Инфляция и ее последствия - Валерий Кизилов

Остроумное предложение Хайека имеет свои специфические достоинства. В отличие от рекомендаций Фридмена, оно никак не регламентирует деятельность государственных учреждений. Центральный банк не уничтожается, и от него не требуют немедленно прекратить эмиссию. Он просто-напросто ставится в положение, где должен выбрать одно из двух: или эмитировать свои банкноты в строгом соответствии с объемом своих резервов, или смириться с тем, что они перестанут быть общепринятым платежным средством. Всё-таки здесь есть какойто выбор, определенная свобода маневра. В рамках данной системы Центробанк может выжить и стать нормальным коммерческим банком. Относительная плавность перестройки и гибкость схемы, бесспорно, увеличивают политическую реализуемость данного типа реформы.

С другой стороны, логика частных или денационализированных денег предполагает, что в каждой стране и в каждом городе параллельно будет обращаться несколько конкурирующих валют. Вместе с тем, сам смысл существования денежной единицы предполагает, что от нее тем больше пользы, чем большим количеством людей она признаётся.

Если у людей есть выбор между двумя одинаково обеспеченными и стабильными валютами, одна из которых имеет более широкое обращение, они предпочтут те деньги, которые уже приобрели популярность. (Именно поэтому большинство из нас скорее пожелает получать плату за свой труд в американских долларах, а не в канадских). Таким образом, логично ожидать, что в условиях конкуренции между валютами мы увидим постепенно усиливающийся процесс концентрации рынка и в итоге – всемирное торжество одной-единственной денежной единицы, по-настоящему доказавшей свою надежность.

Некоторые критики считают, что денежная реформа по Хайеку на ранних этапах будет тормозить этот процесс, искусственно затягивать не самое удобное состояние «мультивалютности». Кажется довольно очевидным, что в процессе хайековской конкуренции между валютами будут вытеснены все денежные единицы, которые не обеспечены на 100% золотом. Но если это так, почему бы вместо такой реформы не перейти сразу к классическому золотому стандарту?

Золотой стандарт – это система, хорошо известная в XIX веке, но в XX столетии лишь немногие экономисты решались выступить в его защиту. Самым влиятельным из этих авторов был Людвиг фон Мизес[12]. Перечислим основные элементы, из которых состоит система золотого стандарта.

Во-первых, правительство держит золотые резервы.

Во-вторых, оно выпускает бумажные купюры, банкноты.

В-третьих, государство гарантирует, что каждый, кто предъявит в государственное учреждение такую бумажную купюру, может обменять её на определённое количество золота.

В-четвертых, количество золота, на которое меняется бумажная денежная единица, определено законом раз и навсегда и указано на самой купюре.

В-пятых, золотой резерв – не меньше того количества, которое потребуется, чтобы разменять все выпущенные в обращение бумажные купюры, если вдруг они будут предъявлены к погашению одновременно.

Но и это еще не всё.

В-шестых, при размене бумажных купюр на золото металл выдаётся в виде отчеканенной монеты установленного образца, ясно определенного веса и пробы.

В-седьмых, такую же монету может получить всякий, кто принесёт на монетный двор соответствующее количество золота.

Наконец, в-восьмых, золото в любой форме может свободно и беспошлинно быть предметом купли-продажи, экспорта и импорта.

Фактически при такой системе деньгами являются не золотые монеты, а само золото, в какой форме бы оно ни существовало. Ведь государство гарантирует, что любой кусок золота легко может быть перечеканен в монету, если это потребуется его хозяину. При этом нет никаких ограничений на добычу, ввоз или вывоз металла.

Таким образом, объём денежной массы определяется не правительством, а публикой. Если люди будут добывать много золота и захотят, чтобы всё оно было перечеканено в монету, монеты будет много. Если, наоборот, добыча металла прекратится, и общественность захочет перелить монеты в слитки или украшения, монет станет меньше.

То же самое и с банкнотами – их количество в обращении определяется рынком, а не правительством. Если люди хотят пользоваться в быту звонкой монетой, они относят бумажные купюры в государственное казначейство и разменивают их на золото. Если же банкноты кажутся им более удобными, то золотые монеты отправляются в подвалы казначейства, а вместо них предъявителям выдаются бумажные деньги на ту же сумму. Система золотого стандарта позволяет свободно конвертировать друг в друга слитковое золото, монету и бумажные купюры – в любом направлении и в любом объёме. Соотношение их цены жестко зафиксировано, поскольку выпуск необеспеченных банкнот не допускается, а издержки по перечеканке слитков в монету довольно низки и стабильны.

В отличие от конституционного ограничения эмиссии и денационализации денег, золотой стандарт имеет длинную «историю успеха». В ХIX – начале XX века эта система денежной политики стала в развитых странах общепринятой. Там, где её требования строго соблюдались, не возникало практически никаких проблем с денежным обращением. Например, в Англии 1914 года цены почти всех товаров были примерно такими же, как в 1815 году, то есть в течение 99 лет инфляция держалась в среднем на нулевом уровне. В России золотой стандарт существовал с 1897 по 1914 год. Установление этой системы объединило российский финансовый рынок с мировым и способствовало притоку иностранных капиталов. Без этого притока царское правительство не смогло бы в 1906 году получить крупные займы от Франции и, скорее всего, рухнуло бы уже во время революции 1905-1907 гг. К сожалению, старый режим не смог в полной мере использовать возникшую передышку, в 1914 году вступил в Первую мировую войну и, стремясь финансировать военные расходы за счет эмиссии, тотчас уничтожил свободный размен бумажных денег на золото.

В современных условиях нет никаких объективных препятствий к тому, чтобы Россия первой в мире восстановила золотой стандарт.

Отечественные золотовалютные резервы составляют 265 миллиардов долларов, что при цене унции золота в 620 долларов равнозначно 427 миллионам унций или 14 тысячам тонн золота.

Денежная база[13] в России равна 3,3 триллионам рублей. Таким образом, на каждый рубль денежной базы приходится около 4 миллиграмм золота.

Это значит, что, если бы наше правительство обратило все свои золотовалютные резервы в золото, эти 14 тысяч тонн золота можно было бы перечеканить в 3,3 миллиарда золотых монет весом по 4 грамма каждая. На каждой из этих монет поставить клеймо «1000 рублей» и объявить, что отныне и навсегда любой, кто принесет в государственное казначейство 1000 рублей бумажными деньгами, будет взамен них получать такую монету. Это было бы очень простой и удобной пропорцией обмена. Впрочем, какое конкретно соотношение будет использоваться – не так важно. Гораздо существеннее, чтобы оно строго выдерживалось в любых обстоятельствах.

Денежная система современного мира до сих пор несёт в себе наследие мировых войн, тоталитарных диктатур и «прогрессивных» экспериментов с плановой экономикой. Время этих явлений ушло, но мышление политиков подвержено инерции. Впрочем, любая инерция рано или поздно иссякает, и возможно, мы доживём до того дня, когда человечество откажется от системы контролируемых государством необеспеченных бумажных денег.

Великая депрессия

Великая депрессия является, безусловно, самым известным экономическим бедствием западного мира в XX веке. Так называют период, начавшийся в 1929 году кризисом фондового рынка в США. Окончание Великой депрессии относят к разным моментам – встречаются интервалы 1929-1932, 1929-1936 и 1929-1939 гг. В тысячах книг и сотнях тысяч статей экономическая политика американского президента Франклина Рузвельта, который в первый раз победил на президентских выборах в 1932 году, используется как хрестоматийный пример успешного государственного вмешательства, исправившего «дефекты свободного рынка».

Широкая известность словосочетания «Великая депрессия» объясняется многими обстоятельствами. Играет свою роль то, что мировая депрессия начала свое шествие по странам и континентам с экономики Соединенных Штатов – страны, бывшей символом свободного мира вообще и свободной рыночной экономики в частности. Сказалась и необычайная глубина экономического спада, масштаб безработицы, количество разорившихся компаний и банков. Наконец, всем запомнилась невиданная в истории длительность экономического застоя, который не был преодолен до начала второй мировой войны. Так или иначе, в общественном восприятии Великая депрессия вышла за пределы собственно экономического явления, превратившись в один из символов XX века.