Под защитой камня - Джин Ауэл

Эйла остановилась возле ручья, и Джондалар последовал ее примеру. С молчаливым согласием они повернули лошадей и поехали вверх по его течению. Он привел их к родниковому водоему, над которым свешивались ветви густой ивы, она словно оберегала эту новорожденную воду, сохраняя ее для своих отпрысков: тесная компания молодой поросли ивняка столпилась на берегу этого полноводного пруда. Всадники спешились, сняли с лошадей попоны и расстелили их на земле.

Напившись воды из ручья, лошади решили, что самая пора им немного поваляться. Невозможно было без смеха смотреть, как эти животные ерзают по траве спинами и болтают в воздухе ногами, видимо, чувствуя себя вполне спокойно, чтобы вдоволь насладиться хорошим почесыванием и массажем спины.

Внезапно Эйла быстро сняла повязанную вокруг головы пращу и пробежала взглядом по каменистому берегу пруда. Взяв пару округлых голышей, она вставила один из них в кармашек метательного оружия и отправила его в полет. Машинально поймав выпущенный ремень пращи и мгновенно вновь приведя оружие в боевую готовность, она выпустила второй камень, когда в воздух взмыла вторая птица. Опустив пращу, охотница отправилась за двумя сбитыми северными (ивовыми) куропатками.

— Если бы мы были вдвоем и собирались остановиться здесь на ночлег, то вечерняя трапеза нам была бы уже обеспечена, — сказала Эйла, поднимая трофеи.

— И что же ты будешь делать с ними теперь, когда наша уединенная жизнь кончилась? — спросил Джондалар.

— Ну, у куропаток ведь самые теплые и легкие перья, и окраска в это время года довольно симпатичная. Можно сделать что-нибудь для ребенка, — сказала она. — Хотя у меня еще будет время заняться изготовлением детских вещей. По-моему, лучше всего подарить их Денанне. В конце концов, это их владения, и она, похоже, с такой опаской восприняла Уинни, Удальца и Волка, что наверняка с радостью бы вообще избежала такого знакомства. Может быть, наш подарок улучшит ее настроение.

— Где ты научилась быть такой мудрой, Эйла? — сказал Джондалар, поглядывая на нее с сердечной любовью.

— Это не мудро, Джондалар, а просто разумно. — Посмотрев на него, она попала в магический плен его глаз. Лишь в глубоких ледниковых водоемах она видела такой же яркий синий цвет, но его глаза не были ледяными. Они лучились теплой и согревающей душу любовью.

Он обнял Эйлу, и она, бросив куропаток на землю, обняла и поцеловала его. Казалось, они уже давно так не обнимались, и в общем-то они действительно давно не уединялись на природе, где поблизости от них лишь мирно паслись лошади да носился Волк, старательно обнюхивая все кусты и земляные норки. Скоро им придется вернуться к соплеменникам, и кто знает, когда еще у них появится возможность остаться наедине друг с другом? Эйла пылко откликнулась на нежные ласки Джондалара.

Прикосновения к шее его теплого и влажного языка возбудили ее, и она отдалась внутренним ощущениям, позволив эмоциям овладеть ею. Щекотно дыша ей в ухо, он покусывал мочку, потом положил руки на ее полные груди. Даже более полные теперь, подумал он, вспомнив, что она вынашивает новую жизнь, ту новую жизнь, которая, по ее словам, была такая же ее, как и его. По крайней мере эта жизнь уж точно должна быть его духа. Большую часть Путешествия он был единственным мужчиной в ее компании, и именно его елан могла выбрать Мать.

Она развязала пояс, к которому с помощью петель и ремешков крепились разные полезные вещи, и осторожно положила его рядом с попоной, чтобы все осталось на местах. Джондалар опустился на край кожаного покрывала с сильным, но довольно приятным лошадиным запахом. Этот привычный запах вызывал у пего приятные воспоминания. Он начал быстро развязывать и разматывать веревки его коротких кожаных чулок, потом встал и развязал пояс, который стягивал перекрывающиеся половины узких штанов.

Взглянув на Эйлу, он увидел, что она сделала то же самое. Он посмотрел на нее, и ему понравилось то, что он увидел. Ее формы стали более округлыми, не только груди, но и округлившийся живот показывали, что в ней зреет новая жизнь. Он почувствовал отклик мужского естества, снял свою тунику и помог разоблачиться Эйле. Прохладный ветерок обвевал их, и он, заметив, что ее тело покрылось гусиной кожей, попытался согреть его в своих объятиях.

— Я хочу искупаться, — сказала она.

Он улыбнулся, понимая, что его приглашали разделить Дары Радости так, как ему нравилось.

— Это совсем не обязательно, — сказал он.

— Я знаю, но мне хочется. Целый день мы таскались по горам и долам, и я вспотела, — сказала она, направляясь к пруду.

Родниковая вода была холодной, но Эйла привыкла мыться в холодной и даже обжигающе ледяной воде, от которой обычно словно просыпалась каждая клеточка ее тела. По утрам такое купание отлично взбадривало ее. Водоем оказался мелким, за исключением того края, где бил родник. Там глубина резко увеличилась, и ноги уже не доставали до илистого дна. Отгребая воду руками, Эйла плыла к каменистому берегу.

Джондалар последовал ее примеру, хотя ему меньше, чем ей, нравилась холодная вода. Он зашел в пруд почти по пояс и, когда Эйла подошла поближе, обрызгал ее. Завизжав, она взбаламутила воду вокруг себя и окатила его всего водяными фонтанами.

— Я еще не готов к купанию, — вздрогнув, пробормотал он и вернул ей вал блестящих на солнце водяных брызг. Лошади оглянулись посмотреть, что за шум происходит в пруду. Эйла игриво улыбнулась, Джондалар уже подошел к ней, и их шумная возня прекратилась, сменившись объятиями и поцелуями.

— Хочешь, я помогу тебе вымыться, — проворковал он ей на ухо, коснувшись ее ног и сам, чувствуя возбуждение.

— Может, лучше я помогу тебе, — сказала она и, найдя его отвердевшее мужское копье, прямо в воде начала массировать его рукой. Холодная вода обычно уменьшала страсть, но ее холодные пальцы очень возбуждающе подействовали на его теплый орган. Потом она опустилась на колени, и, когда она коснулась губами крайней плоти, его окатило новой жаркой волной. Ее язычок возбуждающе щекотал его головку, постепенно пропуская его в теплую глубину ее рта, и Джондалар застонал, вдруг испытав сильнейшее возбуждение. Не успев совладать с собой, он почувствовал, как его животворные соки прорываются наружу, принося облегчение.

Он отстранился.

— Давай-ка выбираться из этой холодины, — сказал он. Эйла прополоскала рот и улыбнулась ему. Взяв ее за руку, он помог ей выйти на берег. Они опустились на попону, он положил ее на спину и, опершись на локоть, прилег рядом с ней. — Ты захватила меня врасплох, — успокоено, но с легким смущением сказал он. Все вышло не так, как ему хотелось.