Объяснение священной книги псалмов - Григорий Разумовский

Пс. 75:11 Яко помышление человеческое исповестся тебе, и останок помышления празднует Ти.

По переводу с еврейского, сей стих читается так: «И гнев человеческий обратится во славу Тебе: останок гнева Ты укротишь». В латинском же (Вульгата) стоит cogitatio — помышление, и в существе дела вполне соответствует еврейскому переводу, и дает ту мысль, что напавшие на Иудею ассирияне в помышлении своем составили злобный и гордый замысел против Бога и народа Его; но это замысел (помышление), или план, когда Бог так явственно уничтожил его, содействовал только к прославлению Бога, что и значит: помышление человеческое исповестся Тебе, т. е., прославит Тебя. Стоявшие под стенами Иерусалима ассирияне не все поражены были здесь рукою ангела, но некоторые из них, вместе с царем своим, бежали в Ниневию (4 Цар. 19:36). Таким образом, эти убежавшие и оставшиеся от поражения ассирияне и составляют тот останок помышления, в котором мог сохраниться враждебный замысел или план о погублении израильского народа, с которым они подступили к Иерусалиму, и о сем–то останке псалмопевец предсказывает, что и он впоследствии также будет прославлять Бога: и останок помышления празднует Ти. То есть настанет время, когда и эти враги Божий, убежавшие от поражения, обратятся к вере Христовой и будут праздновать во славу Божию.

Пс. 75:12–13 Помолитеся и воздадите Господеви Богу нашему: вси, иже окрест Его, принесут дары страшному и отъемлющему духи князей, страшному паче царей земных.

Изложив величие грозного суда Божия над врагами его и вообще над всеми нечестивыми, восстающими против народа Божия, псалмопевец призывает верных израильтян принести благодарственные молитвы Богу. Таковые молитвы в ветхозаветной Церкви состояли из произнесения обетов (vovere votum) и затем обязательного исполнения, или воздаяния, тех обетов (Чис. 30:3; Втор. 23:21). Обеты сии состояли из жертвоприношений и даров Господу, приносимых ко храму, или жертвеннику Господню (Втор. 23:2, 3; Мф. 5:23–24). К произнесению или воздаянию таких обетов и возбуждает здесь псалмопевец благочестивых израильтян (как и в Пс. 49:11), чтобы показать им, как могут они умилостивить Бога, страшного не только простым людям, но и самым князьям и даже царям земным. Помолитеся, говорит, и воздадите, т. е., молитесь, благодарите и вновь просите милости у Бога, особенно же вы, которые предстоите алтарю Господню, — вси, иже окрест Его — «делайте и воздавайте обет Господу Богу вашему» (по пер. с евр.), Богу Истинному, Который страшен не только простым и частным людям, но и самым царям и князьям земным, и у которых Он может отнять и отъемлет жизнь, когда только захочет, как это же самое выражено и в Пс. 103:29.

Кроме исторического и буквального понимания сего псалма, некоторые св. отцы и толковники понимают и объясняют его в высшем духовном смысле, на каковой мы отчасти и указывали при своем объяснении текста псаломских изречений (см. объяснение ст. 2, 3, 6). А в стихах 9 и 10 те же отцы (св. Афанасий и блж. Феодорит) видят пророческий намек на будущий всемирный Суд и думают, что словами, выраженными, по обычаю пророческому, в прошедшем времени: с небесе слышах сотворил еси суд и внегда востати на суд Богу, спасти вся кроткия земли, — псалмопевец, воодушевленный пророческим духом, говорит о будущем Суде: Ты, Господи, приговором, изреченным с небес против ассириян, дал мне понять, что сей Суд Твой, чрез богодухновенные Писания Твои, Ты сделал известным всем людям для того, чтобы наказываемые Тобою не могли сказать в оправдание свое, что они не знали о нем. Землею назвал людей и в частности каждого человека, в соответствие тому приговору Божественному: «земля еси, и в землю отыдеши» (Быт. 3:19) [3, с. 257; 6, с. 362]. «Земля убояся, и умолча», т. е., все живущие на земле, по открытии всемирного Суда Божия, «внегда востати на суд Богу» убоятся и умолкнут, «издыхающе от страха и чаяния грядущих на вселенную» (Лк. 21:26), — когда, по долговременном терпении и ожидании покаяния грешников, Господь Бог востанет наконец «и сядет на престоле Своем» (Мф. 25:31), чтобы «судити всей вселенней и спасти вся кроткия земли». В этом и состоит цель всемирного Суда Божия, чтобы спасти кротких, т. е., праведников, и подвергнуть заслуженному наказанию нечестивых и всех грешников. Священное Писание благочестивых и праведных людей называет кроткими и противопоставляет их нечестивым, которые здесь (ст. 6 и 9) названы неразумными сердцем, мужами богатства и землею (т. е., привязанными к земле); потому что кроткие беспрекословно повинуются воле Божией и, терпеливо переносят гонения, которым подвергаются со стороны нечестивых.

Духом кротости они уподобляются ученикам и всем последователям Господа Иисуса Христа, Который в отношении к людям был как «агнец незлобивый, не отверзающий уст пред стерегущими Его». И когда все кроткие, т. е., праведники получат спасение, тогда, помышляя о том, от каких зол они избавлены и каких бесценных благ вечных сподобились, они будут непрестанно прославлять Бога (помышление человеческое исповестся Тебе), так что и самая малейшая часть их помыслов будет посвящено, не иному чему, как торжественному воспоминанию великих благодеяний Божиих: и останок помышления празднует Ти.

Псалом 76

Краткое надписание псалма сего: В конец, о Идифуме, псалом Асафу, говорит только о том, что он не принадлежит Давиду, но оно не дает понятия ни о случае к написанию, ни о времени написания сего псалма. Для того, чтобы яснее уразуметь смысл сего надписания, нужно обратиться к переводу с еврейского, в котором оно читается так: «Начальнику хора Идифумова. Псалом Асафа». Из сего чтения ясно, что псалом этот составлен Асафом и передан для хорового исполнения Идифуму, начальнику одного из певческо–музыкальных хоров при Иерусалимском храме (2 Пар. 35:15). О том же, кто был Асаф, см. в объяснении надписания псалма 74.

В этом (76) псалме изображена глубокая, почти безутешная скорбь псалмопевца по случаю бедственного угнетенного состояния его соотечественников, которым, казалось, угрожала опасность навсегда лишиться милости и благоволения Божия. Нередко, говорит он, обращался я с молитвою к Богу, и Он внимал мне. Особенно во время бедствий, случалось, ночью я воздевал пред Ним руки, и это было не напрасно. Иногда же душа моя оставалась безутешною; но тогда еще более я вспоминал о Боге, о великих делах Его, и это доставляло мне утешение (возвеселихся). Но когда, после того я снова предавался горестным размышлениям о печальном положении народа моего, то опять изнемогал душою и проявлялось во мне малодушие (ст. 2–4). Погруженный в немое смущение, я не мог успокоиться и в ночное время: не только днем, но и ночью я предавался размышлениям о временах прошедших, меня тяготили мысли, почему Бог, в древние времена благоволивший к народу своему, теперь как будто совсем отринул его и не хочет оказать ему никакой милости, — как будто навсегда прекратились Его щедроты и милости (ст. 5–10). И вот, когда такие удручающие меня мысли и чувства достигли высшей степени, — я вдруг как будто прозрел, так что не мог удержаться, чтобы не выразить своих радостных чувств по случаю происшедшей во мне перемены. Я тогда уразумел, что вседержавная десница Всевышнего допустила подвергнуть народ наш таким бедствиям, — не с тем, чтобы навсегда отвергнуть его, но чтобы на притеснителях его показать Свою спасающую силу, как некогда Господь Бог сделал это при исходе евреев из Египта (ст. 11–16). И когда я пришел к такой мысли и уверенности, — продолжает псалмопевец, то чаще и глубже стал вдумываться в значение великих дел Божиих, бывших в древние времена, — все больше размышлять о страшных чудесах Божиих и о всех премудрых планах Его по отношению к израильскому народу. Я припоминал и сильный шум волн морских, представлял и страшную грозу во время лившегося из облака дождя, и от молний, пробегавших по всей вселенной, и от громовых стрел, и от сильных землетрясений. Небеса и земля, и море — все свидетельствовало о Тебе, Боже: во всем видны пути Твои. Особенно же уразумел я путь спасения, который уготовал Ты, Господи, народу Своему, чрез Святого Своего (во Святем путь Твой — ст. 14), Господа нашего Иисуса Христа (ст. 17–21).

Таково содержание настоящего псалма, который, как видно из надписания его, назначен для исполнения при общественном богослужении, в храме. Значит, храм, при составлении и назначении псалма сего, еще существовал и, вместе с тем, продолжало совершаться в нем законное богослужение, со священным пением и музыкой, по установлению Давида и Асафа пророка (2 Пар. 29:25–30; 35:15). По сим соображениям можно полагать с достаточной вероятностью, что изображенное в этом псалме бедственное положение Израиля есть то самое, которым Господь угрожал иудеям при нечестивом царе Манассии (4 Цар. 21:13–14), и что оно относится к тому периоду, который справедливо можно назвать периодом постепенного падения царства Иудейского. Это подтверждается отчасти и сходством некоторых изречений псалма сего (ст. 17–20) с песнию пророка Аввакума (Авв. 3:10–13), который выступил на свое пророческое служение вскоре после царствования Манассии.