Придон - Юрий Никитин

Тулей ободрял и поощрял уставших воинов, кричал и уверял, что еще чуть – и артане обратятся в бегство. Куявы в самом деле дрались жестоко, умело и наносили артанам громадный урон. Придон рубился с красной пеленой в глазах, бешенство удесятерило и без того немалые силы, он шел напролом, опрокидывал всадников вместе с конями, рубил, колол, беспрерывно выкрикивал имя Итании.

В его руках оказывался то куявский меч, то секира, то снова топор, но все ломалось от страшных ударов, наконец он выхватил у великана-куява огромный молот с длинной рукоятью из кованого железа и крушил им, слыша только глухие удары, треск и смертельные хрипы. За ним ломились израненные, при каждом замахе разбрызгивающие свою же кровь, отважные и яростные, что дрались из последних сил.

Тулей тоже рубился, под ним убили коня, он вернулся к запасному полку, сменил коня и снова бросился в сечу. От него несло жаром, доспехи накалились, пот катился градом по красному мясистому лицу, стальные латы затрудняли дыхание. Возле него держались лучшие из воинов, половина уже в иссеченных доспехах, с зазубренными мечами, трое смахивают кровь со лба, у всех одинаковые раны, словно нанес один и тот же человек.

Из схватки вырвался Рипей, кровь текла из разрубленного плеча, закричал еще издали:

– Ваше Величество!.. Мы разбиты. Уходите, мы задержим погоню.

– Разбиты, – повторил Тулей с горечью. – Так зачем бежать?

На него смотрели непонимающе. Рипей опомнился первым, вскрикнул:

– У артан не будет полной радости, если вы уцелеете!.. Они будут знать, что у них остался враг…

– Куявия погибла, – сказал Тулей мертвым голосом. – Город падет, Итания окажется в руках захватчика. Я ничего не сумел сделать, чтобы ее спасти… Нет, я останусь с теми, кто сегодня пролил кровь и отдал жизнь.

– Ваше Величество!

– Пора, – сказал Тулей строго, – пора исполнить свой последний долг!

Он поднял коня на дыбы, все видели, как он взметнул руку в прощальном приветствии, взметнулся пурпурный плащ за его спиной. Тулей понесся в гущу битвы, как большой орел, сильный и прекрасный. Воины стегнули коней и понеслись, страшась отстать от своего повелителя, что вдруг выказал странную для куява неправильность в поведении.

Невиданное дело: три куявских отряда отказались сдаться, дрались отчаянно, и сколько им ни кричали, что битва уже кончена, великий Тулей убит, а все полководцы либо в плену, либо убиты, они отвечали руганью, сами бросались навстречу, рубили и крушили, пока не падали изрубленные так страшно, что ни один человек не мог бы стоять на ногах с такими ранами, а они сражались и даже глумливо запевали песни.

Эти три отряда, а там было по несколько сот человек, взяли в кольцо, пытались смять, но, когда куявы оказались окружены валом из трупов артан, артане пришли в ярость и пробовали забросать врага стрелами, но это показалось слишком медленным, и снова ринулись со всей яростью, рубили топорами, захваченными мечами, по стальным доспехам стучали булавы, молоты, железные наконечники копий, куявы дрались, как древние герои – огромные, свирепые, исполненные дикой силы, умелые, и умирали с достоинством, дрались до последнего, уже падая, все еще дрались, уже с заволакивающимися смертью глазами старались ухватить врага, удержать цепенеющими пальцами…

Рипей с сотней наемников пробился через ряды артан, оглянулся, прокричал:

– Где Тулей? Почему не вижу?

Один из наемников крикнул:

– Он хорошо дрался, но его изранили, как будто на нем рубили свинину. Мы его в беспамятстве положили на телегу. Двое наших увезли в лес…

Рипей просиял:

– Прекрасно! Это испортит дикарям победу!.. Ну, а мы дадим последний бой!.. за мной!

Под Придоном убили третьего коня, дальше рубился уже пешим. Никому опередить себя не позволял, весь забрызганный кровью, с прилипшими на молоте человеческими волосами. Он выглядел как свирепый бог войны. Он не верил своим глазам, никто из куявов не упал на колени и не просил пощады, никто не стремился сдаться в плен и спасти жизнь. Даже те, кто остался в одиночестве, дрались со всей яростью. Им кричали, обещали не только жизнь, но и свободу: ведь победителям надлежит быть великодушными, однако разъяренные куявы отвечали бранью, бросались с поднятым оружием и гибли, пораженные, как и надлежит погибать мужчинам, в грудь и голову.

В числе последних героев сражался Рипей. Он выглядел несокрушимым, вокруг образовался вал из трупов, а когда сделал пару шагов вперед, Придон понял, что такие горы трупов Рипей оставляет за собой с самого начала битвы. Блестящие доспехи потускнели от множества свежих зарубок, огромный меч в зазубринах, но сам Рипей даже не ранен, и всякий, кто вступал с ним в поединок, погибал от первого же удара. На него пробовали бросаться по двое и по трое, что вообще-то гнусно, если не в общем сражении, а сейчас как раз битва уже закончилась, пора следовать совсем другим правилам…

– Эй, – прокричал Придон свирепо, – ты узнал меня, герой?

Рипей повернул к нему голову. Придон подходил медленно, давая Рипею время собраться для схватки с новым противником.

– Ты, – донесся глухой голос из-под шлема, – тот самый… Почему я не убил тебя тогда?

– Ты можешь попытаться сейчас, – сказал Придон зловеще. – Твое имя будет овеяно славой!

– Мне не побить тебя, – ответил Рипей, – и ты знаешь почему. Даже без меча Хорса в руке ты сильнее… Но я дам тебе бой! И мое имя в самом деле будет покрыто славой, а вот твое…

Он не стал ждать, пока подойдет Придон, сам шагнул по залитой кровью земле. Воины вокруг затаили дыхание, тяжелый молот и такой же тяжелый меч замелькали с одинаковой легкостью. Воздух наполнился грохотом, лязгом, треском.

Придон двигался со скоростью, удивившей даже его самого, но в голове вертелись загадочные слова Рипея насчет его имени, что будет покрыто не славой, а… Он пропустил два сотрясших его удара, во рту стало солоно, и, озлившись, двинулся вперед, молот загремел по стальному доспеху. Раздался треск, это лопнул панцирь, но Рипей сражался все так же неистово и стойко. Придон могучим ударом расколол стальной шлем, осколки брызнули во все стороны, как испуганные воробьи. Он на миг увидел залитое кровью, искаженное болью лицо, Рипей успел взмахнуть мечом, Придон принял удар на кованую рукоять молота, ухватив двумя руками. Все видели, как их неистовый тцар, быстро перехватив страшное оружие поудобнее, угодил великану прямо в середину груди.

Рипей качнулся, как дерево под ударом катящегося с горы валуна. Изо рта плеснула кровь, меч вывалился из руки, а разбитый щит соскользнул с локтя. Глаза затуманились, но на лице проступила слабая улыбка.