Дорога к себе - Александр Бромов

Первое время Амира злилась на них и принцев, рисуя в уме, как она…. Чушь, разумеется, получалась, пока одной дождливой и тоскливой ночью ей вдруг не вспомнились слова Арвина: «Хочешь быть первой, принцесса, купи учебники или ты никто даже в кровати».

«Ах, так, — размазывая слезы по щекам, твердила она. — Значит, чтобы в постели правильно отвечать на вопросы?». Но буквы складывались в слова, которые быстро теряли смысл за нагромождением книжных строк, и принцесса все больше убеждалась, что так и останется никчемной куклой, не способной ни на что.

Девушка едва ли не с истериками заставляла себя вникать в идиотские с ее точки зрения науки, задалбливая как скворец понятия, абсолютно ничего в них не понимая, но из ослиного упрямства не желая обращаться за помощью ни к отцу, ни к брату. Она сама…. Она всем докажет…. Как обычно.

Спасибо пожилому дворцовому библиотекарю, заметившему ее мучения и посоветовавшему сходить к его старинному другу. Через неделю метаний между высокомерным презрением к низшим и желанием добиться своего любой ценой, здравый смысл одержал первую в ее жизни победу, и у принцессы появился настоящий наставник и друг — слепой восьмидесятилетний ученый. Человек, сохранивший необычайную для его возраста память и ясность ума. Именно он заставил ее постепенно изменить кое-какие взгляды на жизнь и заинтересоваться искусством, заодно заразив увлечением к психологии и философии.

Настоящую беседу с ученым она еще не осилит, но уже разбирается во многих (если честно — некоторых) вещах и не боится показаться глупой, уточняя непонятные ей детали.

Принцесса последний раз посмотрелась в зеркало и повернулась к отцу, так и оставшемуся стоять у открытых дверей.

— Жаганрад из дома Лунной Радуги, — Хаарланд отступил в сторону, пропуская в покои дочери высокого сорокалетнего мужчину с темно-русыми волосами до плеч, — он будет сопровождать тебя.

Воин подготовился к выходу в свет со всей доступной ему роскошью: хрустела черная кожа штанов и безрукавки, переливался «мокрый» шелк синей рубахи, струился по плечам бардовый плащ, сверкали драгоценные камни на мече, наручах и аграфе.

Амира растерялась: отец Турайи будет на празднике демонов? Но зачем? Напомнить подруге о прошлом? Примириться? Ужалить больнее?

«Дом! — осенило ее. — Он хочет вытребовать у нее наследственные права на дом Лунной Радуги! Стать его полноценным хозяином».

— Папа, — осторожно начала она.

Но отец резко оборвал дочь:

— Ты готова?

Первый выход в свет моментально потерял все свое очарование, в который раз напомнив, что она всего лишь пешка в игре под названием «Борьба за власть».

«Прекрасно, поиграем, — разозлилась принцесса и покорно присела в заученном реверансе. — Надо начать изучать хотя бы упрощенное горбе, если я хочу уметь думать и просчитывать ходы».

Жаганрад набросил на ее открытые плечи белое кружево накидки и поставил локоть.

«А у Арвина это получалось более естественно и непринужденно, — злорадно отметила про себя Амира. — Если ты решил присвоить себе чужой дом по праву мужа, убитой тобой же жены — изволь соответствовать титулу главы, а не солдафона, — девушка с легкой улыбкой благосклонно наклонила голову, принимая руку мужчины. — Вор и убийца».

Она ожидала увидеть все что угодно: от воздушного дворца йёвалли или сказочно богатых драконьих чертогов до завораживающего своей старинной мрачностью замка ашуртов, но не парящее низко над океаном волшебное многоярусное сооружение с фонтанами и зеркальными водопадами. Его площадки, террасы, колонны, своды, невесомые лестницы и гроты, казалось, были сотканы из зеленой морской воды, водорослей, кораллов и снующих между ними разноцветных рыбок. Девушке пришлось собрать и жестко сжать в кулаке все свое самообладание, чтобы не таращится по сторонам с глупо открытым ртом. Ей внезапно подумалось, что это больше похоже на ожившую поэму или симфонию подводного мира, чем на место для встреч и тривиальных интриг. Здесь должно рождаться нечто необычное и волшебное, как в романтических легендах. Ей очень хотелось в это верить.

Поднимаясь по широкой переливающейся лестнице навстречу смеху и музыке, она пыталась угадать, какими стали Ла-али и Турайа, живя в мире демонов. Клер недавно обмолвился, что его пригласили на двойную свадьбу, вызвав этим сначала зависть сестры, а потом обиду и разочарование, впрочем, быстро прошедшие. На месте подруг Амира тоже не стала бы вспоминать про такую капризную и никчемную пустышку, как она. Все правильно. Но сейчас девушка испугалась, что они не захотят ее видеть. Это стало необычайно важно для нее — вернуть их дружбу и завоевать доверие.

Она с волнением ждала встречи, машинально приседая в реверансах и вежливо отвечая сильным мира сего, которым представлял ее отец. Короли и вельможи проявляли повышенное любопытство к ее персоне, интересуясь у Хаарланда, где он прятал столь немыслимое сокровище, женщины бросали на нее ревнивые взгляды. В другое время девушка оценила бы по достоинству и откровенно восхищенные взгляды мужчин, и комплименты, которыми ее одаривали — все то, о чем она мечтала когда-то, и что в одно мгновение утратило для нее смысл, став бумажной мишурой.

Жаганрад, потерявшийся на фоне Амиры, железными пальцами стискивал ее локоть, не давая отойти в сторону и пресекая любые попытки завязать отвлеченный разговор с гостями. О том, чтобы отправиться на поиски подруг не было и речи.

Выручил принцессу Таамир, под прикрытием титула забравший Ее Высочество у стоявшего столбом кавалера.

— Прими мое искреннее восхищение, миледи, — галантно поблагодарил девушку король после танца, словно по рассеянности уводя ее в противоположную от Жаганрада сторону, к лестнице, ведущей на третий этаж, — но головой веришь зря.

— Что, извините? — девушка с трудом отвела глаза от праздничной толпы гостей, выискивая в ней подруг.

— Они там, — вздохнул Ин Чу и показал глазами наверх.

Хаарланд за спиной Жаганрада мельком скользнул по ним взглядом и отошел к Судье, беседующему с Эджен и Ласайентой, оставив любимого воина в одиночестве.

«Бетти, любимая, — промурлыкал Таамир, легким движением кисти подзывая к себе слугу, разносившего бокалы с вином, — отсюда открывается великолепный вид на закат».

Третий этаж представлял собой уютный уголок для уставших от веселья гостей или влюбленных, желающих уединиться: приглушенный свет одиноких фонариков, нежный цветочный аромат, по краю столики и мягкие диванчики под шатрами серебристых ив, справа от лестницы — веер полукруглых уступов, по которым сбегала вода и плавали крупные кувшинки.