Дракон: Я – Дракон. Крылья за спиной. Жестокая сказка. Три войны (сборник) - Александр Сапегин

Фрида закрыла глаза и до боли сжала челюсти. Красная дракона оказалась хитрее, чем она думала. Ланирра действовала через малышей. Дракончики ночевали в пещере Карегара, старый дракон и Хозяйка подолгу играли с ними, причем Тыйгу ласки доставалось ничуть не меньше, чем крылатым малышам. Крылатые непоседы разбили какой-то ледок между хозяевами долины и сблизили их друг с другом. Ланирра всегда находила время покрутиться рядом с родителями Керра. Девушка же к вечеру валилась с ног. Прошло чуть более седмицы, Яга забыла ссору с Лани, которая была не намного младше ее самой, и перестала ревновать к мужу. Ланирра почувствовала перемену и стала осторожно завоевывать позиции. Фриде оставалось тихо беситься от своей беспомощности и ждать, когда появится виновник ее бед, только он мог расставить все точки. Девушка улавливала эмоции матери Керра, направленные на нее: теплота, благожелательность и легкое недоумение, говорившее, что выбор мог бы быть иным. При прочих равных условиях, эльфийка примет ее в семью, но Ланирре будет рада больше. О старом драконе и речи быть не могло, он искренне не понимал, что его сын нашел в человечке, когда рядом есть такая дама? Показавшая к тому же, что способна родить крепкое потомство. А человечка-вампирша – «сухая ветка».

– Сейчас скажу, но, думаю, он и так уже знает. Интерес над-князя эльфов к подруге моего сына не прошел незамеченым. В письме есть несколько строчек с просьбой позаботиться о девушке. Мидуэль должен знать о такой особенности совместных браков оборотней и людей. Над-князь был женат на Владычице неба. Хочу открыть тебе одну тайну – Керр родился человеком и прошел ритуал в четырнадцать лет, поэтому он может предпочесть Фриду, к этому возрасту у людей формируются определенные сексуальные пристрастия, у мальчиков кровь так и бурлит.

– Я буду надеяться, что выбор вашего сына будет правильный.

– Я тоже. Фрида замечательная девушка, но она чужая. Я готова принять ее, но мне хочется внуков. – Одинокая слезинка скатилась по щеке вампирши. Вот оно, что и требовалось доказать. – Скажи, Лани, ты знала о «ритуале очищения» крови?

– Знала.

– Почему не сказала?

– Потому что тогда бы я вообще ничего не поимела.

Драконы перешли на другой край поляны. Роняя одиночные горькие слезы, Фрида отползла в глубь леса. Ничего, несколько дней отдыха в родном городке и она придет в норму. Чужие тайны так и остались тайнами, взаимоотношения с Керром оказались под угрозой расставания.

Утром Ланирра отвезла ее до границы с анклавом, дракона буквально светилась от счастья, что избавилась от двуногой проблемы. Пусть временно, но за это время столько воды утечет… Лани выдала вампирше маячок и рассказала, как им пользоваться. Едва удержавшись от плевка, Фрида посмотрела вслед улетающей самодовольной летучей твари и зашагала по натоптанной тропе к городку.

Девушка перевалила невысокий гребень и остановилась, разглядывая открывшуюся взору картину. Красота! Белые, чистенькие домики утопают в зелени садов, над водопадом переливаются разноцветными красками сотни радуг, над домом Совета полощутся стяги кланов. Совсем недавно вампирша не планировала возвращаться домой, но Близнецы решили иначе. Девушка спускалась по пологому склону и грустно улыбалась. Отчий дом не хочет отпускать ее просто так. Буквально скользя над землей, она не заметила, что потревожила странный сторожевой контур. До города оставалось меньше двух лиг, дорога свернула в узкую расселину. Поминутно оглядываясь по сторонам, Фрида осторожно шла между скал. Что-то непонятное с ней творится, по расселине хожено сотни раз, но ни разу она не казалась опасной. Или выросла мнительность от переживаний прошедшего вечера? Девушка перешла на истинное зрение и огляделась вокруг – никого, она поправила перевязь с мечом и шагнула вперед, под правой ногой что-то щелкнуло – и Фриду окутало облако пыльцы черного лотоса. Мир сузился до маленькой светлой точки, вскоре померкла и она. Через минуту из-за поворота показалась гужевая подвода. Закутанный в темные одежды человек взял девушку на руки и уложил в телегу…

Тантра. Ортен…

– А поворотись-ка, сынку! – Старый ветеран из вербовочного пункта, куда Тимур зашел по дороге в центральную комендатуру, с трудом узнал в молодом бравом офицере бывшего новобранца. – Хорош! Ой, хорош! Простите, лэр, что я так с вами. – Тимур, растроганный встречей, махнул рукой. Комендант вышел из-за стойки и зычным голосом гаркнул на все заведение: – Смотрите, уроды, что армия делает с человеком! – Несколько новобранцев, разместившихся в углу большого помещения, вовсю пялились на горластую пару. – Ой-ли, повоевать успел? – заскорузлый палец коменданта коснулся нашивок. – Где помотало?

– Сначала лордов давили, а последняя – Ронмирская, – ответил Тимур.

Старый ветеран качнул головой.

– Сколь времени прошло, чуть поболе месяца? Списали на землю, лэр?

– Нет, направили на переподготовку в магическую школу.

Комендант кивнул, о королевском указе он знал лучше многих. Война только началась, скоро потребуется много магов. Печально, что в бой идут и гибнут такие вот мальчишки. Этому повезло, остался жив, но, судя по тонким шрамам на лице, которых комендант не помнит на новобранце, парню досталось. Юнец действительно хлебнул войны, и хлебнет еще. Грядет что-то страшное, в армию гребли всех подряд, специальные патрули отлавливали различный сброд, увеличили набор рекрутов по деревням, все маги посылались на боевую переподготовку…

– Удачи вам, лэр! – комендант вытянулся в струнку, отдав честь офицеру. В глазах седого ветерана не было ни капли насмешки, только уважение, приправленное изрядной толикой грусти повидавшего Хель человека. Одновременно с ним щелкнул каблуками Тимур.

– И вам, лэр, – выкинул руку в воинском приветствии молодой человек.

Центральная комендатура встретила его суетой. Носились по этажам различные клерки, ругались офицеры, в центральном приемном пункте жались к стенам какие-то темные личности, которых в другое время можно было встретить на торжище с остро отточенной монеткой в руке, режущей кошели. Усиленные наряды у двери, решетки на окнах перекрывали насильным добровольцам все пути к отступлению. После оформления, таким горе-солдатам закрепляли на правой ноге браслет, бывший дополнительной гарантией лояльности – с ним мысли о побеге сразу переставали посещать умы уголовников. Далеко с одной ногой не убежишь, взорвавшийся браслет отрывал вторую начисто. У отдельных окон стояли новобранцы, которые пришли сами, а не были приведены усиленным магом патрулем.

Тимур поднялся на второй этаж. Дежурный по этажу осмотрел документы и проводил его в нужный кабинет. Худой, как щепка, клерк выдал ему направление в школу магии и отправил к казначею. Если верить полученной ведомости, ему должны были выдать тысячу золотых звондов. Совсем неплохо, можно сказать – хорошо. Толстый казначей вначале хотел всучить ему одни ассигнации, но Тимур уперся, как баран, и требовал равнозначного распределения между бумажками и золотом. Через пятнадцать минут ругани казначей сдался.

– Лэр, разрешите обратиться! – После казначея Тимур зашел к помощнику коменданта в звании пехотного алерта.

– Разрешаю, что у вас?

– Лэр, я бы хотел уточниться у вас по такому вопросу. Из нашего крыла был направлен на переподготовку рой-дерт Риго Пронт фон Транд, можно узнать, он отмечался в комендатуре или нет, лэр?

Лицо алерта потемнело.

– Отмечался, я сам оформлял документы.

– Лэр, что-то не так, лэр?

– Рой-дерт, тебе лучше посмотреть самому. Твой друг остановился в офицерской гостинице при комендатуре. Комната сто пять.

– Третий этаж, четвертая дверь направо, – выдал координаты вахтенный дежурный гостиницы.

Тимур поднялся на третий этаж. А что, миленькое заведение. Ковры, магические светильники, лепнина на стенах и потолках, цветы в холлах и плотные шторы на окнах в коридоре.

– Сто пять, сто пять. Вот она, родимая.

– Пошли все к Таргу! – вместо «войдите» прозвучало из комнаты. Он, что, пьяный? Тимур постучал второй раз. Изнутри в дверь бухнуло что-то тяжелое:

– К Таргу, я сказал!

– Риго, открой. Это я, Тимур!

– Тимур? – Дверь распахнулась, из комнаты пахнуло винными парами и перегаром. Глянув на друга, Тимур вздрогнул, правая половина лица Риго была обезображена толстыми жгутами шрамов, кое-как подлеченными в полевом госпитале магами-«живчиками»: – Привет, Тим.

– Здравствуй, Риго.

– Мне можно войти, или ты так и будешь держать меня на пороге? – спросил Тимур.

– Входи, – Риго тупо смотрел в пол, – Дверь захлопни, вино будешь? – Он оторвался от косяка и, подволакивая правую ногу, пошел к столу. – Жаль, жрачки не осталось. Вино есть, а жрачки нет.

Тимур осторожно прикрыл дверь, убрал в сторону сапог, которым Риго отгонял непрошеных гостей, и прислонился спиной к дверному косяку. Тот, кто был перед ним сейчас, ни капли не походил на неугомонного зубоскала, с которым он расстался меньше седмицы назад. По ушам непривычно резануло слово «жрачка», прежний Риго ни за что не сказал бы так. Он бы сказал: «перекусить», «поесть», может быть, «закинуться», но никак не «жрачка». На друга было больно смотреть: потухший, потерянный взгляд и выражение обреченности на изуродованном лице. Стало понятно, почему помощник коменданта не хотел разговаривать. Ранение надломило молодого человека, жутко стесняющегося заработанного уродства. Пока еще надломило, но если он продолжит в том же духе, то до социального дна останется недолго. Тимур сунул руку во внутренний карман кителя и нащупал пробирки, стоимость которых в десятки раз превышала выданное в комендатуре денежное довольствие.