Все приключения Шерлока Холмса - Джон Карр

Приступив к изучению договора, я сразу понял, что дядя нисколько не преувеличивал его значимость. Не стану вдаваться в детали, только скажу, что он определял позицию Великобритании в Тройственном союзе и ее возможные действия в том случае, если французский флот полностью вытеснит со Средиземного моря флот Италии. Договор касался только морских границ и флота и был подписан высокими должностными лицами. Быстро пробежав глазами содержание договора, я приступил к работе.

Документ оказался большим – двадцать шесть статей, – к тому же он был составлен на французском. Я писал очень быстро, но к девяти часам скопировал только девять статей и понял, что на одиннадцатичасовой поезд мне уже никак не успеть. После долгого дня и плотного ужина меня клонило в сон, и я решил взбодриться чашечкой кофе. В маленькой комнатке при входе в здание всю ночь дежурит швейцар. Обычно он не отказывается сварить кофе на своей спиртовке для тех, кто остается работать сверхурочно. Я вызвал его звонком.

К моему удивлению, вместо него пришла крупная пожилая женщина в фартуке, с неприветливым лицом. Оказалось, что это уборщица, жена швейцара. Я попросил ее принести мне кофе.

Переписав еще две статьи, я почувствовал, что окончательно засыпаю. Я встал и начал ходить по комнате, разминая затекшие ноги. Кофе мне так и не принесли, и я терялся в догадках, что могло быть тому причиной. Наконец я не выдержал и пошел выяснять, в чем там дело. Мне нужно было всего лишь пройти до конца по коридору, едва освещенному, и спуститься вниз по лестнице, ведущей к главному входу и комнатке швейцара. Посередине лестница имеет еще одно ответвление – к боковому входу с Чарльз-стрит; им пользуются мелкие служащие и сотрудники, которым удобнее заходить с той стороны.

Я тут нарисовал примерный план, вы можете взглянуть.

– Благодарю вас, пока мне все ясно, – сказал Шерлок Холмс.

– Я так подробно объясняю, как все расположено, потому что, на мой взгляд, это крайне важно. Я спустился по лестнице в вестибюль и нашел швейцара в своей комнатке крепко спящим. Чайник на спиртовке бурно кипел, расплескивая брызги на пол. Я уже хотел было растрясти швейцара, который громко храпел, как вдруг зазвонил колокольчик. Швейцар проснулся и в недоумении воззрился на меня.

«Мистер Фелпс, сэр!» – произнес он.

«Я пришел узнать насчет своего кофе».

«Да вот, сэр, поставил на огонь воду и заснул. – Он посмотрел на меня, потом на дребезжащий колокольчик, потом снова на меня. – Если вы здесь, сэр, то кто тогда меня вызывает?» – спросил он.

«А кто вас вызывает?»

«Звонят из вашей комнаты, сэр».

Мне показалось, что мое сердце словно сдавила холодная рука. Кто-то находится в моем кабинете в то время, как бесценный договор лежит на столе! Как безумный я бросился наверх. В коридоре никого не было. В комнате тоже все было по-прежнему, за исключением того факта, что оригинал договора исчез. Незаконченная копия осталась лежать на своем месте.

Холмс подался немного вперед и потер руки. Я видел, что загадка пришлась ему по душе.

– И что вы стали делать? – пробормотал он.

– Я подумал, что вор мог уйти через боковой выход, потому что иначе я должен был с ним столкнуться.

– А вы уверены, что он не сидел все это время в кабинете, спрятавшись где-нибудь, или укрылся в коридоре, который вы описали как едва освещенный?

– Это абсолютно исключено. Там не спрячется даже крыса. Там просто негде спрятаться.

– Благодарю вас. Продолжайте.

– Швейцар, должно быть, заметил, как я побледнел при известии, что в кабинете есть посторонний, и последовал за мной наверх. Уже вместе мы выбежали через боковой вход на Чарльз-стрит – кстати, дверь была закрыта, но не заперта. Я отчетливо помню, что в тот момент, когда мы выскочили на улицу, часы на соседней церкви пробили три раза. Значит, это было без четверти десять.

– А вот это уже действительно важно, – заметил Холмс, делая пометку у себя на манжете.

– Ночь была очень темной, накрапывал теплый мелкий дождь. На тротуаре не было ни души, однако транспортное движение еще продолжалось, как всегда в Уайтхолле. В чем были, с непокрытыми головами, мы побежали вниз по улице и на углу встретили полицейского.

«Совершена кража, – выкрикнул я. – Из министерства иностранных дел похищен документ чрезвычайной важности. Кто-нибудь проходил по этой дороге?»

«Я стою здесь уже четверть часа, сэр, – ответил он, – и за это время проходила только одна женщина – высокая, немолодая, в клетчатой шали».

«А, это моя жена, – воскликнул швейцар. – А еще кто-нибудь?»

«Больше никого не видел».

«Значит, вор ушел другой дорогой», – сказал швейцар и потянул меня за рукав.

Однако что-то меня удерживало, и его попытки увести меня в другую сторону лишь усилили мои подозрения.

«Куда направлялась эта женщина?» – спросил я у полицейского.

«Не знаю, сэр. Я просто видел, как она прошла, но мне было неинтересно следить за ней. По-моему, она торопилась».

«Сколько времени с тех пор прошло?»

«Да совсем немного».

«Минут пять?»

«Да, точно не больше».

«Вы только зря теряете время, сэр, – уговаривал меня швейцар. – Сейчас дорога каждая минута. Уверяю вас: моя жена не имеет к этому никакого отношения, и она пошла дальше по этой улице. Ну, как хотите, тогда я один», – сказал он вдруг и побежал назад. Я рванулся вслед за ним и схватил его за рукав.

«Где вы живете?» – спросил я.

«В Брикстоне – переулок Плюща, дом шестнадцать, только вы взяли ложный след, мистер Фелпс. Нужно спешить на другой конец улицы и узнать, не видели ли кого-нибудь там».

Я уже ничего не терял и последовал его совету. К нам присоединился полицейский, и втроем мы добежали до следующей улицы. Она была сплошь забита экипажами, в обе стороны двигались люди, торопясь поскорее укрыться от дождя. Спрашивать было не у кого.

Мы вернулись в министерство и обыскали коридор и лестницу – конечно, безрезультатно. Пол коридора, который ведет в мой кабинет, покрыт светлым линолеумом. Мы тщательно осмотрели его, но не обнаружили никаких следов обуви.

– Дождь шел на протяжении всего вечера?

– Часов с семи.

– Тогда почему на линолеуме не осталось следов женщины, которая приходила в кабинет около девяти, – наверняка на ней были грязные ботинки?

– Я рад, что вы подняли этот вопрос. Я тоже сразу подумал об этом. Но дело в том, что уборщица, приходя на работу, снимает уличную обувь в комнатке швейцара.

– Понятно. Значит, следов не осталось, хотя на улице шел дождь? Цепь событий представляется мне чрезвычайно интересной. И что вы стали делать дальше?

– Мы обследовали кабинет. Потайной двери там быть не может, а окна расположены на высоте тридцати футов от земли. К тому же они были закрыты изнутри. Пол застелен ковром, поэтому люк исключается; потолок обычный, беленый. Я готов жизнью своей поклясться, что вор мог проникнуть в кабинет только через дверь.

– А как насчет камина?

– В кабинете нет камина, только печка. Шнурок от звонка расположен справа от моего стола, поэтому звонивший должен был подойти к столу. Вот только непонятно, зачем преступник звонил? Для меня это полная загадка.

– В самом деле, происшествие необычное. И каковы были ваши дальнейшие действия? Вы обследовали комнату, я полагаю, в расчете обнаружить какие-то улики – сигарный окурок, оброненную перчатку, шпильку?

– Мы ничего не нашли.

– Может, вы уловили какой-то запах?

– Мы как-то не подумали об этом.

– Запах табака мог бы сыграть очень важную роль.

– Сам я не курю, и если бы в комнате стоял запах табака, я бы, наверное, обратил на него внимание. Не было ни единой зацепки. Единственный существенный факт – это то, что жена швейцара, миссис Танджи, как-то уж слишком поспешно покинула здание. Швейцар не смог объяснить этого факта; сказал только, что она всегда уходит домой примерно в это время. Мы с полицейским сошлись во мнении, что нужно арестовать женщину прежде, чем она успеет передать документ, если, конечно, он у нее.

К этому времени известие о краже уже дошло до Скотленд-Ярда, и в министерство приехал инспектор Форбс. Он сразу энергично взялся за дело. Мы сели в экипаж и через полчаса прибыли по адресу, который сообщил нам швейцар. Дверь открыла молодая женщина – старшая дочь миссис Танджи. Она сказала, что ее мать еще не вернулась, и пригласила нас в гостиную подождать.

Через десять минут в дверь постучали, и тут мы совершили большую ошибку, в которой я раскаиваюсь до сих пор. Вместо того чтобы открыть дверь самим, мы предоставили это девушке. «Мама, тут тебя дожидаются двое мужчин», – сказала она, после чего мы услышали удаляющиеся шаги. Форбс распахнул дверь, и мы ворвались в заднюю комнату – кажется, это была кухня. Но женщина нас опередила. Она посмотрела на нас вызывающим взглядом, потом внезапно узнала меня и остолбенела от изумления.