Волшебство на троих (СИ) - Amberit

- Сложно говорить о том, чего не знаешь.

- Да. Я так и не смогла убедить Делвера в том, что он ошибается. Король всегда прав, и все тут. На мои слова про дворцовые сплетни, которым нельзя верить, он грубо оборвал меня, заявив, что верит не досужей болтовне, а собственным глазам.

- Но мы же не так сильно и похожи, - печально вздохнула я.

Иллана словно не слышала меня.

- Он открыто назвал меня трусливой эгоисткой и себялюбивой стервой, боящейся признаться в собственных ошибках, добавив, что теперь понимает, почему у нас так и не родился общий ребенок.

- Ему так нужны незаконнорожденные дети?

- Они были бы законными, - мрачно возразила Иллана. - Делвер женился бы на мне сразу после того, как я забеременела. И даже до этого счастливого момента. В любое время, изъяви я только желание… Ну, кроме последних месяцев, когда его отношение ко мне изменилось.

- Иллана, - заколебалась я, не зная, имею ли право влезать в настолько личные дела. Но, с другой стороны, она не чужой мне человек, и Аленар просил спросить ее при случае. - Ты любишь Делвера. Он предлагал тебе выйти за него замуж. Так почему нет?

- Потому что любовница имеет право не рожать ребенка, а от королевы этого ждут, - с непонятной мне скорбью выплюнула дама.

- Это настолько плохо?

- Ты ничего не знаешь, Элька, - Иллана закрыла лицо руками и затряслась в беззвучных рыданиях.

Я сорвалась со своего подлокотника и рванулась к ней, накрывая ее виски ладонями.

- Лана…

- У меня была дочь, - глухо проговорила она, не отнимая рук и не пытясь высвободиться. - Сейчас ей было бы чуть больше четырнадцати лет.

Иллана вновь замолчала, захлебываясь неслышными страданиями.

- Что с ней стало? - мягко спросила я, подозревая, какой будет ответ и страшась услышать его.

- Она была красивой девочкой, с белой кожей и тонкими светлыми волосиками, - Иллана подавила всхлип. - С крошечными пальчиками, темно-синими глазками и сложенными бантиком губками. Идеальный ребенок. Выше пояса. А ниже, - она прерывисто вздохнула, - ниже, вместо пухленьких ножек - толстые раздвоенные обрубки. Моя девочка ни разу не вздохнула, не закричала. Элька, моя дочь родилась мертвой, и все вокруг считали это чрезвычайным благом как для нее, так и для меня. Барон дар Осселд был проклят, и это проклятье сделало ядовитым и его семя, а оно отравило меня. После смерти моей девочки я беременела еще дважды, и оба раза все заканчивалось выкидышем. Повитухи шептались, что эти дети были еще страшнее и уродливее, чем первый ребенок.

- Но, может быть… дети от Делвера родились бы здоровыми? - неуверенно прошептала я.

- А если нет? Ты представляешь, каково будет Делверу, если у него родится сын - урод? Элька, я проклята! - надрывно выкрикнула она. - Я не могу иметь детей! Ты понимаешь теперь, почему я никогда не стану женой Делверу? Кому нужна проклятая королева?

Иллана рыдала уже не сдерживаясь. Я, с разрывающимся от ужаса и сострадания сердцем, потянула из нее темные эмоции, не задумываясь, стоит ли применять магию или нет. С такими воспоминаниями нельзя жить. Они отравляют не хуже проклятия. Я не могла убрать их совсем - вампирская кровь давала о себе знать - но моих знаний и умений хватило на то, чтобы смягчить их, смазать в памяти, закрыть туманом образ юной девушки, держащей на руках рожденного ею уродца, все еще соединенной пуповиной с ее телом. Леденея от страха и жалости, я размывала боль, слезы и горе Илланы, не позволяя себе задуматься о том, что подобное может ожидать и меня, понимая, что оно все равно напомнит о себе чередой кошмарных снов. Барон дар Осселд был проклят, и это сказалось на его детях. Я сама лезла в глубину темной магии, пропуская через себя потоки энергии. Кто знает, как подействуют они на моих нерожденных детей? Мне оставалось только уповать на судьбу, которая знала, что делала, сводя меня с Аленом…

В дверь постучали.

- Дамы, у вас все в порядке? - заглянул в комнату встревоженный Лежек. Иллана вздрогнула и убрала руки от лица.

- Все хорошо, - почти спокойно произнесла она. - Я слегка расклеилась, и Элька мне помогла. Сейчас все в норме. И очень хорошо, что ты пришел, мне как раз требуется мужская сила. Лежек, будь добр, пододвинь сюда сундук, стоящий у стены. Мы с Элькой запихнем в него это тряпье.

Иллана пренебрежительно пошевелила носком туфли сброшенное с кресла тряпье. Лежек продолжал обеспокоенно смотреть на меня и, только дождавшись моего подтверждающего кивка, расслабился. Он прошел к огромному сундуку и, с силой дернув за боковую ручку, вытащил его на середину комнаты. К скрипу досок и шороху прибавился негромкий стук. На пол упала картина, до этого момента зажатая между сундуком и стеной. Иллана бросила на нее быстрый взгляд, помрачнела и отвернулась.

- Кто это? - тихо полюбопытствовала я.

- Госпожа Стелла, - коротко и сухо пояснила она. - Бывшая жена моего дяди.

- Которую он выгнал из дома?

- Она. Очень неприятная особа, надо сказать. Я понимала это и ребенком.

Я подошла поближе и с интересом взглянула на портрет. Дама на нем блистала красотой, молодостью и высокомерием, превосходно переданным художником в выражении темных глаз и презрительной усмешке на кроваво-красных губах. Мне показалось, что я вижу в ней что-то знакомое, и вначале никак не могла понять, что именно. Мы никогда не встречались с этой дамой. Сложно было бы забыть тонкий ястребиный нос и угольно-черные волосы. Только спустя несколько секунд я отметила чуть асимметричные брови. Точно такие же, как у министра Овальда.

- Ты тоже заметила? - тихо обратился ко мне Лежек.

- Да. Занятно, правда? - таким же шепотом ответила я.

- О чем вы? - нервно позвала Иллана. - Лежек, будь добр, убери портрет куда-нибудь подальше, чтобы он не попадался мне на глаза. Или, еще лучше, сожги.

Лежек посушно поднял картину и вынес ее из комнаты. Я задумчиво начала помогать Иллане укладывать вещи в сундук, не переставая размышлять над открывшимся обстоятельством. Так тетка Илланы, как там ее… госпожа Стелла, в родстве с министром? По всему получалось, что да. Одинаково неправильные брови не могут быть совпадением.

- Иллана, а где сейчас твоя тетка?

- Не знаю и знать не хочу, - вздрогнула дама. - Страшно подумать, что когда-то я считала ее мамой и не понимала, почему она так смотрит на меня. Знаешь, у меня всегда складывалось ощущение, что своим взглядом госпожа Стелла пригвождает к месту и готовится заморозить тебя заживо. Или скормить крысам. Собственно, я и узнала портрет по ее глазам. Это единственное, что осталось в моей памяти.

Я передернулась, представляя себе крохотную девчушку, страстно желающую добиться от самого близкого ей человека хотя бы капельки любви и ласки, а в ответ получающую ледяную неприязнь.

- Мне даже стало легче, когда она после какого-то мелкого проступка назвала меня дочерью шлюхи, прибавив, что ее собственное дитя никогда не поступило подобным образом. Я стояла и радовалась, осознав, что не имею ничего общего с этой холодно роняющей слова дамой, убивающей меня взглядом на месте, а госпожа Стелла при виде моей улыбки распалялась все больше и больше. Господин Менор увел ее насильно, иначе не знаю, чем бы все кончилось…

Я пробормотала что-то подходящее к ситуации. Больше Иллана не заговаривала ни о тетке, ни о своем прошлом, и, только когда сундук был сложен, и Лежек, напрягаясь, потащил его вниз, она взяла меня за локоть.

- Спасибо, Элька. Только не делай так больше. Ты же понимаешь, о чем я, правильно?

Я кивнула.

- Иллана, так нельзя было оставлять…

- Не надо, - твердо повторила она. - Я сильная и справлюсь со всем и сейчас, и в будущем. Не волнуйся из-за бала. Мы с тобой поедем туда, поразим всех своей красотой…

- И вызовем кучу сплетен, - в тон ей добавила я.

- Без сплетен, к сожалению, не обойдешься. И они расцветут еще более ярко, когда станет заметной твоя беременность.

- Я все-таки надеюсь уехать из Картхейна раньше, - протяжно вздохнула я, прикрывая руками живот. - Мне нельзя задерживаться здесь.

- Знаю, милая, - Иллана ласково погладила меня по руке. - Все будет хорошо. Я верю в это.

И я тоже верила, усиленно и отчаянно настраивая себя на позитив весь остаток дня. А ночью, как и ожидалось, пришел кошмар.

Степь. Бескрайняя, безлюдная, выжженная солнцем, сверкающим в белесом небе. Жарко так, что воздух при дыхании обжигает легкие и горло. Не спасает даже ураганный ветер, пригибающий к земле высохшие былинки, превращающий в лохмотья юбку и рвущий волосы, непрерывно лезущие в рот и глаза.

Я иду вперед, преодолевая мощные порывы, не обращая внимания на пышащую жаром землю под босыми ногами и всепоглощающий ужас, вызывающий страстное желание упасть и свернуться в комочек, закрыв руками голову. Я иду, направляемая незримой нитью, притягивающей меня к чему-то безмерно важному. Иду, хотя вижу перед собой лишь черную туманную стену, в которой то в одном месте, то в другом вспыхивают зигзагообразные слепящие молнии. Иду, чувствуя, как ощущение скорой гибели - не только моей, всего мира - смешивается со страхом и паникой. Я должна пройти сквозь стену. Должна, потому что там мои дети.