Красно Солнышко - Виктория Гетто

Хотя и настала зима, народ без дела не сидел. Работы по хозяйству хватало: и дорожки вокруг града со двором от снега расчистить, и баню истопить, и еду приготовить на двести здоровых человек. Одежду постирать, заштопать. Обувь, соответственно. Жрец записи вёл на бересте – какая погода стояла сегодня. Холодно ли, тепло ли. Ветер с полуночи или с Ярилиной избы. Падал ли снег нынче, или чистым небо продержалось. Словом, обо всём, что в округе творилось. Охотники, понаделав лыж, лазили по округе. Без добычи не возвращались. Дичи вокруг было видимо-невидимо. А ещё занимались люди воинской наукой. Куда же без неё? Любой навык, если его не развивать и не поддерживать, теряется быстро. Бегали по округе, забросив мешки с камнями на спину. Купались в ручье в любую погоду помимо бани. Рубились на учебном и боевом оружии. Стрелки – те каждый день по тулу стрел в мишени на поле специальном выпускали. Гордились, хвастались своим умением. Поскольку времени свободного, несмотря на все заботы, всё же достаточно было, отроков тренировали особенно тщательно. Впрочем, отроками уже и трудно их назвать было. Вытянулись юноши, заматерели. В плечах раздались, силой налились за поход долгий. Ростом мужей взрослых догнали. А в умении воинском и вовсе мало кому уступят.

Брендан, кстати, ещё один талант выказал, помимо прочих. Смотрел раз, как юноши на палках между собой бьются, не выдержал. Взял шест и показал… Да так, что все свободные от работы люди сбежались посмотреть на искусство невиданное. Гудит воздух, просто рвётся от гибкого наконечника простой палки. Простая деревяшка, а, оказывается, может быть страшным оружием в умелых руках. Загорелись юноши, попросили обучить их искусству невиданному. Князь тоже заинтересовался. Добро дал.

Так дни за днями и летели. Долго ли, коротко ли, а пахнуло с моря густым солёным ветром. Снег стал рыхлым, глубоким. Солнышко пригрело. Волк затосковал, скулил часто, на своих друзей тоскливо смотрит. Понятно почему. Вывел его Слав за ограду, погладил лобастую голову, затем в нос влажный поцеловал, присев на корточки, подтолкнул к лесу – беги, коль душа зовёт. Тот понял, лизнул в щёку шершавым языком, помчался, взрывая сугробы мощными лапами. Миг – и исчез за кустами. А у отрока вдруг в горле запершило. Сглотнул ком, непонятно откуда взявшийся, вернулся домой…

Вскоре птицы в лесу ошалели. В любое время дня и ночи шум стоит, песни на все голоса. Особливо вороны… Оно конечно, на родной земле и воробей чужого соловья за пояс заткнёт, но тут… Голос противный до ужаса. Хриплый, даже уши режет, словно ножом. А там и снег ручьями стал исходить, кое-где простенькие цветочки мать-и-мачехи на пригорках, где первые проталины появились, выглянули. Весна пришла. Стали дружинники в путь обратный собираться. Насады, на зиму на берег вытащенные и на козлы поставленные, проверять, смолить и конопатить. Князья над тем, кто из дружинников вернётся в Аркону, задумались. Бросили между собой жребий, чтобы никому обидно не было. Если повезло, то повидаешь родные берега, а то и близких. Нет – терпи. Настанет и твой черёд. Только позже. Никто не роптал. Жребий есть жребий.

Единственный, кто удачу не испытывал, – Путята-жрец. Ему-то в любом случае вернуться надо было, доложить на Совете, что за земли новые найдены, можно ли на них переселяться. И уже совсем было собрались воины в обратный путь, да залив ещё льдом покрыт был. Не вскрылся. Оно можно, конечно, лодьи на себе перетащить на чистую воду. Да только лёд – знак, что рано ещё в путь пускаться. Так что ждать нужно ещё до того времени, когда ударит било на корме и с единым выдохом лягут вёсла на воду, толкая лодью по воде. И взглянет голова зверя, украшающая нос, на морскую гладь чуть надменно – владыки морей идут… Да беда вдруг случилась нежданная…

– Княже!

Брячислав, уже собравшийся ложиться спать на широкой лавке, укрытой ворохом шкур, вскочил – в голосе дружинника звучала нешуточная тревога.

– В чём дело, Ставр?

– Вольга и Прокл не вернулись. Ушли, ещё Ярило спал. Обещали к обеду дома быть, да нет до сих пор. Чую, неладное с ними приключилось.

Пропали два опытных дружинника? Те, кто уже исходил всю округу и знающие каждый кустик в окрестностях городка? Верно говорит воин. Неладное что-то.

– Ещё, княже. Не по себе мне. Стою на вышке, а ощущение, будто смотрят за мной. Стерегут.

Ещё хуже. Ставру не кажется. Любой славянин чужой взгляд чует всей кожей. Неужели… Брячислав торопливо натянул сапоги, застегнул снятый было на ночь ремень. Прицепил ножны с мечом, набросил на плечи меховой плащ, шагнул из своей комнаты, которую делил с братом. Воин застыл при виде оружного князя. Тот коротко бросил:

– Пошли.

Снег давно сошёл. Это просто бухта всё не могла открыться. Так что подошли к вздымающейся вверх на десяток саженей вышке, взобрались наверх, быстро перебирая руками перекладины. Второй часовой напряжённо всматривался в темноту. Брячислав вполголоса спросил:

– Что у тебя, Бравлин?

Тот так же негромко ответил:

– Двоих видел, княже. Чужие. В шкуры одетые. Оружье не рассмотрел. Темно больно. Прячутся под елями. Передвигаются сторожко.

Брячислав напряг глаза, всматриваясь туда, куда показал воин. Некоторое время ничего не происходило, потом под раскидистыми ветвями огромной ели шевельнулось нечто тёмное.

– Вижу. Шума не поднимать. За ограду не выходить. Утром пошлём отряд. Известно, куда наши пошли?

– Так к дальнему ручью, княже. Там камешки красивые есть. Вольха хотел набрать, своей супруге ожерелье сделать.

Брячислав кивнул:

– Ясно. Смотрите в оба. Смене мой приказ передайте: вида не подавать, что мы о чужих знаем. Тревогу бить, если нападут. А так – пусть люди отдыхают. Как рассветёт, пошлём отряд на розыски. Всё.

Шагнул к открытому, чернеющему темнотой люку в полу, скользнул вниз по длинному, отполированному руками и одеждой шесту. Вернулся в дом. Брат приподнялся на локте, взглянул вопросительно:

– Что там?

– Местные. Видать, нашли нас. Похоже, худое замыслили. Двое воев пропали.

– Это слышал. Сколько человек пошлём?

– Думаю, два десятка хватит.

– Лучше пять. У меня на душе тревожно. Малое число и побить могут. А с полусотней вряд ли справятся.

– Так тому и быть…

Улеглись оба. Глаза закрыли, а сон не идёт – впервые с теми, кто здесь испокон веку жил, встречаются славяне. Да не добром, похоже. Ну как просто дружинников в полон взяли, да за выкуп вернут? А коли побили до смерти, что тогда? Тут, правда, закон есть. По правде славянской убийц судить станут. Но… Не стоит загадывать. Хочешь не хочешь, а спать нужно. Чтобы голова с утра светлой была, руки не дрожали и глаз зоркий оставался.

…Только в путь на поиски собрались, радость у Храбра со Славом. Едва рассвело – у ворот сидит матёрый волчище. Да не один, а с волчицей. Та – тощая, поджарая. Опасливо косится на глазеющих из-за тына дружинников. За луки народ хвататься не стал, узнали сразу Волчка, что отроки пригрели и спасли. Даже заулыбались. А уж что с юношами творилось – даже тревога за товарищей на миг отступила. Радость от встречи с другом. Поверил людям волк. Сам вернулся после свадьбы лесной, да ещё и супругу привёл. Чудо чудное! Диво дивное! Однако увидел, что люди собираются, заволновался. Волчицу свою увёл в конуру, для него людьми сколоченную на заднем дворе да шкурами обитую. Втолкнул в занавешенный лаз. Гавкнул ей. Та коротко отозвалась. Брячислав хоть и спешил, но распорядился принести гостье нежданной с поварни похлёбки. Затем махнул рукой, приказ отдал:

– Пошли!

Первым делом проверили ельник, что городок славянский окружал, и верно – следы чужаков сразу обнаружились. Двое. На широких круглых лыжах, из тонких ремешков плетённых. Пришли со стороны дальнего ручья, куда воины пропавшие пошли. Туда же и ушли, как светать стало. Часа два назад. Нахмурился князь. Плохо дело. Хотели бы чужаки миром договориться, встретили бы с рассветом славян. А тут… Волчок следы чужие обнюхал, морду поднял к небу, коротко пролаял, затем вперёд бросился. Князь сразу понял, команду дал. А зверь впереди мчится, нос к земле опустил. По следу ведёт. За ним – дружинники. Волчьей рысью. В полных доспехах с оружием наготове. Полверсты бегом, столько же – быстрым шагом. Волчок впереди. Снег сошёл уже. Но земля мягкая, влажная. Идти и бежать тяжело. Но спешат славяне – товарищи в беде.

– Что? – Брячислав ковырял носком сапога гальку, сидя на прибрежном валуне.

Ставр глухо ответил:

– Обоих побили. Похоже, из засады. По стреле в глаз каждому. Сразу наповал. Одёжу сняли. Всё, что с ними было, – тоже. Тела бросили вниз. Знаешь ведь, княже, там, ниже по течению, – водопад. Думали, видимо, вода злое дело скроет. Да просчитались. Дерево поперёк легло. За него наши други и… – Сглотнул, махнул рукой.

Князь помолчал, наливаясь злобой, потом негромко, но страшно произнёс:

– Убили, чтобы пограбить? – Снова помолчал, потом бросил: – Слава ко мне. С Волчком.