Людовик XIV - Франсуа Блюш

«Морской флот во всем своем блеске»

Уже в течение трех веков страшная неудача, постигшая наш флот при Ла-Уге, затмевает славу Барфлера, и мы рассматриваем все в целом как ужасное поражение и находимся под воздействием этой противоречивой версии. Современники же, несмотря на испытанную ими на первых порах сильную горечь, гораздо правильнее оценивали это событие. Наши противники потеряли у Бевезье 16 кораблей;[93] а через два года мы потеряли 15. Ничего в этом позорного нет. Кстати, Ла-Уг был в меньшей степени победой союзников, чем победой неблагоприятных ветров и течений.

Когда король принял де Турвиля через полтора месяца после потери «Солей Руаяль», он совершенно правильно оценивал ситуацию. Придворные думали, что король сурово отчитывает неудачливого вице-адмирала, и ожидали, что он обратится к нему приблизительно так, как Август в свое время к Вару: «Vare, legiones redde»[94] («Вар, отдай мне мои легионы»). Людовик XIV, который некогда упрекал Турвиля за недостаток отваги, не станет ли он теперь бушевать или подавлять моряка презрительным молчанием? Король сказал, удивив всех: «Я очень доволен вами и всем флотом; нас побили, но вы покрыли славой и себя, и всю нацию; нам это стоило нескольких кораблей, но ничего, мы все восстановим в этом году, и мы наверняка разобьем противника»{26}. В марте следующего года (1693) графу де Турвилю был даже пожалован маршальский жезл — звание настолько же редкое во флоте, насколько часто встречающееся в сухопутных войсках. 27 июня он полностью оправдал доверие своего короля, одержав победу при Лагуше.

Суровость зимы 1693 года заставила отложить на некоторое время общий стратегический план ведения войны на море и проекты высадки в Англии. Если король, министр Луи де Поншартрен, Вобан и некоторые другие деятели в основном думают теперь о ведении торговой войны, это объясняется в первую очередь необходимостью накормить изголодавшийся люд; воспоминание о поражении в Ла-Уге — лишь дополнительный аргумент. Надо сказать, что весной 1693 года англо-голландская эскадра сопровождала караваны судов (около 200 единиц), нагруженных зерном, следующих из Смирны в направлении Северного моря. Захват этого большого флота или его уничтожение могли иметь следующие последствия: во-первых, нанесли бы тяжелый удар британской экономике; во-вторых, осуществили бы поставку хлеба во французские провинции; в-третьих, восстановили бы тотчас же несколько померкший престиж королевского флота. Все три цели будут достигнуты. Граф де Турвиль замаскировал свои корабли в португальском порту около мыса Лагуш. Он нападает в нужный момент, топит несколько военных голландских кораблей, рассеивает вражескую эскадру. «Этот первый успех вызвал панику во флоте противника. Вскоре все корабли рассеялись и нашли убежище в Кадисе и в Гибралтаре. Их лихо преследовали французские корабли, пока они не вошли в зону портов, прикрываемую береговыми батареями. 75 судов были захвачены, сожжены или потоплены, а 27 кораблей были доставлены в Прованс»{71}.

Первая победа, одержанная через год (июнь 1694 года), у острова Тексель, за которую Жану Бару была пожалована дворянская грамота, была ярким примером правительственной борьбы против голода. В «Истории Людовика XIV в медалях» эта борьба запечатлена в надписи на медали: «Франция обеспечена хлебом благодаря королю после разгрома голландской эскадры в 1694 году»{71}. Жан Бар, знаменитый корсар и судовладелец из Дюнкерка, произведенный в капитаны первого ранга, разработал и применил на практике «военную тактику, основанную на использовании легких и маневренных фрегатов, своего рода прообразов подводных лодок-хищников периода Второй мировой войны»{274}. Жан Бар наводил ужас на моряков Соединенных Провинций, которых не так уже легко испугать, в 1692 году он истребил их 80 рыболовецких судов. В тот июньский день 1694 года Бар совершил самый большой подвиг за всю свою удивительную карьеру. Двор узнал об этом подвиге во время церемониала утреннего туалета Его Величества в понедельник, 5 июля 1694 года. Чтобы накормить подданных своего королевства, сильно пострадавших от двух суровых зим и общей нехватки продовольствия, Людовик XIV закупил в Польше огромное количество зерна. «Чтоб обеспечить его доставку, зерно загрузили на шведские и датские суда, свободно осуществляющие перевозки по всей Европе благодаря нейтралитету, которого придерживались их правительства»{71}. 29 июня Жан Бар отправился с шестью фрегатами навстречу этому каравану судов. Поравнявшись с ним, он увидел, что корабли этого каравана были окружены восемью голландскими кораблями, которые уже начали производить досмотр и намеревались направить весь караван во вражеские порты. Несмотря на численное превосходство противника в кораблях, людях и артиллерии, даже не ответив на орудийную пальбу, Жан Бар взял на абордаж корабль нидерландского вице-адмирала и овладел им после получасовой битвы. Его маленькая эскадра захватила еще два других корабля и обратила в бегство все остальные. Наши фрегаты привели в Дюнкерк три трофейных корабля и тридцать торговых судов. 80 судов, груженных зерном, продолжили свой путь в Кале, Дьепп и Гавр, пройдя под носом у английских сторожевых кораблей. «Этот подвиг, — пишет маркиз де Данжо, — покрыл Жана Бара славой, принес большую пользу королевству и доставил большую радость королю». В Великий век было обычным явлением выдвигать на первое место славу, а не выгоду в военных рассказах. Но совсем нелишне подчеркнуть в наше время, что Людовик XIV прилагал большие усилия, чтобы победить голод.

В то время, как столько авторов, от Фенелона и до самых современных, в несерьезных сочинениях считают своим долгом приплюсовать к бедам войны ужасы голода, нам следует понять, что благодаря королю, его министру де Поншартрену и их морякам удачные операции, проведенные на море, сильно смягчили тяжелые последствия неурожая из-за неблагоприятной погоды. Абсолютно неверен тезис Фенелона, согласно которому мелкое тщеславие монарха заставляло его думать больше о славе своего оружия, чем о судьбе своих подданных. Взглянем снова на памятную медаль за Тексель: «Франция обеспечена хлебом благодаря заботам короля после разгрома голландской эскадры»; в ней так четко проявляется первоочередная забота о хлебе насущном, что редакторы-академики поставили полезность выше славы, гражданское выше военного, всеобщее благо выше всего остального. «История в медалях» отражает победу герцога Люксембургского при Неервиндене, победу Катинй при Марсале, а также морские подвиги. Памятные медали были отчеканены в большом количестве за период с 1693 года до года заключения Рисвикского мира. На одной из них были изображены корабли графа д'Эстре и галеры бальи де Ноай при взятии Росаса в Каталонии (9 июня 1693 года). Другая медаль повествует о провале британской высадки в Бресте (18 июня 1694 года). Третья медаль рассказывает о героическом и эффективном сопротивлении, оказанном графом де Реленгом и Жаном Баром при бомбардировке Дюнкерка (август 1695 года). Четвертая медаль («Богатства Вест-Индии, отнятые у врагов»), отчеканенная по случаю захвата богатой добычи (оцененной в шесть миллионов) маркизом де Немоном, прославляет корсарскую войну: «в течение всей войны было захвачено со всем грузом 5000 голландских и английских кораблей». На пятой медали была запечатлена вторая победа при Текселе — или при Доггер-Банке, — одержанная тем, кого отныне все стали называть шевалье Бар: «Тридцать торговых судов и три военных корабля, сожженные или захваченные у Текселя 18 июня 1696 года». Шестая медаль прославляет взятие Картахены в Вест-Индии{180} бароном де Пуэнтисом (4 мая 1697 года). Седьмая напоминает о помощи эскадры графа д'Эстре, оказанной герцогу Вандомскому при взятии Барселоны (10 августа 1697 года). Восьмая отражает оба предыдущих подвига в память событий года. Надпись «Непобедимая Франция. Десятилетняя война, успешно проведенная, 1697 г.», отчеканенная на девятой медали, подразумевает победы на море; к ней прилагается академический комментарий.

В нем говорится о том, что врагам коалиции нигде не удалось перейти границы королевства за все десять лет войны, «и только король взял самые укрепленные города Нидерландов и Каталонии, выиграл множество сражений на суше и на море и одерживал победу за победой в интересах мира»{71}.

Если взять в целом всю войну, то видно, что Франция и коалиция морских держав «сыграли как бы вничью» (крупная победа у Бевезье, жестокое поражение у Ла-Уга), сражаясь на море. Но Франция выиграла по очкам, если учитывать гибкость ее тактических приемов: комбинированные операции, эскортирование торговых судов, нападение на караваны противников, эффективные боевые операции, направленные на подрыв торговых связей противника. Современники это отлично сознавали. Данжо и Сурш любили рассказывать о прибытии в Версальский дворец новостей с моря и о радостях, вызванных хорошими новостями.