Белая чума - Фрэнк Герберт

Отец Бирни Казанах ждал снаружи, когда отец Майкл прибыл на верхний этаж. Вокруг не было никого, и он был вынужден остановиться.

– А, это вы, отец Майкл. Я как раз вас жду.

«Интересно, где британцы разыскали этого священника?» – спросил себя отец Майкл. Что ж, Каванах был католическим священником, да. Это подтверждено. Но он слишком долго прожил в окружении галлов. Он даже говорил с акцентом старого этонианца.

– Что вы хотите? – неохотно спросил отец Майкл.

– Всего лишь два слова, отец.

Каванах взял священника за руку и почти потащил его в угол позади лифта.

Отец Майкл непонимающе уставился на него. Каванах был похож на маленького херувима с бледными щечками. В его глазах сквозило беспокойство, как будто он искал место, где можно скрыться. «Расчесывал ли он когда-нибудь свои седые волосы?» – подумал отец Майкл. Казалось, что он только что побывал в центре урагана.

Каванах, наверное, считал себя «порядочным ирландцем». Был ли он выходцем из колледжа святого Патрика, в Мэйнуте, как и отец Майкл?

Претерпел ли он там такие же несчастья? Отец Майкл все еще пытался уличить другого священника во лжи.

– Нет. Я уехал оттуда десять лет назад.

Это было похоже на правду.

Но Каванах виделся с Кети и говорил с ней. Отцу Майклу не нравилось настроение женщины после подобных визитов. Каванах был близок с папским посланником, приехавшим из Филадельфии, и отцу Майклу было не по душе то, что он слышал об ЭТОМ. Шли разговоры о подчинении «требованиям меняющегося времени». Отец Майкл знал, что это означало: отказ от веры! Ничего хорошего это не предвещало. Мог даже быть новый раскол Церкви. Как можно почитать католическую Церковь, административный центр которой располагается в Америке? Все будет нормально только после того, как восстановят Рим.

– Вы не можете пройти сейчас к Кети, – пряча глаза, сказал отец Каванах. – У нее важный посетитель.

– Кто на этот раз?

– Самый главный адмирал среди карантинщиков. Один из тех, кто спас ее, разрешив пересечь канал.

– Ее спас Бог! – запротестовал отец Майкл.

– О, в этом нет сомнений, – согласился Каванах. – Но именно приказ адмирала способствовал переправе.

– Если бы Бог захотел, они бы не переплыли, – заявил отец Майкл.

– Я согласен. Но адмирал имеет громадное влияние, и мы не можем его беспокоить сейчас. Это для вашего же блага, уверяю вас.

– Почему он пришел к ней? – продолжал допытываться отец Майкл.

– В отношении этого я не уполномочен ничего говорить.

Отец Майкл разозлился. Каванах явно почувствовал это, потому что отпустил его руку и предусмотрительно отступил на шаг.

– Что здесь происходит? – спросил отец Майкл, стараясь сохранять спокойствие.

– У двери стоят охранники, и они вас не впустят, – продолжал Каванах. – Я обещаю, что ей не причинят никакого вреда.

Отец Майкл почувствовал, что Каванах говорит правду, и подумал, стоит ли оказывать давление или нет. Я ПОСЛАННИК ИРЛАНДСКОГО ГОСУДАРСТВА. Но это тоже имело свои ограничения. Посланник должен вести себя подобающим образом. Он чувствовал, что опасения Доэни оправдываются. Глупая женщина стала известна во всем мире. «Женщина в камере!» Что-то во всем этом привлекло внимание общественности. Все это раздула пресса, конечно! Разные сенсации. Ребенок, родившийся в шторм при пересечении канала.

– Когда мне будет разрешено увидеться с ней? – спросил отец Майкл.

– Пожалуй, примерно в полдень. Может быть, вы подождете в своих апартаментах, отец? Я расположился дальше по коридору.

Отец Майкл почувствовал тяжелую пустоту в животе. Происходило что-то нехорошее, а он должен был с этим смириться. Нет, он будет бороться! Но до того, как священник собрался что-то сказать, он увидел трех вооруженных морских офицеров, спускающихся вниз по коридору, которые внимательно наблюдали за ним. И тогда отец Майкл понял, что он узник, а эти трое приставлены, чтобы его охранять.

63

Наш мир всеми способами подрывает, чувство собственного достоинства человека, силу, лежащую в основе человеческого могущества. Мы подрываем наше собственное выживание, нашу способность сделать выбор. Это врожденная способность, без которой человечество не может существовать.

Кети любила сидеть у окна своей новой комнаты на верхнем этаже административного корпуса Хаддерсфилда, где она нянчилась со своим ребенком. Она знала, что огромное зеркало напротив нее было на самом деле окном, позволяющим огромной веренице мужчин, проходящих через внешний коридор, смотреть на нее. Кети могла смотреть только в зеркало, чтобы увидеть то, что наблюдали мужчины. Ей казалось странным, что она не чувствует смущения от того, что незнакомые люди смотрят, как она кормит грудью дочку.

Каким замечательным ребенком становилась Джилла – ее щечки округлились, морщины разгладились, в глазах появилось любопытство. У нее должны были быть рыжеватые волосы, тонкие и шелковистые, такие, как у матери Кети. Какой драгоценностью был для нее этот ребенок!

Они провели несколько ужасных дней, когда была принесена сыворотка и им объявили решение. Какими хладнокровными казались эти люди Кети. Она рыдала при виде неповоротливого доктора Бекетта, этого безобразного человека с впалыми щеками и гигантским ртом, равнодушно произносящим ужасные слова.

– Вы и ваш муж можете иметь множество дочерей, миссис Броудер. Вы уже продемонстрировали это, и, применив нашу новую технологию генетического контроля, мы уверяем вас, что сможем сделать так, чтобы вы имели только дочерей.

Мужчины в белых халатах все время держали Кети, забрав Джиллу, и даже не давали Стивену увидеться с ней.

– У нас есть достаточно сыворотки только для вас, миссис Броудер! – кричал на нее Бекетт.

– Дайте ее Джилле!

– Нет, если у вас будет достаточная иммунная реакция, то вашей кровью мы сможем спасти ребенка.

– Если сможем! – стонала Кети.

Но сопротивляться сильным врачам было бесполезно – и вот руки Кети стянуты ремнем, а в вене торчит игла. Еще несколько страшных дней прошло с этого времени, в слезах и причитаниях над Джиллой, когда она боялась обнаружить первые симптомы чумы у ребенка.

После инъекции Стивену разрешили прийти к Кети. Почти как священник, он начал умолять ее «быть спокойной и принять все, что даст Бог». Стивен и лекарства старались успокоить ее, но и потом она вся дрожала, когда вспоминала ужасные дни.

Когда Кети прижимала к своей груди Джиллу, к ней возвращалось спокойствие. Сыворотку изготовили вовремя. И теперь каждый мог ее получить: она распространялась по всему миру, как цунами.