Я дрался на Т-34. Обе книги одним томом - Артем Драбкин

Появился командир второго батальона капитан Купцов. За ним появился танк с номером 01. Бог ты мой! Кузнецов приехал, командир бригады. А мы под минометным огнем. На танке Купцова развернули знамя, и он пошел вперед, чтобы столкнуть танки. Слышу: «Шипов! – Родной писклявый голосок командира бригады. – Тебя Морозов на роту посылал? Почему не пошел?» – «Там что, своих офицеров недостаток?!» – «Ты видишь, где танки?» – «Вижу, но те, что стоят, – подбиты, а целых не вижу». – «Найди и толкни вперед. Войди в связь. И вперед!» Это значит связаться с его радиостанцией, а потом двигаться. Я ему нужен на веревочке. Это правильно. Сел в танк: «Блестящий! Я – Орел!» Связался. Я к тем танкам, что подбиты, не поехал – там искать нечего. Я еще утром, когда в атаку ходил, приметил, что левее есть лощины. Наверняка уцелевшие танки скатились туда. Устоять перед уничтожающим огнем такого калибра и в такой массе снарядов, это же просто невозможно. Надо обязательно уходить вправо, влево. Там трусов не было. В первую лощину сунулся – никого нет. У меня мурашки по спине. В наушниках крик командира бригады: «Куда ты пошел!!!» А я только отнекивался: «Понял, прием». Приезжаю во вторую лощину – вот они, красавчики, разбрелись по косогору. Только я встал, вижу, ко мне идет человек. Я узнал командира второго батальона, Купцова. «Шипов, это ты?» – «Я». – «Чего ты приехал?» – «Прислали вас толкать». – «Что тебе надо?» – «Два танка». – «Хорошо». Приказал. Один танк есть. Командир второго танка: «Я вам не подчиняюсь. Я не из вашего батальона». Времени у меня нет. Говорю: «Ты знаешь, что вчера «смершевцы» забрали одного танкиста? Так ты будешь вторым». Парень поменялся в лице: «Буду делать то, что вы прикажете». Итак, у меня три танка. На бугор мы не полезем – атака в лоб ничего не даст. Возьмем левее. Они и без меня пробовали – на выходе из лощины догорал танк. Расставил танки на выходе из лощины. Вызвал артиллерию по соседним с ней домам. Перед собой вызвал авиацию. Приказал начать движение во время авианалета. Распределил цели между экипажами – не просто так сломя голову выскакивать, а все время стрелять. Наша первая задача была проскочить открытое пространство и спрятаться за домами, потом взять левее и по дороге выйти к Альтдаму. Купцов говорит: «А мне что делать?» – «А ты весь цыганский табор выстраиваешь и выдвигаешь, чтобы они могли огнем прикрыть наш правый фланг. Когда мы тронемся на ту сторону, вы делаете по одному-два выстрела по дороге. Это наша артподготовка».

Итак, слева меня прикрывает артиллерия, спереди обеспечивает авиация, справа танки. Сам я тоже не сплошал. Все сработало на 100 %, и мы на один или два километра продвинулись. Подъехала колонна – десятка два танков, которую вел Купцов: «Что дальше делать будем?» – «Давай развернем атаку на Альтдам». Вышли немного вперед. Идем, разговариваем, я поворачиваюсь, а Купцова нет – лежит в нескольких метрах от меня, стонет. Ранило его. Не сильно, но выбыл из строя. Положили его на танк и повезли в тыл. В подвале дома развернул наблюдательный пункт, выставил охранение. Вперед решил пока не лезть. Вдруг шум, ругань: «Еще слово, и я стреляю!» – «Ладно, веди к старшему». Командир роты штрафников… У них тоже задача – Альтдам, но нет патронов к автоматам. Дал ему патроны и ящик гранат, запалы. Расположил впереди танков, в готовности атаковать Альтдам. Закрепил за танками. Если огонь будет слабый, то пойдут десантом, а если сильный – за танками. Прошло немного времени – опять кто-то там заворчал наверху. Оказывается, артиллерист с двумя пушками приехал. Разместил я их до кучи. Теперь артиллерия есть, пехота есть. В общем, все нормально. Вернулся танк, отвозивший раненого комбата, командир передал от него привет. Дело к полуночи. Приходит офицер связи: «Товарищ старший лейтенант, приказано все танки вывести в исходный район». Пригласил артиллериста и командира штрафников, сказал, что получил приказ. Вызвал своих командиров, рассказал, как вытянуть колонну, рации только на прием, ехать на пониженной передаче.

В роще меня фонариком останавливает командир бригады, обнимает – родной человек. Вывел я их всех, расставил, организовал службу, как положено. Наутро приехала кухня, все покушали. Приехал Морозов: «Ты пушки почистил?» – «Только встали». – «Так, сначала пушки чистят, а потом кашу едят!» На этом мы с ним расстались. Я приступил к обязанностям начальника штаба третьего батальона. Нас отвели, дали время привести себя в порядок и перебросили на юг, к Кюстринскому плацдарму. Разместились на восточном берегу Одера. Некоторое время стояли, ремонтировались, занимались боевой подготовкой. Новых танков нам не дают.

В один из дней вижу, идет командир бригады с девочкой-солдаткой. Мы, командиры, стоим на просеке, разговариваем. Подходит и, обращаясь к ней, говорит: «Кого ты выбираешь?» Она посмотрела: «Вот этого маленького». Командир бригады: «Так вот, Шипов, это вам радист. Между прочим, я тебя представил к ордену Красного Знамени». Ох, думаю, разговоров было по этому представлению… Я не думаю, что Морозов был в восторге от того, что меня представляют к ордену Красного Знамени, которого он сам еще пока не получал. Все-таки за 3 дня подготовить и провести пять атак! Мы выглядели неплохо на фоне танкового корпуса. Я не очень верил в это награждение, но раз сказал, то спасибо. Этой девочке говорю: «Давай в штабную машину, будешь радистом». – «Что?! Только в экипаж!» – «Ты что, с ума сошла?» Видать, она была из тех девчонок, что рвались на фронт. Она считала, что ее место в бою, в танке. Ее папа военачальником в другом месте, видимо, попросил командира бригады пристроить… Ладно, в экипаж так в экипаж. Честно скажу, что она пришлась ко двору. Закрепилась в экипаже командира взвода лейтенанта Нуянзина. Бойкая такая. Она была старше, чем командир танка, – скажет, все сделают. А поскольку она сама трудилась, не отсиживалась, то имела уважение. И в экипаже изменилась обстановка – никакого мата, все с чистыми подворотничками. Около этого танка вечно куча народу – и солдаты, и офицеры, конечно, и из штаба бригады. И она, чтобы освободиться от них, приходила ко мне в штабную машину наедине побыть.

Вдруг приказ – бригада из трехбатальонной становится двухбатальонной. Меня назначают начальником штаба второго батальона. Новых танков мы получать не будем, а будем укомплектовываться за счет танков, приходящих из капитального и среднего ремонтов. Мы не успели укомплектоваться, как нас вывели на Кюстринский плацдарм, где мы продолжили получать танки. Танки приходят из ремонта, как правило, не с полным экипажем. Нехватка кадров была очень большая. Даже командиров танков, офицеров, недоставало. А где возьмешь танкистов? Запасных, учебных полков рядом нет. Делали так. Ну механик-водитель – механик-водитель, его никем не заменишь. Наводчики – из заряжающих, командиров танков – из наводчиков или из механиков-водителей, заряжающих и радистов – из автоматчиков, благо в бригаде был свой батальон. Они все время ездили на танках. Они большую часть времени на трансмиссии дремлют, а танк окопать или боеприпасы загрузить – это они делают под руководством членов экипажа. Короче, к началу операции мы успели укомплектоваться, провести стрельбы, отработать с экипажами действия при оружии, действия в составе экипажа, а с офицерским составом – рекогносцировку, работу с картой.