Трудные дети (СИ) - Людмила Молчанова

   Впоследствии за нами закрепилось неофициальное название "александрийская группа". Причем даже у преподавателей проскакивало. Два парня-тезки - оба русые, простые и какие-то непримечательные - и две девушки - я и еще одна темноволосая девчонка. С нами жутко путались вначале, особенно по первости, а мы только смеялись.

   Чтобы не путаться самим, каждому придумали прозвище - Саша Рыжков стал Рыжим, Саша Давлетов - остался со своим именем, я - сделалась Алей, а вторая Саша - Шурой. Все остались довольны, и путаница прекратилась. Во всяком случае, у нас.

   В прошлой жизни я общалась только с теми, кто жил как я - в большей или меньшей степени - или же представлял интерес. Богатство и власть, среди прочих достоинств, имеют еще одно - они потрясающе фильтруют круг знакомств. И дают тебе выбор. Раньше я могла выбирать, как и с кем общаться и общаться ли вообще. Поэтому неинтересных знакомств с людьми типа всепрощающей, свихнувшейся Риты, тронутой бабки, маститых профессоров и милых блондинчиков-докторов у меня не появлялись. В них ни смысла, ни пользы не было, да и с моими приоритетами они не совпадали.

   В новой жизни я не могла себе позволить такую роскошь. Куда ни плюнь - везде были те, кто так или иначе лучше меня. Богаче, красивее, умнее, перспективнее. Мои приоритеты по воле обстоятельств изменились - приходилось заниматься и разбираться в таких вещах, которые выглядели в моих глазах тупыми и ненадежными. Все изменилось.

   В прошлой жизни мне, по большей части, было класть на тех, с кем я учусь. Я никоим образом не участвовала в университетской жизни, она всегда была как-то по боку. Никаких посиделок, никаких совместных вылазок и задушевных бесед. Теперь все стало по-другому. Я стала разносторонней, общительной, принимала участие в таких глупых и затратных мероприятиях, как коллективные походы в кафе, вылазки на природу, первокурсники и студенческие весны. На это уходило кучу денег и времени, но намеченная цель приближалась. Мне были нужны не только самые умные и красивые, в первую очередь - мне были нужны перспективные, и я таких находила.

   Вот и в то первое сентября после лекции мы направились в ближайшее кафе под открытым небом, шумной гурьбой, расталкивая посетителей, туда ввалились и оккупировали несколько столиков, сдвинув их вместе.

   - Ну что, давайте сложимся по-быстрому, - решила за всех Аня. Она была очень бойкой, суетливой и вечно решающей все за всех, что никого не удивило ее дальнейшее желание быть старостой. Она меня раздражала, как может раздражать вечно щебечущий попугайчик под ухом, но умение абстрагироваться помогало мне и здесь. Девушка была небедной, достаточно умной и с кое-какими связями, и я ее сразу приметила. Мы с ней стали если не подругами, то хорошими знакомыми. - По сколько? Давайте по двести, нет?

   Я мысленно застонала и затеребила свой рюкзак. Ощущение, будто режут по-живому - в ту минуту я Аню, с ее улыбкой от уха до уха, ненавидела. Это были мои последние деньги, совсем последние, и если их отдать - домой придется идти пешком. Меня пытались ограбить.

   - Так, а кто что будет? - вклинилась я в разговор. - Я только пить хочу.

   - И я. И еще мороженое.

   - И я тоже, - поддакнул кто-то слева.

   - Давайте мы сходим и все купим сейчас, а потом разберемся, - решили парни и направились к барной стойке.

   Пиво, орешки, кола и мороженое - вот и весь нехитрый заказ. Скидываться пришлось лишь по сотке. Мое внутреннее "я" болело, но уже не умирало. Связи, как оказалось, - штука безумно затратная.

   Мы делились рассказами о себе, своих планах и увлечениях, и каждое слово я впитывала в себя, как губка, зрительно выделяя нужных людей для более тесного знакомства. Таких в итоге оказалось всего пятеро - остальные слишком обычные, но и с ними приходилось дружить.

   - А ты? - спросила одна из девушек, помешивая коктейль трубочкой. - Ты же не в общаге живешь?

   - Нет.

   - Местная?

   - Нет, из Липецка.

   - Снимаешь? - в ее глазах промелькнуло уважение, толика зависти и интерес.

   - Да.

   - Одна или с кем-то?

   - Одна. Нет ничего хуже, чем делить с кем-то туалет и ванную, - в притворном отвращении сморщилась, и некоторые засмеялись, согласно кивая моим словам.

   - И дорого?

   - Ну так, - повела плечами, ускользая от ответа. - Прилично. А ты из общежития?

   И девушка переключилась на себя любимую, оставив меня в покое.

   Началась учеба, и, может быть, мне так только казалось, но она была в разы напряженнее учебы на юрфаке. Каждый день пары с утра до вечера, все дисциплины новые - никаких школьных. Я ничего не прогуливала и не пропускала, ходила исправно, лекции писала тоже исправно, но не зазнавалась, да и не высовывалась особо. Мне все время казалось, что я могу не по теме ляпнуть, что-то не то сказать или продемонстрировать свое невежество, а глядя на Элеонору Авраамовну, ее гостей, да и слушая о собственной тупости изо дня в день, поневоле станешь задумываться.

   У меня во всех тетрадях от и до были исписаны поля, на которых я помечала названия фильмов, книг, а также имена известных людей и деятелей. Я не смотрела кино, и многое, что кто-то знал в детстве, просто в глаза не видела. Не все - но многое. Поэтому, следуя совету старухи, молчала и мотала себе на ус. Я стала постоянным посетителем студенческой библиотеке - месте, где мне ни разу не доводилось бывать. С библиотекаршей я подружилась, она ко мне прониклась, поэтому часто выдавала редкие книги на дом.

   Старуха мой всегда посмеивалась над тем, как я старательно изучаю толстые и большие фолианты.

   - Язык только не высовывай, - подковыривала она. - И так выражение лица не слишком умное, а уж с языком...

   - Не мешайте. Вы отвлекаете.

   Бабулька, ко всему прочему, работала с моей внешностью, сминала меня, как мягкую глину, а заодно - и просвещала, рассказывая о людях или историях. Короткие, сжатые затравки, которые мне предстояло изучать более подробно. Что, в общем-то, я и делала. Довольно скоро на горизонте замаячила повышенная стипендия. Я ступила еще на одну ступеньку вверх.

   Глава 53

   Также помогали и гости старухи. Теперь, на фоне новой жизни и интересов, я более внимательно прислушивалась к их разговорам, старалась так или иначе подзадержаться в гостиной, краем уха уловить, о чем же все-таки их беседы "о высоком". Это ведь умные люди были: художники, писатели, академики какие-то. Вон, даже актер был один.

   - Это кто? - поинтересовалась я у старухи, провожая взглядом высокую, массивную и раздавшуюся фигуру мужчины, бодро сбегающего по лестнице. - Колоритный дядечка.