Ведущий в погибель - Надежда Попова

– Почему?

– Просто поверь. До наступления глубокой ночи он не сделает того, чего мы больше всего опасаемся. И у меня есть время на то, чтобы подготовить некоторые важные мелочи для моего плана. Мы выезжаем в четыре.

– Понял, – отозвался Курт нехотя. – В четыре.

Лотта держалась отлично – улыбаясь оставшимся гостям и обеспокоенной тетушке, она крайне достоверно и внятно изложила симптомы легкого, но чрезвычайно неприятного недуга, уложившего в постель ее хозяйку, весьма изобретательно отнекиваясь от лекаря и посетителей в лице сострадающего дамского сообщества. Распоряжения, касаемые сумки с вещами Курта и его отчетом, она выслушала внимательно, клятвенно заверив, что все будет исполнено должным образом, если прибывшая зондергруппа обнаружит, что сам майстер инквизитор дать этот отчет уже никогда не будет в состоянии. Лишь ближе к их отъезду, прослушивая указания вновь и повторяя сказанное, помощница Адельхайды начала потягивать носом и часто хлопать ресницами.

Стриг исчез сразу после разговора в комнате Адельхайды; его не было видно нигде вплоть до второй половины дня, и на все вопросы Курт слышал в ответ лишь отговорки и пожелания не лезть не в свое дело. Покинуть замок баронессы фон Герстенмайер удалось с некоторыми усилиями – фон Вегерхофу пеняли на легкомыслие, явно подразумевая под этим его ярое нежелание повести к венцу ее дорогую племянницу безотлагательно, майстера инквизитора призывали в свидетели обвинения, и прощание заняло едва ли не полчаса. В четыре пополудни, однако, как и было решено, замковые стены уже смотрели в спину.

Коней пустили крупной рысью, и Курт во все время пути косился на третьего жеребца – с пустым седлом; в том, что он понадобится, были немалые сомнения, равно как и в том, что обратно с седоком отправится хотя бы один из коней. По временам фон Вегерхоф приказывал переходить в галоп, спустя несколько минут вновь придерживая скакунов, но больше от него Курт не слышал ни слова. Таким угрюмым и сумрачным он не видел стрига до сих пор ни разу; в седле тот сидел расслабленно, будто на стуле в собственной комнате перед неизменной шахматной доской, однако не заметить, как он собран и сосредоточен, было нельзя. Сегодня на нем не красовалось обычного вычурного наряда, и фон Вегерхоф был неузнаваем в простой, безыскусной, хотя и добротной одежде из сукна и кожи. Стриг был при мече и кинжале, пренебрегши, однако, какой бы то ни было броней, рукава при движениях рук вызывающе открывали запястья, а расстегнутый воротник – шею.

На собственные руки, держащие поводья, Курт поглядывал скептически, понимая, насколько иллюзорную защиту дают его стальные наручи – если одна из этих тварей пожелает добраться до его крови, на ее усмотрение оставалось еще немало подходящих частей тела. Кроме того, зубы и желудок – не единственное оружие его противников, и даже простой кухонный нож, примененный ими, убьет вряд ли хуже, чем двуручный меч тяжеловооруженного рыцаря, разве что все той же крови вокруг будет чуть меньше. Кольчуги, к которой Курт уже привык, с которой сжился, снимая лишь перед сном и купанием, он тоже не надел, дабы избегнуть лишнего шума, отчего тело ощущалось неприятно легким и открытым; однако и она вряд ли была бы хорошей защитой – меч в руке стрига прорубил бы стальные кольца, как пергамент. На боку ощущалась непривычная пустота; арбалета, с которым также не разлучался никогда, Курт не взял. Недальнобойный, но мощный вблизи, заряжающийся разом на четыре болта, по выражению фон Вегерхофа, «идеальный для перестрелок в коридорах и sortir’ах» – он не раз выручал прежде, и для замковых переходов был бы самым подходящим оружием, однако на зарядку уходило слишком много времени, при движении арбалет позвякивал стальными деталями, а при натяжении невыносимо громко скрипели струны. Сегодня пришлось удовольствоваться обычными двумя кинжалами и пригнанным за спиной бастардом, впервые со дня посвящения найдя этому мечу применение практическое, а не лишь только представительское. Вот только много ли будет от него проку…

Hominem te esse memento…

Стены замка проступили в сумерках впереди, за стволами голых деревьев, после получаса все такого же безмолвного пешего шествия, и лишь тогда, остановившись, фон Вегерхоф впервые за последние полтора часа разомкнул губы.

– Надеюсь, ты и впрямь уверен, – произнес стриг, медленно проведя ладонью по конской шее, и переместил взгляд с серой громады на Курта. – Потому что, если нет, сейчас самое время повернуть назад.

– Я уверен, – ответил он твердо, силясь не замяться под взглядом прозрачных глаз в шаге от себя; взгляд этот сейчас был тяжелым, как ледник, и таким же стылым. «Что будет, когда повстречаешься с Арвидом?»… – Я уверен, – повторил Курт, и стриг отвернулся снова, прикручивая поводья к низкой ветви.

– Хорошо, – продолжил фон Вегерхоф ровно. – Привяжи коней и жди меня здесь.

– Почему? – стараясь говорить спокойно, уточнил он; стриг кивнул вперед:

– Ты знаешь этот замок? Бывал в нем?.. Я тоже нет. Перед тем, как лезть туда, для начала надо выяснить, где мы будем это делать. Согласись, было бы крайне неучтиво с нашей стороны внезапно вывалиться посреди казарменного плаца или у парадного крыльца.

– Ты не хочешь дождаться полной темноты? Почему? Вокруг стен голого пространства шагов на сто.

– Именно сейчас. Стражам уже видно плохо. И сейчас можно быть уверенным, что Арвида или одного из его выкормышей нет где-нибудь на стене – он бы мог меня и увидеть.

– А стражи не смогут? Как, скажи на милость, ты намерен преодолеть голое вырубленное поле?

– Как?.. – повторил фон Вегерхоф, отступив от коня на шаг, и Курт шарахнулся назад, когда тот внезапно исчез – попросту сгинул, оставив перед мысленным взором смазанный след, похожий на пролетевшую мимо ночную бабочку. – Арвид может лучше, – шепнул голос позади, у самого уха, и от коснувшегося шеи теплого воздуха по спине мерзко скользнула невидимая сосулька. – Арвид может куда лучше, – повторил стриг, когда Курт рывком обернулся, попятившись. – Имей это в виду. Будет идти за тобой след в след, и ты его не услышишь. Не почувствуешь за собственным плечом. Не увидишь, когда он пройдет мимо. У меня выходит куда хуже… Но довольно для того, чтобы проскользнуть мимо людей на стенах всего сотню шагов в полумраке. Это требует известного напряжения сил, но вполне исполнимо. Я ответил?

– Вполне наглядно, – согласился Курт сдавленно, и стриг кивнул, вновь сделав шаг в сторону и снова растворившись в нигде.

Жеребец, припасенный для Адельхайды, нервно фыркнул и дернулся, и Курт зло рванул поводья на себя, сгоряча покрыв животное нелестными словами.