Меридон - Филиппа Грегори

Мне придется сделать все самой.

И быстро.

Сейчас же.

38

Они нацелились на меня, на убедительную славную ферму, которую я им нарисовала. Хорошее шулерство – битва умов, в которой шулер убеждает дичь сразу в двух вещах: что он честный и что они – умелые игроки. Я поглядывала на них из-под ресниц и видела, что Уилла они сочли слишком стойким, слишком неподатливым, а возможно, и слишком бедным для своих уловок. Но я была «роскошным молодым дурнем». Они переводили взгляды с набросанной наспех карты на мое открытое воодушевленное лицо и облизывались, как голодные при виде сладкого пудинга.

Я постучала картами по столу и взглянула на Уилла.

– Похоже, ты был прав, Уилл, – сказала я. – Мне это не потянуть.

Уилл не поднял глаза, лицо его не дрогнуло, но у него, судя по всему, голова пошла кругом от того, как я резко поменяла курс.

– Так давай доиграем и уйдем, – сказал он.

Он посмотрел на капитана Томаса и Боба Редферна.

– Вы уж простите, господа, и спасибо за радушие. Но я обещал матери этого юноши, что благополучно доставлю его домой. И с наследством в кармане.

Капитан Томас рассмеялся, так что зазвенела пыльная люстра.

– Да вы просто поводырь медведя, сэр! – воскликнул он. – По мне, так мистер Тьюкс – отменный игрок!

Он отпустил карту, которой собирался сыграть, и взялся за другую, дальше от большого пальца. То был младший козырь. Он, судя по всему, знал, что у меня козыри старше. Я взяла взятку, как он и планировал.

– Вы только гляньте! – сказал он. – Я прозевал, что у вас такой козырь, мистер Тьюкс.

– Давайте-ка откроем еще бутылку, – щедро предложил Боб Редферн. – Вырвавшись из деревни, надо получать удовольствие от жизни, джентльмены! Стыдно возвращаться домой, если рассказать не о чем. Все рты поразевают, когда вы расскажете, что играли здесь, я вас уверяю!

Козырями были червы, у меня на руках была пара младших карт. Я пошла с короля бубен, и все ответили картами помладше, кроме капитана Томаса, который сбросил младшую трефовую карту, отдав мне взятку. После этого я выманила у них младшие козыри одной червой за другой, пока на руках у меня не остался валет пик, и я поставила на то, что ни у кого нет пик старше. Но у капитана Томаса на руках оказалась дама, и в конце игры мы сравнялись по взяткам.

– Думаю, надо нам идти, – сказал Уилл. – Доброе завершение доброй шутки.

Я взволнованно рассмеялась, надеясь, что на щеках у меня появился румянец.

– Уйти, когда у меня полоса везения? – спросила я. – Да черт меня побери, никуда мы не уйдем! Я не встану из-за стола, пока не выиграю ту маленькую ферму в Сассексе. Это же только шутка! И час еще не поздний! И карта мне пошла! Я чувствую!

– О, у вас чутье на карты, – дальновидно сказал Редферн. – Иногда я тоже такое чувствую. Просто понимаешь вдруг, что не можешь проиграть. У меня такое случалось пару раз в жизни, и я вставал из-за стола с целым состоянием в кармане! Это редкий дар, мистер Тьюкс… можно называть вас Майкл?

– Конечно, Боб, – беспечно ответила я. – Вы верите в удачу, да?

– А какой чистокровный игрок не верит? – спросил он.

Он перетасовал карты, а я взяла бокал и стала пить, глядя на него поверх края бокала.

И тут я заметила.

Он собрал сыгранные карты и перебросил некоторые из них в правую руку, спрятав в широкую белую ладонь. Рубашки казались мне вполне обычными, но они, видимо, были краплеными, и он мог отличить картинки от простых карт. Или они были срезаны, по виду сказать было трудно, я поняла бы только на ощупь, когда подошла бы моя очередь сдавать. А этого надо еще дождаться.

Боб решительно перетасовал карты, оборки его сорочки съехали на его натруженные руки. Он казался особенно умелым или подозрительно ловким. Честная растасовка честного игрока.

Он протянул мне колоду, чтобы я сняла. Я тщетно нащупывала среди карт подсказку. Не было места, где меня побуждали снять, он не сдвинул колоду и не сделал мостик.

Ни-че-го.

Я сняла, как хотела, и вернула ему колоду. Он раздал.

То, что он сделал потом, было так очевидно и так грубо, что я едва не расхохоталась и перестала жалеть, что рядом нет па, потому что напротив меня сидел человек, жадностью и нахальством превосходивший па.

И теперь я его поняла.

Он не подтасовал карты, не рассчитал мгновенно, куда именно нужно всунуть картинки в стопку простых карт, лежавшую у него в левой руке. Он просто положил картинки поверх колоды и раздал самые сливки сверху мне и Уиллу, а нижние карты – себе и капитану Томасу. Детский простейший обман, и я бросила на Уилла взгляд, предупреждая его, чтобы промолчал, когда увидит.

Об этом можно было не беспокоиться. Как ни удивительно, он ничего не заметил. Уилл был истинным честным йоменом, он смотрел на быстрые руки Боба Редферна и взял те карты, которые ему сдали, не заметив движение длинных пальцев Боба, когда тот брал карту снизу или сверху, по желанию.

Я осторожно осмотрелась.

Казалось, никто другой тоже ничего не заметил. Было уже поздно, все были пьяны, в комнате стоял густой дым, свет еле пробивался сквозь него. Рука Боба скрыла все. Только я увидела, как он быстро сработал мизинцем правой руки, подцепляя карты снизу для себя и напарника, чтобы они точно нам проиграли.

Мне приходили хорошие карты. Хорошие шулерские карты. Не слишком роскошные, ничего чрезмерного. Я ерзала и дергалась, а потом задержала дыхание и надула живот, чтобы покраснеть, когда Боб сдал мне козырного туза. Я выиграла, на три взятки опережая Уилла, и вокруг захлопали и засмеялись, когда я завопила, как мальчишка, и подгребла к себе кучу расписок и документы на Широкий Дол.

Лакей тут же возник рядом со мной с бокалом шампанского.

– Победный тост за отменного игрока! – сразу сказал Боб, подняв свой бокал, чтобы выпить за меня.

Уилл нахмурился:

– Сейчас лучше уйти.

– Да выпей ты за мою победу! – сказала я. – Пойдешь со мной утром к лорду Перри, чтобы выкупил свою ферму. Как он будет хохотать! Выпей за мою победу, Уилл! Еще рано уходить!

– И игра так и витает в воздухе! – радостно воскликнул капитан Томас. – По-моему, моя удача возвращается! Будь я проклят, если нет! Останьтесь, вам везет, Майкл! Отважитесь поставить оба своих владения на карту… вашу новую ферму и ту, что в Уарминстере?

– Против чего? – спросила я с улыбкой.

Уилл произнес:

– Майкл! – безупречным замученным шепотом.

Лакей снова наполнил мой бокал, голоса, казалось, доносились откуда-то издалека. Я про себя прокляла вино. Я к нему не привыкла, да и после болезни еще не окрепла. Выпью еще немного – и я в беде.

– Да черт! Против этого места! – заорал капитан Томас.