Та ещё штучка! - Татьяна Луганцева

Глава 8

Первым, кого увидела Аня, когда открыла глаза, был удивительно красивый мужчина с умными и тревожными глазами.

«Таких в жизни не бывает, значит, я на небе. Знать бы раньше, давно бы туда отправилась», – подумала Аня и зажмурилась. Когда же она вновь открыла глаза над ней нависло пухлое лицо мужчины средних лет с красным, мясистым носом с расширенными порами и в очках, делающих его глаза маленькими и злобными. Довершали образ пышные рыжие усы и бакенбарды.

– Я так не играю, верните первого, – захныкала Аня, сама не узнавая свой слабый, охрипший голос.

– Она бредит, – сказал мужчина на немецком языке, и Аня заулыбалась.

«Оказывается, я знаю языки… Минуточку! Я же всегда их знала! Так что со мной произошло? Где я?»

Сознание стремительно возвращалось в ее слабую и больную голову. Анна рывком села в кровати и уставилась на Эрвина. Теперь она вспомнила всё.

– Что со мной? – спросила она, сглатывая ком в горле.

– Об этом лучше расскажет доктор Кларк, – кивнул на рыжеусого мужчину Эрвин и обеспокоенно спросил: – Как ты себя чувствуешь?

– Если честно, то хреново, – почесала затылок Анюта.

– Что означает «хре-но-во»? – поинтересовался доктор, желающий записать все симптомы заболевания.

– Говорит, что плохо, – перевел Эрвин.

– Молодая фрау, вы ведь понимаете, о чем я говорю? Ну, и отлично! Вы в последнее время не испытывали нервного напряжения?

– Испытывала! – заявила Анна, испепеляя взглядом покрасневшего Эрвина.

– Хлопоты подготовки к свадьбе? – усмехнулся доктор Кларк.

– Ага, – кивнула Аня, – все так неожиданно! Просто спонтанно!

– Но вы не беременны? – кинул Кларк острый взгляд из-под очков.

– Кто знает? – вздохнула Анна, радуясь, что Эрвину придется долго краснеть.

– Нет, нет, вы не беременны, – четко сказал Кларк. – Вы на празднике сильно перепили, плюс нервное напряжение и шок, вот вы и потеряли сознание.

Анна свела тонкие темные брови и спросила:

– Вот по поводу сильного шока можно поподробнее? Я словила «белочку»?

Доктор Кларк нервным жестом снял очки и протер их.

– Русский фольклор? – уточнил он у Эрвина.

– Она перебрала спиртного, и ей что-то привиделось, – пояснил тот.

Анна залюбовалась его бледным выразительным лицом с легкими тенями под глазами.

– Вот за что я люблю своего будущего мужа, так это за ум и понимание русской души! – выдала она.

– Нет, вы, конечно, выпили, но не так уж много! – замахал руками Кларк.

– А старая женщина в подследниках? – прослезилась Анна. – Только не говорите, что это…

– Эта женщина представилась овощем, – ответил Эрвин.

Анна снова нахмурилась.

– Я поняла! Нам подмешали галлюциноген! Ваше винцо с душком!

– Она сказала, что является твоей свеклой, – пояснил Эрвин. – То есть матерью твоего мужа. Ты знаешь, это несколько напрягло гостей, а моей бабушке стало плохо.

Доктор Кларк согласно кивал, делая какие-то замысловатые движения руками, которые должны были означать, что всё, о чем говорит Эрвин, – правда и что Ариадна Львовна тоже лежит у него в отделении под надежным присмотром.

Анна выдержала долгую паузу.

– Так она была наяву? Клавдия Ивановна? Здесь? В Австрии? Боже мой! Так это правда?

– Боюсь, что да. – Эрвин выглядел весьма печальным.

– Она не свекла, она – свекровь, только бывшая!

– Бывшая?

– Муж мой мертв, я – вдова, а Клавдия Ивановна – бывшая свекровь, – зомбировала себя Анюта, вспоминая нелегкую биографию.

Эрвин наконец-то поднял на нее глаза и даже изобразил на лице подобие улыбки.

– А что она здесь делает?! – ужаснулась Аня.

– Ты боишься ее? – уточнил Эрвин, уловив страх в ее голосе.

– Не то чтобы боюсь, я просто в шоке! Да что там говорить! Я же чуть богу душу не отдала, ты же видел!

– Она серьезная женщина… – протянул Эрвин с пониманием.

– Что ты имеешь в виду?

– Знаешь, она так кричала в ресторане, обвиняла всех в алкоголизме, тупости и мещанстве. К нашим знакомым обращалась не иначе как «буржуи недострелянные» или «жуйте, жуйте рябчиков, все равно вам придет конец». Хорошо, что мало кто понял, о чем она говорит, – сказал Эрвин. – Когда ты попыталась окропить ее «святой водой», то есть вином, Клавдия Ивановна выругалась словами, не имеющими аналога в немецком языке, а потом стала истошно вопить.

– О чем?

– О том, что шайка развратников затащила бедную глупую девушку в притон и только она сможет вытащить ее заблудшую душу из омута. Думаю, она имела в виду тебя, – с опаской покосился на нее Эрвин.

Анна блаженно улыбнулась.

– Клавдия Ивановна! Это точно она!

– Ты еще сомневаешься?! Что она здесь делает, если она твоя бывшая никто, даже не родственница?! – вспылил Эрвин, видимо перестав переживать за здоровье Анны.

– Как это не родственница? – повысила голос Анюта. – Да что ты понимаешь в русской душе? Свекровь – это тот ужас, каким девочек у нас пугают с детства! Это – ночной кошмар и камень на шею на всю жизнь! Это – вторая мама! А как ты хотел? Она – мой крест! Да, я была замужем за ее сыном, она попила моей крови, ну и что? Если бы мы с ним развелись – тогда одно дело, а так мой муж сделал меня вдовой, и его мать автоматически перешла под мой патронаж. Да, я следила за своей свекровью, давала ей деньги на лекарства, помогала продуктами. А кто это будет делать? Она совершенно одна! Я не могу бросить Клавдию Ивановну, даже несмотря на ее тяжелый характер. Государство старикам помогает ничтожно мало, и без моей поддержки бывшая свекровь пропадет. Что? Не ожидал, господин Ламар? Не ожидал, что вместе со мной сюда попадет эта женщина? Всего не просчитаешь! Кстати, а как она сюда попала?

– Думаю, лучше спросить у нее самой, – подал голос Эрвин, глядя на доктора. – Можно Анне повидать родственницу?

– Конечно, можно! А пока ей лучше поспать, отдохнуть, набраться сил. У нее был очень глубокий обморок, хорошо бы сегодня провести исследование сосудов головы. Вы не возражаете?

– Я? Нет, но я не хочу провести здесь много времени, – сказала Анна, осматривая маленькую белую палату с глупыми шторами в красный горошек. Комната была настолько маленькой, что сюда только и вмещались большая кровать, тумбочка, раковина для умывания и штатив для капельницы. – Кстати, где я?

– Анна, мы так испугались, что я привез тебя в обычную муниципальную больницу, которая была рядом, – оправдывался Ламар. – Сейчас тебе уже лучше, и я спокойно могу перевезти тебя в частную больницу с самым лучшим содержанием. Хотя доктор Кларк уверил меня, что и у них тут есть все условия.

– Это так! – несколько обиженно дернул усами доктор Кларк. – Тем более что с госпожой не случилось ничего страшного.

– Спасибо за заботу, Эрвин, но доктор Кларк прав. Мне вообще пора отсюда делать ноги, а не переезжать в другую больницу, – сказала Анна.

– Я бы хотел, чтобы вы остались хотя бы до утра, – обрадовался доктор Кларк, по всему было видно, что Эрвин щедро спонсирует пребывание своей «невесты» у него в отделении и терять такого клиента он не хочет.

После недолгих препирательств Эрвин и Анна договорились, что она останется в муниципальной больнице до утра. Вопрос с питанием, обеспечением лекарствами и осмотром был решен, и Эрвин нехотя покинул Анну, пообещав приехать за ней утром.

Однако девушка недолго мучилась одиночеством. Сначала ее навестил Марат, обвешанный какими-то кульками и пакетами. Довел ее до колик в животе своими рассказами и шутками и убежал по делам, прихватив с собой все кульки и пакеты, так как это все предназначалось вовсе не Анне, а его многочисленным подружкам.

«Все-таки наглость – второе счастье», – решила Анна, когда за ним закрылась дверь.

Дело уже близилось к ночи, когда в ее палату ввалилась Клавдия Ивановна в больничном халате и больничных тапках поверх подследников.

– Вот и я! – радостно воскликнула она. – Наконец-то эти ироды отпустили меня. Что они со мной только не делали! В нашу больницу попадешь, день только в коридоре пролежишь, никто не подойдет, а здесь, как коршуны, набросились на мое тело.

– Здравствуйте, мама, – кивнула ей Аня, пряча улыбку.

– Здравствуй, Анна, здравствуй! Ох и длинная дорога была! Ты как в обморок-то грохнулась, я так разнервничалась, что у меня давление подскочило. Так меня сюда вместе с тобой отвезли и в такую же палату определили, только в другом конце коридора. Мне и капельницу поставили, и уколы сделали, а голову в какой-то трубе проверяли. Я ведь ни черта не понимаю на их языке…

– На немецком, – поправила ее Анна.

– Точно, на немецком, тьфу, австралийском, да хоть на каком! Я по-русски-то с ошибками пишу! – шумно высморкалась Клавдия Ивановна. – Дело не в этом. Хорошо хоть этот красивый парень зашел ко мне и перевел… Инсульта и даже его угрозы у меня нет, перестраховщики хреновы! А криз миновал. Эрвин даже приглашал меня к себе в дом, но я отказалась, узнав, что ты будешь здесь до утра. Я отсюда уйду только с тобой. – Клавдия Ивановна с обожанием посмотрела на Аню.