Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Коллективный сборник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
АЛЕКСАНДР АРТЕМОВ
Александр Александрович Артемов родился в 1912 году. Подростком вместе с родителями приехал на Дальний Восток. Стихи писать начал с пятнадцати лет. Печатался в дальневосточных и зданиях московских и ленинградских журналах.
А. Артемов изучал историю Сибири и Дальнего Востока, о Витусе Беринге, Семене Дежневе, написал также цикл стихотворений о героях гражданской войны.
Поэт исколесил Приморье, часто встречался с пограничниками, участниками боев на Халхин-Голе и озере Хасан. Эти встречи также дали богатый материал для стихов.
В 1939 году в Дальгизе выходят две книги Артемова: сборник «Тихий океан» и стихотворная книжка для детей «Приключение трех медвежат», а в 1940 году — сборник «Победители».
В 1940 году Александр Артеме» поступил в Литературный институт,
В июне 1941 года Артемов, как и все его товарищи по курсу, ушел добровольцем на фронт; в 1942 году он погиб в бою.
9. ЗНАМЯ
Уже остывает нагретый разрывами камень,Уже затихает гремящий с утра ураган.Последний бросок. Из последних окопов штыкамиБойцы выбивают и гонят с вершины врага.
Как мёртвые змеи, опутали сопку траншеи,Бетонные гнёзда пологий усыпали скат,И, вытянув к небу холодные длинные шеи,Разбитые пушки угрюмо глядят на закат.
И встал командир на земле, отвоёванной нами,Изрытой снарядами и опалённой огнём,И крикнул ребятам: «Товарищи, нужно бы знамя!..»Поднялся, шатаясь, с земли пулемётчик. На нём
Висели клочки гимнастёрки, пропитанной потом,Обрызганной кровью. Он вынул спокойно платок,Прижал его к ране, прожжённой свинцом пулемёта,И вспыхнул на сопке невиданно яркий цветок.
Мы крепко к штыку привязали багровое знамя,Оно заиграло, забилось на сильном ветру.Обвел пулеметчик друзей голубыми глазамиИ тихо промолвил: «Я, может быть, нынче умру,
Но буду гордиться, уже ослабевший, усталый,До вздоха последнего тем, что в бою не сробел,Что кровь моя знаменем нашего мужества стала,Что умереть за Отчизну достойно сумел…»
Над темной землей и над каменной цепью дозорной,Над хилым кустарником, скошенным градом свинца,Горела звездой между скал высоты ЗаозернойСвященное знамя, залитое кровью бойца.
1939. Владивосток10. Хасан
На ветру осыпаются листья лещиныИ, как яркие птицы, несутся в простор.Покрываются бронзой сухие лощиныИ горбатые древние выступы гор.
Над кривым дубняком, на крутом перевале,Опереньем сверкая, взлетает фазан.В окаймленье вершин, как в гранитном бокале,Беспокойное озеро — светлый Хасан —Расшумелось у сопок, шатая утесы,Поднимая у берега пенный прибой.И волна, рассыпая тяжелые слезы,Бьется глухо о камни седой головой.
Так о сыне убитом, единственном сыне,Плачет старая мать, будто волны у скал,И в глазах ее выцветших долгая стынетНапоенная скорбью великой тоска.Молчаливые горы стоят над Хасаном,Как тяжелые створы гранитных дверей,И повиты вершины белесым туманом,И разбиты утесы огнем батарей.
И на склонах исхлестанной пулями сопки,На камнях обомшелых, в покое немом,Под косыми камнями ржавеют осколкиОтвизжавших снарядов с японским клеймом.
Угасает закат, ночь идет на заставы.Грозовое молчанье тревогу таит.Нерушимой вовек, будто памятник славы,Высота Заозерная гордо стоит.
193911. Ночью
Другу, поэту – Вяч. Афанасьеву
Потухло багровое пламя зари.Сова поднимает тяжелые веки,Садится сова на кедровые ветки,Сова зажигает глаза-фонари.
Подернулись пади дремотным туманом,Заухали филины гулко в ночи,Луна пожелтела над сонным Иманом,Как спелая дыня с осенней бахчи.
На небе, вблизи от ночного светила,Погасли холодные искорки звезд.На темное море луна опустилаПути золотые на тысячи верст,
Туман осыпая серебряной пылью.Сова расправляет лохматые крылья,Летит тяжело над полями, лесамиИ в полночь блестящими смотрит глазами.
И кажется старой, что тропкою длиннойПо горным хребтам, к океанской воде,Идут от широкой сучанской долиныНеясные легкие тени людей.
И кажется древней, что ночью зловещейНе грозы гремят над простором морей,Не гневные волны у берега плещут,А эхом разносится гул батарей.
Ушастая слушает чутко, но этоЛишь гром поездов на далеких мостах,Гудки теплоходов, да ветер с Посьета,Да уханье филинов в лунных кустах.
А тени, неясные легкие тени, —Лишь клочья тумана у вздыбленных горДа призрачный дым полуночных видений,Что утром уносится ветром в простор.
И с криком печальным угрюмая птицаГлядит на прибой океанских валов.За нею туман одичалый клубитсяВ лиловых огнях перегнивших дубов.
Садится сова на обрыве прибрежномИ клювом забрызганный частит наряд.Легенды о давнем, сказанья о прежнемЕй сойки Приморья в ночи говорят.
<1940>12. Наступление
Пугливо метнулись вороныНад врытыми в снег валунами.Вся в оспинах черных воронокПоляна легла перед нами.
Немного правей, у болота,Где бой завязался, наверно,Как дятлы, стучат пулеметы,Упорно и чуточку нервно.
Мы прыгаем с кочки на кочку,Ложимся, за ротою рота,И ухает глухо, как в бочку,За спинами бас миномета.
«Вперед!..» Поднимаемся молча,Повзводно, готовые к бою.Над нами тягуче, по-волчьи,Снаряды бризантные воют.
Невидные лыжные тропыК поляне ведут, а за неюОт едкого дыма темнеютВ пологих сугробах окопы.
До них недалёко. Мы сноваВстаем, ожидая приказа.Короткое резкое словоПо ротам проносится сразу.
«В атаку!..» Четыреста глоток«Ура!» понесли, подхватилиНа скованных льдами болотах,В наносах серебряной пыли.
Когда же недолго усталиГранаты греметь,Над штыкамиДеревья, как пленные, всталиС простертыми к тучам руками.
Март 1940. Москва.13. Корабли уходят в море
Едва приподнимутся флагиНад ровною гладью заливаИ дрогнут в зеленых глубинахПрожорливых рыб плавники, —Над берегом белые чайкиВзвиваются стаей крикливой,И, кончив последнюю вахту,Мерцают вдали маяки.
Синеет высокое небо,И солнце встает над водою.Гонимые ветром проворным,Туманы спускаются с круч.Над городом в утреннем дымеПылает огромной звездоюВ широких зеркальных витринахРассветный приветливый луч.
Мы снова на вахту выходим,Плывем в голубое безбрежье,В спокойное яркое утро,В рассвет, что на море упал.Мы видим, как по носу прямоДельфин заблудившийся режетСпинным плавником заостреннымЛенивый шлифованный вал.
Мы в море уходим надолго,И путь наш красив и завиден,И мы ни о чем не жалеем,И мы не грустим ни о ком.И с нами прощается город,Который мы снова увидим,И машет нам берег весеннийЧеремухи белым платком.
Свежеет погода, и ветерВ антенне назойливо свищет,Туман наползает, и воетУ рифов тревожный ревун.И чайки у берега кружат,Садясь на пробитое днищеКунгаса, что выброшен моремНа скалы в последний тайфун.
Но пусть поднимаются волны,На палубу брызги роняя,И ветер от края до краяТуман расстилает седой,Мы к вахтам тяжелым привыкли,Мы ночью и днем охраняемИ нашу весеннюю землю,И наши сады под водой,
И город, поднявший высокоБагряные трубы заводов,И узкие тихие бухтыС хребтами по трем сторонам,И зелень полей урожайных,И наши просторные воды,И всё, что зовется отчизной,Что близко и дорого нам.
<1941>ВЯЧЕСЛАВ АФАНАСЬЕВ
