огромного, темного кратера, и её со страшной силой затягивает куда-то вниз, в его зияющее жерло. Она покачнулась. Комната совершила ещё один резкий поворот вокруг своей оси. В то же самое мгновение чьи-то сильные уверенные руки подхватили её и она почувствовала, как её прижимают к широкой груди. Они были совершенно одни, её слабость и беспомощность сделали её послушной игрушкой в его руках. Лирин попыталась было высвободиться, вне себя от смущения, когда сквозь тонкую ткань сорочки почувствовала закаменевшие мускулы его бедра, все его по-мужски горячее тело, опалившее её огнем. Но руки его стиснули её словно стальным обручем и от ужаса она забилась в его объятиях, пытаясь освободиться. Теперь она уже сомневалась не только в собственном рассудке, нет! Гораздо больше её пугал безумный вид этого незнакомого мужчины, который, по-видимому, намеревался овладеть ею силой прямо под носом у родных!
Толкнув его в грудь, она попыталась увернуться и с яростью замолотила по нему кулаками.
- Нет! Прошу вас! Вы не можете сделать это со мной!
Она трепыхалась, но с таким же успехом могла бы рваться на волю попавшая в сачок бабочка. Вдруг её ноги оторвались от пола, и она почувствовала, как её поднимают на руки. Перед её глазами внезапно возникла кровать и она мысленно представила себе сцену, что в следующее мгновение разыграется на постели и которая иначе, как грубым насилием, ничем не может закончиться. Она ещё успела заметить, как осторожно её опускают на постель и тут темная пелена страха накрыла её с головой. Сопротивляться не было сил. Она изо всех сил зажмурилась и вцепилась в одеяло мертвой хваткой, натянув его до самого подбородка. От отчаяния и ощущения полной беззащитности на глазах у неё навернулись слезы.
- Если ты овладеешь мной, то только силой! - задыхаясь, проговорила она сквозь стиснутые зубы. - Ни за что на свете я не приду к тебе по доброй воле. Мерзавец! Грубое животное!
Вдруг к своему удивлению она услышала над головой веселый смешок, и чья-то прохладная рука отбросила влажные, спутанные волосы с её горячего лба. Широко распахнув от изумления глаза, она встретилась с другими глазами - карими, в них искрилось веселье. Добродушно улыбнувшись, он присел на край постели.
- Любимая моя Лирин, ты и представить себе не можешь, как я горю желанием вновь испить вместе с тобой из кубка страсти! Но когда это произойдет, поверь, ты и думать забудешь о насилии. Уверен, что случится это не скоро. Но до тех пор, мадам, я настаиваю, чтобы с вы большим вниманием относились к собственному здоровью. Силы ещё не вернулись к вам. А пока вы ведете себя, словно неразумное дитя, ни о каком выздоровлении не может быть и речи.
Убедившись, что бояться ей нечего, по крайней мере, пока, она с облегчением вздохнула. Эштон вгляделся в бледное, как мел, личико, отметив про себя и темные круги под глазами и то, как она невольно поморщилась, словно от боли. Смочив полотенце в тазике, он аккуратно отжал его, помахал им в воздухе, чтобы ткань стала прохладной, и положил его девушке на лоб. Она благодарно вздохнула, с наслаждением ощущая, как понемногу отступает мучительная боль и дышать становится легче. В голове прояснилось и вдруг какая-то мысль, неосознанная, но тревожная, заставила её встрепенуться и открыть глаза. Он смотрел на неё с такой пронзительной любовью и заботой, что она почувствовала, как вдруг что-то дрогнуло у неё в душе и сердце её рванулось к нему.
- Вы сказали "когда" это случится, - слабо прошептала она. - Может, было бы правильнее "если"?
Не говоря ни слова, он приподнял мокрое полотенце и убрал влажную прядь у неё со лба, а потом нежно коснулся кончиком пальца холодной щеки и обвел маленький, упрямый подбородок. Склонившись над ней, он осторожно обхватил её за плечи. Несмотря на небрежный тон, она заметила, как напряглось его лицо и потемнели глаза.
- Моя дорогая, вы же знаете, у меня нет привычки говорить что-то просто так. Поэтому я всегда стараюсь употреблять точные выражения.
Ее ещё недавно бледное лицо залила яркая краска смущения, и она с трудом заставила себя отвести взгляд от его закаменевшего лица. В эту минуту ей показалось, что самое лучшее для неё сменить тему разговора.
- Скажите, это ведь вы принесли меня сюда?
Он кивнул.
- И именно я уложил вас в эту самую постель, точно так же, как и минуту назад.
Она старалась, как могла, чтобы избежать его настойчивого, ищущего взгляда.
- А что было на мне надето? - она обвела рукой комнату. - Странно, я искала, но не нашла никакой одежды.
- Дело в том, что ваша рубашка была изодрана в клочья и насквозь промокла и перепачкалась в грязи. Поэтому я велел её выстирать и убрать подальше на тот случай, если вам вдруг придет в голову взглянуть на нее. Или если она вам зачем-то понадобится.
Она забавно вздернула тонкую бровь и тут же поморщилась от боли.
- Рубашка?
Она протянула руку и с удивлением погладила рукав простенькой фланелевой рубашки, которая была на ней.
- В ночной рубашке? - изумленно выдохнула она, явно не веря его словам, и снова погладила мягкую ткань. - Вы хотите сказать - вроде этой?
Он беспомощно развел руками, и в углах его губ появились маленькие веселые ямочки. Глаза Эштона смеялись.
- Нет, не совсем...она была более...как бы это сказать?...более женственная, что ли? Такую рубашку надела бы жена, или, скорее, невеста...вы понимаете?... в первую брачную ночь.
- Невеста?! - еле слышно прошептала она, глаза её округлились от ужаса.
Не замечая этого, он попытался было объяснить поподробнее её ночной туалет.
- Она была гораздо тоньше. Без рукавов, а спереди - низкий, глубокий вырез...и здесь тоже.