Расёмон – ворота смерти - Ингрид Паркер

Глава 5

Смерть в Весеннем Саду

На следующий день рано утром Акитада нанес визит матери. Он нашел госпожу Сугавара на веранде, где она вкушала свой утренний рис. Завидев сына, она тут же отпустила служанку.

Мать Акитады когда-то была очень красивой женщиной, но от прожитых лет и постоянной неудовлетворенности тело ее иссохло, а лицо стало суровым. Тем не менее она любезно встретила сына и предложила ему присесть.

Справившись, по обыкновению, о ее здоровье, Акитада сообщил матери о своих хлопотах в связи с приближающимся праздником Камо. Эту новость она приняла с одобрением. Затем, после недолгого колебания, Акитада сказал:

— Матушка, есть еще один вопрос, и надеюсь, вы дадите своему недостойному сыну мудрый совет.

Госпожа Сугавара, удивленно приподняв брови, кивнула:

— Говори!

— Вы, конечно же, помните, с какой добротой мой бывший учитель профессор Хирата отнесся ко мне?

Мать Акитады нахмурилась.

— Я всегда глубоко сожалела о том, что чужим людям пришлось занять место твоих родителей, — сказала она и, немного помолчав, добавила: — Впрочем, человек он весьма уважаемый, и в этой сделке не было ничего недостойного. Ты просто жил у своего наставника.

Акитада возмутился:

— О какой сделке вы говорите, матушка! Хирата приютил меня по доброте душевной после того, как я был изгнан из этого дома.

Мать отвела взгляд в сторону:

— Тебе все-таки не следует забывать, что ты Сугавара. Впрочем, полагаю, господин Хирата человек весьма почитаемый.

— Он добрейший человек и притом отец очаровательной и талантливой дочери. — Акитада затаил дыхание и вопросительно смотрел на мать, однако та, плотно сжав губы, ждала. — Ее зовут Тамако. Мы росли с ней вместе, как брат и сестра, все те годы, что я жил у них, но я не видел ее с тех пор, как мой отец… — Он осекся, заметив, что мать нервно дергает себя за рукав и хмурится. Набрав побольше воздуха, Акитада выпалил на одном дыхании: — В общем, сейчас Тамако двадцать два года, она единственное дитя Хираты. Он очень беспокоится за ее будущее и, как я понял, был бы рад, если бы я попросил ее руки.

Ну вот наконец-то он высказал все!

Они долго сидели молча. Госпожа Сугавара не пошевельнулась и даже не смотрела на сына.

— Что ж, понятно.

— Я… я тоже был бы рад, — запинаясь проговорил Акитада. — То есть я действительно очень люблю Тамако. И тебе она понравится. Она на редкость способная, читает и пишет по-китайски, вместе со мной училась у своего отца, а еще она прекрасный садовод. У вас много общего! — Последние слова, разумеется, были откровенной ложью. Эти женщины не имели ничего общего.

Госпожа Сугавара вздохнула и обратила взгляд к сыну.

— Ну что ж, — сказала она. — Ты уже не юнец, да и у меня золотые годы позади, и я доживаю отмеренные мне на этом свете дни, считая их как драгоценные подарки. — Краешком рукава она смахнула слезу и печально улыбнулась сыну. — Видимо, пора тебе привести в дом жену, и я хотела бы подержать на руках внука, прежде чем умру.

Огромная тяжесть свалилась с плеч Акитады. Он почти не верил своим ушам.

— Спасибо, матушка! — Он низко склонился перед ней. — Спасибо вам за вашу чуткость.

Отмахнувшись от его благодарностей, она улыбнулась. Сейчас былая красота вернулась к ней.

Акитада поспешил сообщить:

— Сегодня я приглашен на ужин к профессору и тогда же дам ему ответ. А вы познакомитесь с вашей будущей невесткой в день праздничной церемонии. Я уже пригласил ее в нашу семейную ложу.

Улыбка мгновенно исчезла с лица госпожи Сугавара.

— Ты пригласил ее, не посоветовавшись со мной? Впервые слышу, чтобы так нарушали обычаи. В таких делах принято пользоваться услугами посредника. Ты же знаешь, как я не люблю сюрпризов! Впредь изволь заручаться моим согласием, перед тем как знакомить меня с посторонними.

Акитада извинился и смущенно раскланялся.

Его мать оправила на себе платье и, недовольно хмыкнув, сказала:

— Впрочем, это не так уж и важно. Семья, конечно, уважаемая, но едва ли пользуется большим весом в обществе. Разумеется, ты мог бы проявить больше учтивости, но поскольку, как я понимаю, ей будет отведена в нашем доме роль второй хозяйки, то, думаю, мы могли бы позволить себе до определенной степени не соблюдать формальностей.

Кровь прихлынула к лицу Акитады, и он с ужасом воскликнул:

— О нет! Боюсь, матушка, вы меня неверно поняли! Ни о каком второстепенном положении в доме не может быть и речи! Это было бы тяжелейшим оскорблением после того, что Хирата сделали для меня. — И, внезапно рассердившись, он многозначительно добавил: — Вернее, для нас! И пожалуйста, не забывайте, что ваши высокопоставленные друзья прекрасно осведомлены об обстоятельствах, связывающих наши семьи! — Акитада говорил в необычно резком для себя тоне, так что мать даже растерянно заморгала.

— С тобой становится трудно ладить, Акитада, — сказала она с упреком. — Я всегда желала тебе только добра. Хирата не способны продвинуть твою карьеру. Ты должен заключить выгодный брак. Я уже думала о дочери Такэды или об одной из девиц Отомо. Их отцы имеют заметное влияние при дворе.

— Мне нет до этого дела!

Она печально покачала головой:

— Знаю. С этим у тебя всегда были проблемы. А вот я не забываю об ответственности перед семьей. И получается, что я несу ее одна! Твои сестры до сих пор не замужем.

Опять. Опять он виноват. Опять над его головой нависла черной тучей незавидная участь сестер. Мать обожала расписывать душещипательную картину их будущего — как им предстоит до конца дней влачить жалкую участь старых дев, незамужних тетушек, бегать с чужими поручениями, нянчиться с чужими детьми и с престарелыми родителями, как служанкам, и хуже того, служанкам, не получающим жалованья. Даже случись одной из них найти себе мужа, он наверняка окажется полунищим неотесанным простолюдином и непременно будет колотить ее. Или, что совсем ужасно, ей придется довольствоваться жалкой участью третьей или четвертой жены какого-нибудь богатея, находясь под пятой у его первой супруги.

Гордо распрямившись, Акитада решительно проговорил:

— Нет, матушка. Я не предложу Тамако ничего другого, кроме положения первой жены.

— Вот и прекрасно, — фыркнула она и хлопнула в ладоши, вызывая служанку.

Акитада поднялся и раскланялся. Визит к матери был закончен.

Он шел на занятия в университет с тяжелым сердцем, думая о матери и о переменах, к которым не был готов. В будущем ему так или иначе придется рассматривать вопрос о женитьбе и, конечно же, о детях. И денежных трудностей все равно не избежишь. Но сейчас выходило так — Акитада собирался завести новую семью, хотя не имел возможности обеспечить старую.

Внезапно устыдившись этих мыслей, он напомнил себе, как ему повезло. Разве мечтал он завоевать сердце такой изящной, очаровательной и умной девушки, готовой пойти с ним по жизненной дороге рука об руку? Ведь, говоря по чести, ей пришлось бы разделить с ним предстоящие трудности.

Погруженный в эти тяжкие раздумья, Акитада забыл свернуть на дороге Мибу к университету и, сам того не заметив, направил свои стопы к министерству, как если бы шел на свою обычную работу. Было еще очень рано, но толпы служащих и писцов уже неслись мимо него к своим рабочим местам. Сообразив, что ошибся, Акитада решил не менять маршрута и заглянуть к Сэймэю.

Старик корпел над документами, делая торопливые записи своей по-паучьи проворной кисточкой. Он недовольно оторвался от бумаг, но, завидев Акитаду, просиял:

— Доброе утро, господин! — Сэймэй поднялся и поклонился. — Я раздобыл в архиве имущественного отдела список владений принца Ёакиры и сейчас делаю для вас копию. Бумаги нужно вернуть до того, как начнутся вопросы.

— Молодец! — Акитада взял в руки документ и пробежал его глазами. — Боже! — воскликнул он. — Такое богатство?!

— Да. Пять дворцов в предместьях столицы и еще тридцать пять по всей стране, а также огромные рисовые плантации в богатейших провинциях, две из которых, самые большие, освобождены от государственного налога. Я завел дружбу с одним чиновником из имперского архива, поэтому скоро получу доступ к записям завещаний. — Акитада кивнул, листая документы. Сэймэй продолжал: — Но знаете, господин, теперь я еще больше тревожусь. Буквально все при дворе считают, что это дело лучше замять. Князь Сакануоэ уже заявил претензии на внушительную долю этого состояния как на приданое своей жены. Прежде он не внушал людям особых симпатий, но, говорят, теперь его приняли государственный канцлер и даже сам император.

Акитада сердито швырнул бумаги.

— Меня это не удивляет. Сакануоэ женился на внучке принца из соображений выгоды и намерен стать опекуном его внука. Вот, пожалуй, еще один повод для вопросов. Для человека беспринципного и неразборчивого в средствах такое богатство представляет собой великий соблазн. Оно распахнет перед ним все двери. Я хочу, чтобы ты выяснил по этому делу все, что только можно. — Направляясь к двери, Акитада вдруг вспомнил: — Да, и разузнай, пожалуйста, хоть что-нибудь о молодом чиновнике по имени Окура. Он занял первое место на прошлогодних экзаменах и, видимо, получил хороший государственный пост.