Умри, если сможешь (СИ) - Лучан Борисов

Без его участия пальцы забегали по панели, и земля внизу взорвалась громадным огненным цветком с разлетающимися искрами-пчёлами отдельных снарядов.

— Макс! — рявкнул его же голос и вертолёт, уходя от ракетного роя, рванулся резко вверх, а затем крутанул мёртвую петлю.

— ТГС![2] Не прорвёмся! — выкрикнул лётчик.

— Прорвёмся, — спокойно ответил его голос.

«Уверен?» — и Андрей с надеждой посмотрел на руки своего альтер-эго, чьи пальцы продолжали колдовать над панелью вертолёта.

— Есть! Перенаправил! Девочки, домой! Полетали и хватит.

Андрей проводил взглядом ракетный рой, устремившийся к земле.

— Класс! — лётчик поднял большой палец. — Послать черешню по обратному адресу это круто!

— А то! — самодовольно отозвался альтер-эго. — Это им за всё хорошее в СВО. Распетушились, понимаешь! Да только Америка далеко, а мы рядом. И вообще, нужно быть невеликого ума, чтобы портить отношения с тем, от кого зависишь. Вот Батька это чётко понимал.

— Опять будут жаловаться в ООН, — заметил лётчик.

— Пусть жалуются, — презрительно отозвался альтер-эго. — Нам от этого ни жарко ни холодно, в отличие от господ европейцев.

Лётчик сверкнул довольной улыбкой.

— Слава богу, хоть своя промышленность попёрла в гору. Глядишь, однажды китайцев пошлём лесом. Вот только, думаю, штатовцы всё же обидятся и опять начнут орать, что мы прибили совершенно безобидную военную базу.

— Пусть разоряются. Будь моя воля, я бы расстрелял все натовские базы, особенно вблизи наших границ. Исключительно в профилактических целях. Может, однажды так и сделаем.

«Чёрт! Да что же здесь происходит? И вообще, что-то я не замечал за собой особых талантов к технике», — озадачился Андрей и подумал, что ему снова нечего сказать Лапочкину, когда тот спросит в какое именно время он угодил. И тут его взгляд упал на прибор; его заинтересовал не он сам, а пришпиленный к нему шильдик. На тонкой пластинке стоял никогда не виденный значок, непонятная буквенная аббревиатура и под традиционными штампами приёмки стояла дата: 17. 07. 2033. «Ясно. Как минимум прошло десять лет. Ну что сказать? — через боковой иллюминатор он посмотрел на землю. — Пока никаких глобальных потрясений нет. Молдова точно цела, судя по ночной иллюминации».

Наконец Андрей сообразил, что он в форме и сподобился посмотреть на свои погоны. «Однако ж! А Макс не из трусливых. Не каждый на его месте решился бы так смотреть на генерал-лейтенанта, — он почувствовал себя неуютно. — Чёрт знает что! Я и коллективная ответственность? Нет, лажа всё это! Высокое звание — это политика, а она точно не из моей оперы». Лётчик подался вперёд, что-то разглядывая на экране, и взгляд Андрея упал на куртку, висящую на спинке его кресла. «Охренеть! В качестве извозчика у меня целый полковник!»

— Знобит? — покосился на него лётчик. — Посмотри в моём рюкзаке. В правом кармане есть фляжка, там чуток армянского коньяка.

— Спасибо, но что-то не хочется, — отказался Андрей и ощутил насторожённость его «я» из будущего.

«Всё же появился», — услышал он мысленный голос альтер-эго.

«А ты, что, не ждал?» — спросил Андрей.

«Что уж теперь об этом. Ясно одно, судьбу не изменить», — безрадостно отозвался альтер-эго.

«Ничего не хочешь рассказать об апокалипсисе?»

«Всему своё время. Да и что ты можешь, рядовой наёмник без связей и влияния?»

— В штаб или на полигон? — прервал лётчик их внутренний диалог.

— Сначала в штаб, затем на полигон, — ответил альтер-эго и добавил: — Макс, не давай мне спать, а то всякая чертовщина уже мерещится.

Вертолёт развернулся и они, судя по направлению, полетели к дому, точней на военную базу, где дислоцировался штаб Северо-Западного округа.

_________________________

[1]Vivere est vincere — «Жить, значит побеждать», в переводе с латинского.

[2] ТГС — ракеты с тепловой головкой самонаведения.

Глава 7

ГЛАВА 5. Кадры решают если не всё, то очень многое

Что было дальше, Андрей не помнил. В какой-то момент его выкинуло в нормальный сон, и проснулся он только к обеду.

Еда показалась ему абсолютно безвкусной, да и чувствовал он себя отвратительно. К тому же ему не давал покоя только что состоявшийся поход в будущее. Если бы не болтовня Ксении, прибежавшей, как только он проснулся, он бы продолжал ломать голову над тем, что значат события, которым он стал свидетелем. И всё же, чем дольше он размышлял, тем больше ему не нравился ни тот Белозёрский из будущего, ни их краткий разговор. «Надменная сволочь! Такое чувство, что он меня презирает, как будто мы не одно и то же», — неприязненно подумал Андрей и решил, что никогда не станет таким, как альтер-эго из будущего. Правда, затем он вспомнил, каким болваном был в прошлом и лишь вздохнул: «Ладно, чего уж злиться? Не все рождаются умниками, которые прямо с пелёнок начинают подстилать себе соломку в стратегически важных местах бытия».

К пяти часам с обходом пришла Жанна и устроила ему проверку физического и умственного состояния. Найдя их удовлетворительными, она ушла. При этом она не сказала ему ни единого слова, помимо того, что касались её профессиональной сферы. «Да пошла она нафиг! — обиделся Андрей. — Тоже мне, королева красоты! С такими закидонами я больше не подойду к тебе на пушечный выстрел. Естественно, после того как меня выпишут».

Поначалу он колебался, стоит ли сообщать о новом сеансе прогностики, но в конце концов не выдержал и попросил Ксению сказать Лапочкину, что хочет с ним поговорить. Имея богатый опыт за плечами, он не сомневался, что девчонка, помимо исполнения обязанностей медсестры, шпионит за ним.

Лапочкин появился в восемь вечера. По сравнению с утренним визитом выглядел он не лучшим образом: на лицо легла усталость, под глазами набрякли мешки, выдающие проблемы с почками.

— Ну, что у тебя? — нетерпеливо спросил он, опустившись на стул, но тут же поднял руку, призывая его помолчать.

— Ксения, будьте добры, принесите мне чаю, — попросил он, и девушка тут же подскочила к нему.

— Хорошо, Михаил Николаевич! Вам чёрный или зелёный?

— Чёрный, пожалуйста.

— Сделаю! А из еды что-нибудь нужно?

— Разве что пару бутербродов с колбасой. Без изысков. С обычной, докторской. Накройте в моём кабинете, я скоро буду.

— Поняла! Уже бегу!

— Говори! — сказал Лапочкин, когда девушка скрылась за дверью палаты.

Стараясь ничего не упустить, Андрей пересказал события очередного вояжа в будущее. О военной карьере, ждущей его в этом самом будущем, он умолчал. Самолюбие заело. Он побоялся выставить себя дураком, если впоследствии окажется, что его две генеральские звезды на погонах окажутся такой же иллюзией, как его «мультик» и военное снаряжение при встрече с сыном.

— Странно, — призадумался Лапочкин. — Выходит,