Энцо Феррари. Самая полная биография великого итальянца - Лука Даль Монте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я рад тому, что это будет здесь, где родилась “Феррари“, и я надеюсь, что в течение года все будет завершено», – заключил Энцо. Затем он встал, попрощался с присутствующими и сказал: «Возвращаюсь в мастерскую. Спасибо всем за поддержку».
Вечером, вспоминая утреннюю встречу и значение передачи такого важного здания в его жизни, он записал в дневнике: «Пьеро со мной и одобряет мои идеи».
Глава 47
Феррари 90
В понедельник, первого февраля – месяца, в котором Энцо Феррари должен был отметить свой девяностый день рождения, Великий Старик был приглашен в центр города, где местное академическое сообщество – и не только оно – собралось для церемонии, которая отмечала не столько важный юбилей, сколько результаты целой жизни. Почти тридцать лет спустя после того, как Университет Болоньи присудил ему почетную степень honoris causa, университет его родного города решил заполнить пробел в своей деятельности, присудив ему вторую степень – по физике.
В то утро по газетам всей Италии прокатилась новость о том, что папа скоро нанесет визит Феррари. Иоанн Павел II планировал посетить Модену 3 и 4 июня. На второй день визита, в субботу, он собирался посетить фабрику в Маранелло и встретиться с Энцо Феррари. Для Энцо это было как своеобразное личное отпущение грехов после громких обвинений, которые Церковь выдвинула против него в конце 1950-х годов.
В 11:30 аудитория Сан-Карло в центре города была переполнена. Когда он появился на пороге, заседание, которому в предшествующие полчаса несколько раз мешали фотографы и cameraman[108], подыскивавшие лучшее место для съемок, внезапно прервалось. В зале поднялся шум. Затем раздались громкие аплодисменты. Публика встала, пытаясь лучше разглядеть его, зал осветили flash[109] фотокамер. Несмотря на то, что на Энцо были темные очки, его, похоже, раздражали все эти рефлекторы. Даже казалось, что он был ошарашен вниманием. Поддерживаемый Франко Гоцци, он медленно направился к своему месту в первом ряду.
Получив указание от врачей и семьи Феррари провести все как можно быстрее, чтобы не утомить его, ректор немедленно начал чтение мотивации для присвоения степени доктора наук honoris causa, в которой содержались ссылки на «интенсивную исследовательскую работу» Энцо Феррари «в области физики материалов с целью создания специальных сплавов, обладающих большей легкостью для максимизации производительности двигателей». По завершении чтения ректор и министр встали со своих мест и торжественно подошли к Энцо, который был взволнован почти до слез, но слишком слаб, чтобы встать. Сидя и явно раздражаясь от новых flash фотокамер, Великий Старик нашел руку Ректора, сжал ее насколько мог крепко и взял большой свиток пергамента, который сразу передал Гоцци.
На губах у Феррари была слабая улыбка. Когда он получил свою первую степень доктора наук в июле 1960 года, ему было шестьдесят два года и он был в расцвете сил. Он многое сделал к тому времени, и еще больше предстояло сделать. Теперь, в феврале 1988 года, он хорошо понимал, что церемонии вроде этой – фактически своеобразные торжества post-mortem, но проводимые заранее. Но знал он и то, что не мог от них отвертеться. «Это акт исполнения долга итальянским обществом», – сказал министр образования Джованни Галлони, пожимая ему руку.
Феррари избавили по состоянию здоровья от лекции, как правило, обязательной для тех, кто получает докторскую степень honoris causa. Тем не менее, борясь со слезами, которые, казалось, не хотели иссякать, Энцо решительно взял предложенный ему с некоторыми сомнениями микрофон. Несмотря на очевидную хрупкость здоровья, он хотел поблагодарить Университет Модены.
ПО АУДИТОРИИ РАЗНОСИЛСЯ ЕГО СЛАБЫЙ ГОЛОС. ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ СМОТРЕТЬ В БУДУЩЕЕ, НА ЭТОТ РАЗ ОН РЕШИЛ ВЕРНУТЬСЯ ВО ВРЕМЕНИ НАЗАД. В АБСОЛЮТНОЙ ТИШИНЕ ОН РАССКАЗЫВАЛ О СВОЕМ ЧУВСТВЕ НЕПОЛНОЦЕННОСТИ, КОТОРОЕ ИСПЫТЫВАЛ, КОГДА ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ ЛЕТ НАЗАД УНИВЕРСИТЕТ БОЛОНЬИ ПРИСУДИЛ ЕМУ ПЕРВУЮ СТЕПЕНЬ ДОКТОРА НАУК.
«Я, сидя на том же месте, на котором сидел когда-то Гульельмо Маркони, чувствовал огромный стыд из-за того, какая чрезмерная честь была оказана моей работе и мне. Сегодня Модена решила присудить мне это почетное звание, которое я считаю особенным, потому его мне вручает мой город».
Произнося второе предложение, он позволил себе некоторое акцентирование, как бы подчеркивая, что его родному городу потребовались почти три десятилетия на то, что Болонья сделала в начале 60-х. Несмотря на возраст и состояние здоровья, он все еще был в силах язвить.
Он завершил короткое выступление, скромно поблагодарив «всех тех, кто не забыл юношу, который, придя с далекой окраины Модены, пересек столетие от одних девяностых к другим, чтобы проявить себя в мире завоеваний, перспективы которого тогда считали сомнительными все, кроме одного великого предвестника – президента Соединенных Штатов Уилсона, предсказавшего, что этот век будет веком автомобилей».
Публика снова отреагировала громом аплодисментов, которые не утихали до того, как Феррари покинул аудиторию. Поддерживаемый Гоцци и Тальядзукки, Энцо вышел из здания, сел в «Ланча Тема» с двигателем его компании и отправился во Фьорано.
В этот вечер он нашел время, чтобы записать в ежедневник несколько откровенных слов об утренней церемонии: «Я всегда любил свой город, хотя моденцы не всегда были на моей стороне, и я не испытывал к ним теплых чувств».
Утром в понедельник, 15 февраля, на двух фонарях перед его домом на площади Гарибальди были подняты два желтых флага с изображением Гарцующего жеребца. Флаги были вывешены по распоряжению мэра Модены, который принял предложение Серджо Доннини, одного из многочисленных поклонников Великого Старика, владельца магазина автоэлектрики на улице Эмилия, в километре от площади Гарибальди. На одном из флагов было написано: «90, самая красивая победа». На другом: «90 лет, и битва продолжается».
В среду, 17 февраля, Модена была буквально в осаде. Сотни журналистов приехали и бродили по улицам центра, искали истории, связанные с Феррари – это было что-то вроде паломничества по его местам. Уже несколько дней итальянские газеты уделяли целые страницы этому событию. И, несмотря на то, что пресс-служба «Феррари» неоднократно подчеркивала, что ни один журналист не будет допущен на обед на фабрике, они все прибывали и прибывали – как из Италии, так и из-за рубежа.
Самые дерзкие решили взять интервью у Массимо
