Дорога к себе - Александр Бромов

В камеру вошли только Герхард, Рошейн и Сантилли, следом тенью просочился Лас, остальные разбрелись по залу. Никакой мебели бывший ангел приготовить для своих узников не удосужился, поэтому его визитерам пришлось стоять на ногах, но никто из них и не подумал обижаться на отсутствие гостеприимства, так как задерживаться дольше положенного в камере не собирался.

— Отбегался, тварь? — участливо полюбопытствовал ашурт. — Надо было тебя прибить все-таки: и ты бы нюхал цветочки в аду, и нам головной боли меньше.

— Твой дружок стал еще глупее, чем был когда-то, — глумливо улыбнулся демону ангел, окидывая его развязным взглядом, — однако мне больше нравится твой любовник, — он мелодично рассмеялся и погрозил пальцем зло прищурившемуся ашурту. — Жадничаешь? Не красиво. Я столько времени потратил на вас, а ты не хочешь делиться.

— Плохо старался, — буркнул Лас, как назло попав в паузу, и прикусил язык.

Немного опередив Герхарда, ангел пренебрежительно посоветовал, высказав своими словами общую мысль:

— А ты не вякай, щенок — целее будешь.

— Хватит, — оборвал перепалку Рошейн, — тебе слова не давали. И встать, когда с тобой разговаривают Повелители.

Падший демонстративно откинулся на сырую стену, заложив руки за голову и нарочито медленно положив одну ногу на другую, стал откровенно рассматривать Ласайенту. Лицо йёвалли дрогнуло, но вызывающего взгляда он не отвел.

— Пусть сидит, — разрешил Герхард, — нам не мешает, — и начал по памяти зачитывать приговор.

Андерс мысленно постучал по лбу Ласайенте, но тот даже головы не повернул, исподлобья следя за узником. Если бы не это, отец успокоился бы и отошел, но отсутствие реакции у вспыльчивого принца его насторожило, и он задержался у дверей камеры. Блокада блокадой, но заключенный все-таки достаточно силен и опытен, а раскидываться детьми демон не привык.

Через несколько ударов сердца стало понятно, что он был прав: оба искусителя устроили небольшое соревнование, но ангел быстро сдался, уведя взгляд в сторону и презрительно скривив губы.

Таамир, расхаживающий по залу, делал вид, что скучает, продолжая вести внутренний диалог с женой. Скрестивший на груди руки Маярт прислонился к косяку, приглядывая за ангелом. Рядом с ним Маркос с Найири вполголоса обсуждали перспективы развития Норьяна. Что темные, что водные демоны и близко не подпускали людей к современным знаниям, притормозив миры на уровне средневековья, но время потихоньку брало свое: в Бруньеште, столице Норьяна, открывалась человеческая медицинская академия и высшее морское училище.

— Принимай всех, — тихо убеждал Маркоса Найири, — среди знати нет тяги к знаниям, а простолюдины будут стремиться вверх. Если запретишь, лет через пятьдесят получишь революцию и в итоге угробишь страну.

— Не нравится мне это, — поморщился неар. — Меньше знают — меньше думают.

— Хуже живут, — хмыкнул ашурт.

— Больше бунтуют, — поддержал его Маярт, отвлекаясь от наблюдения за падшим.

Начав прислушиваться к спору, Андерс пропустил момент, когда в камере произошли изменения.

— Можешь засунуть свои запреты в задний проход и наслаждаться, — разгневанный ангел уже стоял, раздувая ноздри и цедя слова сквозь зубы, — а я буду делать то, что считаю нужным! Ты не сможешь меня держать здесь вечно, рано или поздно я найду выход, и тогда говорить мы с тобой будем по-иному.

— Шипишь, как полузадушенная змея, — выгнул бровь Сантилли, делая шаг вперед. — Хвостик оттоптали?

Отвлекая внимание на себя, ашурт словно ненароком прикрывал собой друга, пристально глядящего на узника из-за его плеча.

— Что он делает? — Андерс толкнул Маярта и кивнул на сына.

Ийет прищурил глаза и неопределенно покачал головой:

— Не вижу ничего, но странное ощущение.

— А ты, будущая падаль… — падший не смог договорить, схватившись за виски. — Что…

Ничего не понимающий Герхард придержал шагнувшего к ангелу Рошейна:

— Забыл, с кем имеешь дело? — граф повернулся к насторожившемуся Маярту. — Что с ним?

— Ничего не вижу, — ответил тот, — но ощущение странное.

— Ае, — позвал сына Андерс, но тот не среагировал, продолжая давить узника взглядом.

Сантилли несколько раз сжал пальцы рук, разминая их, и словно ненароком заслонил собой Ласайенту.

— Я бы вышел на вашем месте и не мешал, — глядя под ноги, рассеянно посоветовал он.

Падший, со стоном держась за голову, начал медленно опускаться на пол, покачиваясь из стороны в сторону.

— Приступ меланхолии? — ядовито полюбопытствовал Таамир, заглядывая в дверь.

Андерс заметил, как Сантилли встретился взглядом с Герхардом и еле уловимо отрицательно покачал головой, начиная оттеснять их с Рошейном к выходу и не давая зайти остальным.

— Какого…. Что происходит? — нахмурился Маярт, так и не сумев разобраться в происходящем. — Лас! — он встретился глазами с императором и замолчал, невольно побледнев.

— Сейчас освободится, — криво улыбнувшись, пообещал тот.

Ийет помнил и этот тяжелый холодный взгляд, и неспешные движения готового броситься в атаку хищника и отступил — жить хотят все и маги в том числе, потому что ашурт никогда не останавливается на половине пути. Убить не убьет, хвала богам, но помнет прилично. Маярт снова прислонился к косяку и переплел руки, локтем загораживая проход Найири:

— Терпение, мой друг, и в очередь: не у тебя одного возникли вопросы.

Узник, слабо мыча, обхватил голову, сжался в комок и почти затих, но напряженный Лас продолжал смотреть на него из-под полуприкрытых ресниц, не замечая текущую из носа кровь. На поединок не похоже, и ийет, наконец, понял, что делает йёвалли. Он не отпустит падшего, пока не выжжет дотла. Выжигая себя. Равновесие берет свою плату.

«Да, пошло оно, — друг метался по кабинету Сантилли, — за Влада, за Шали, за всех! За Эрри. Плевать на способности телепата. На все плевать! Понятно?! Я тебя не убеждаю. Я предупреждаю. Если не поможешь, я все сделаю сам, но эта змея жалить больше не сможет! Отвлеки. Пусть разозлится и потеряет контроль над собой. Мне надо меньше минуты, чтобы подчинить его».

Лопаются капилляры, зло пульсирует кровь в чудовищно набухающих венах, от перенапряжения рвутся хрупкие связи. Полная потеря способностей. Ничего не восстановить.

— Отлетался ангелок, — вздохнул Март и негромко прикрикнул на Ласа. — Мозги не высуши ему!

— Не… дурак, — йёвалли с трудом разжал сведенные судорогой пальцы, провел ладонью над губой и с удивлением посмотрел на размазанную по ней полосу крови.