Солдаты России - Родион Малиновский

К семи часам 1-я бригада выполнила ближайшую задачу. 2-я бригада, не останавливаясь, перекатывается через боевые порядки иностранного полка, развертывается веером и продолжает атаку, которая идет успешно. Но в Кравансоне многочисленные пулеметы противника ее все-таки задержали. Пришлось вызвать танки на поддержку, и вскоре ферма была захвачена, а ее защитники уничтожены и пленены. А в Шодэне новое ожесточенное сопротивление противника, новая атака танков и пехоты. Но и Шодэн окружен и взят, а за ним успешно атакована батарея на высоте 137 и захвачена.

Наконец зуавы выходят на равнину, но немцы встречают их сильным пулеметным огнем. Зуавы вынуждены залечь. Опять им на помощь приходят «ренушки» и смело лезут на пулеметы. И тут неожиданно из-за глубокого и крутого оврага по танкам прямым огнем ударила батарея. Это «ренушкам» не по нраву, но они все же вступают в единоборство с батареей, противопоставив ей свои малокалиберные пушчонки и пулеметы. И конечно, состязание заканчивается в пользу немцев: танки один за другим загораются от прямых попаданий и героически гибнут.

Тем временем зуавы одним рывком вскакивают в немецкие траншеи, а их разведчики смело бросаются вперед, прорываются к оврагам Шазель и Лешель и атакуют батарею, не дав ей возможности сняться с позиции.

Второй пулеметный взвод быстро продвигается за пехотой легионеров, но сбивается с направления. Ванюша попеременно с наводчиком пулемета Виктором Дмитриевским несет тело пулемета. А оно, проклятое, кажется стопудовым и больно врезается в плечо ребристой поверхностью ствола. Пот катится градом и заливает глаза. Но медлить нельзя, надо скорей уйти с равнины, которая простреливается с правого фланга огнем пулеметов.

Несколько танков Рено двинулись прямо на эти пулеметы, но напоролись на два танка противника. Попав под огонь их пушек, две «ренушки» остановились и загорелись. Остальные заметно замедлили движение и вступили в огневое состязание с танками немцев. Ванюша и его пулеметчики здесь же рядом, они бегут, бегут в изнеможении — лишь бы скорей добраться до овражка, поросшего кустарником! Наконец они скрываются в складках местности и падают от усталости на землю, еле-еле переводя дух. Грудь у каждого вздымается, и из нее вырывается какой-то звериный хрип, а сердце колотится часто и громко, не надо прислушиваться, чтобы услышать его, жилы на висках вздулись, из-под липких волос, из-под каски, измазанной грязью для лучшей маскировки, сбегает грязный, соленый пот.

Прорыв обороны немцев достиг уже, наверное, десяти километров как по фронту, так и в глубину. За пехотой по развороченным дорогам эшелонами продвигается артиллерия, спешат автомашины с огнеприпасами, между ними движется кавалерия в расчлененных боевых порядках, а вот и сипаи пронеслись в своих седлах с высокими, как у кресел, спинками — развеваются бурнусы, лица скрыты капюшонами, только сверкают злые черные глаза.

Легионеры 1-го иностранного полка пробились через нагромождение развалин Домие и немецких укреплений, а в полдень вышли в район тыловых огневых позиций артиллерии у Кравансона, продолжая движение через широкий овраг. В небе гудят самолеты. Летчики в порыве общего энтузиазма храбро атакуют противника на бреющем полете, внося панику в группы отходящей немецкой пехоты, к великому ликованию солдат союзных войск — марокканцев, чернокожих и американцев. Жаль, на глазах у всех один из самолетов врезается в землю. Взрыв — и горящие куски самолета разлетаются во все стороны. Пилот погибает, погибает в общем-то безрассудно, но в ореоле славы.

Противник оттеснен и смят. Войска союзников стремятся использовать замешательство врага. Но немцы ожесточенно сопротивляются. Американская дивизия, действующая правее, кое-как смогла продвинуться только до Вьерзи, а дивизия американцев, наступающая слева, встретила упорное сопротивление немцев в овраге Мисси-о-Буа и с большим трудом и крупными жертвами пробилась лишь к парижской дороге. 2-я бригада Марокканской дивизии, поддержанная танками Рено, встретила сильное сопротивление с южной стороны от Плуази и Берзи-ле-Сек и смогла выйти к оврагу Шазель только к 16 часам.

А бой все кипит. Немецкие самолеты большими группами атакуют наступающих с малых высот, дают указания целей и вызывают сильнейший заградительный огонь. Танки Рено загораются один за другим. Кажется, наступление союзников вообще вот-вот должно замереть, но вечером 8-й зуавский полк вместе с американцами вновь решительно атакует противника и продвигается почти на два километра к югу от оврага Лешель.

Наступает темнота. Войска буквально падают от усталости. А ночь коротка, отдыхать особенно некогда, к тому же необходимо пополнить запас патронов. Подвозят пищу. Солдаты жадно глотают ее, запивая красным, как кровь, вином. Степан Кондратов добрался до пулеметчиков и доставил в термосах еду, а в бидонах — вино. Ванюше он передал несколько плиток сливочного шоколада с орехами и апельсины — это подарок от Мадлен.

— Прислала мне посылку, — сообщил Степан.

— Ну что ж, как раз ко времени.

Лакомства были тут же распределены между всеми пулеметчиками и мгновенно съедены.

Короткая, удивительно тихая ночь... А завтра снова наступление, снова в бой...

На рассвете 19 июля возобновляется наступление по всему фронту. 7-й полк алжирских стрелков атакует в направлении Шазель, а 8-й зуавский обходит овраг Лешель с юга. Маленькие танки Рено действуют вместе с ними. Алжирские стрелки встречают сильное сопротивление и несут большие потери, их усилия разбиваются о стойкую оборону немцев, к тому же командир полка выбывает из строя. Зуавский полк хоть и медленно, но все же продвигается вперед и к полудню занимает высоты Шарантиньи, после чего вместе со 2-й американской дивизией наступает на юг — к Рапери де Виллемонтуар.

Противнику не позволяют и дух перевести, его все жмут и жму г. Батальон сенегальцев вместе с зуавами атакует в направлении с юга на север, вдоль дороги Шато-Тьерри, а 7-й полк алжирских стрелков прикрывает фронт в Шазель — Лешель, 1-й иностранный полк быстро продвигается вдоль северного склона с тем, чтобы охватить овраг, защитники которого оказывают отчаянное сопротивление.

Скрываясь от пулеметного огня, пулеметчики вскакивают в рощицу, полностью забитую американцами. И тут попадают под разрывы немецких химических снарядов. Обезумевшие от страха американцы кричат:

— Гез, гез! — и торопливо напяливают на себя маски.

Пулеметчики пытались выяснить у американцев номера их частей, но толку не добились. Называли 73-ю и 75-ю стрелковые роты — какие-то астрономические числа! Что это были за подразделения, кому принадлежали эти роты?! Гринько старался разобраться во всем, тяжело дыша через тугой респиратор противогаза, но так ничего и не понял.