Рубаки. Том 6. Тень Везенди - Хадзиме Кандзака

Чуть погодя Амелия и я проверили себя на наличие повреждений; Радок ворвался в комнату. Я не удивилась — да разве ж он отказался бы на меня повопить?

— Что стряслось?! — Радок кипел от злости, вертя головой из стороны в сторону, — в таком состоянии он и вошёл в мои покои: — Не хотите ли вы сказать мне, что Зуума был здесь?! И вы дали ему уйти?!

Горящие глаза Радока сфокусировались на Амелии и мне. Как бы отчаянно мужчина ни пытался корчить импозантный образ, надетые им дурацкие ночная рубашка и тапочки полностью рушили эффект. Я подавила смешок, когда он гневно скрестил руки на груди.

Если честно, я разделяла расстройство Радока. Невзирая на то, что Зуума ушёл, заклинанием Амелии разнесло окно (и крупный кусок прилегающей стены), кусочки щебня валялись на полу, и я осталась без двери. Всё к одному, комната напоминала кошмар.

— Зуума был здесь, — подтвердила я, используя свой лучший механизм по отвлечению внимания: перекладывание вины. — И мы сделали всё, что могли.

— Ты лжёшь! — рокотал Радок, сделав негодующее движение рукой.

Ух… извините меня?!

После всего, через что мы с Амелией прошли, я поверить не могла, что этот придурок имеет наглость забрасывать меня обвинениями. Я сжала кулаки, ярость хлестала через край.

— На каких основаниях вы называете меня лгуньей, господин? — прошипела я.

— Значит, ассасин использовал заклинание достаточно могучее, чтобы проделать дырку в стене — не тебе сказки рассказывать.

— Я ведь говорила, Зуума не такой ассасин! — ответила я. Зуума был из тех типов, которые в точности выполняют задания; сопутствующие чрезмерные разрушения выставили бы его менее профессиональным. К тому же, всё больше и больше походило на то, что он хотел убить меня старомодным способом: стиснуть руки на горле.

— И как ты можешь быть в этом уверена?! — порывисто спросил Радок, выпячивая грудь. — Он никогда не использовал атакующих заклятий?! Эта дыра сама появилась в стене?!

Как будто я бы призналась, что это мы. Я стиснула зубы и сохраняла молчание.

— Даже если ты говоришь правду, в конце концов, вы позволили ему уйти. Гори оно синим пламенем — я щедро плачу вам за мою защиту, а вы преуспеваете только в разрушении моего дома! — Он вскинул руки. — И в довершение, у тебя хватает наглости стоять здесь и оправдываться!

— Вот почему я просил тебя вышвырнуть их, Отец, — прозвучал знакомый раздражающий голос. Абель, видимо, подкрался, и стоял за Радоком какое-то время.

— Только подумай, шум был, вероятно, выходкой этих двух, — Абель указал на Амелию и меня. — Вышвырнуть их всего…

— Тишина! — взревел Радок.

Я была рада, что папочка Абеля заткнул мальчишку, потому что я было думала сделать это своими кулаками.

Радок накинулся на сына:

— Я же говорил тебе! Если они обычные мошенники, всё, что я теряю — немного денег; но если они не мошенники, я могу потерять жизнь!

— Но подумай об этом, Отец! — Абель наклонился, готовый доказать свою ослиную точку зрения. — Она сама сказала, ассасин придёт сначала за ней. Если это правда, тогда выпинай на улицу её и её отвратительных спутников — пусть ассасин будет подальше от тебя!

Радок свирепо смотрел на сына.

— Говоришь, я должен жить до конца дней в страхе перед тенью ассасина? В неизвестности когда или где эта тень настигнет меня?!

Абель не ответил. Он перевёл тяжёлый взгляд от Радока ко мне, поджав губы.

Радок дело говорил. Поверьте мне, куда легче стряхнуть страх перед врагом, которого можешь оценить. Когда не можешь видеть кто за тобой, то можешь сойти с ума, гадая, когда враг нападёт и есть ли у тебя сила его одолеть.

Но всё же — не было ничего неясного насчёт Зуумы, и Радок слышал достаточно историй о его жертвах. Радок, вероятно, рассматривал меня как живой щит между ним и Зуумой; если я повстречаюсь с Зуумой и погибну, то последней надеждой Радока будет предпринять немедленную атаку самолично. Я была уверена, поэтому он хотел, чтобы мы всё время были рядом.

Лучшим решением было пойти за Зуумой и покончить с ним раз и навсегда. Не сделала б этого, боюсь, обнаружила бы себя навечно застрявшей между Радоком и Абелем в их нелепой ссоре. Выбирая, я предпочла Зууму.

Абель цокнул языком:

— Во всяком случае, — объявил он, — я осмелюсь сказать, мы больше не потерпим этих ужасных шумов.

— Действительно, — фыркнул Радок. Он призадумался.

— В настоящее время, — сказал он, наконец, — я не одобряю ваше изгнание из нашего дома. Пока моей жизни грозит опасность, — он бегло оглядел комнату, задержав взгляд на Амелии, Гаури и мне, прежде чем остановиться на сыне. Он нахмурился. — Это ясно?

Не дожидаясь ответа, Радок развернулся на пятах и прошествовал вон из комнаты. Абель подождал, пока отец уйдёт, прежде чем сделал гадкую усмешку.

— Замечательно, — прошептал он.

В точности мои чувства.

Выходя, Абель задержался и повернулся, чтобы посмотреть на нас. Он выплюнул ругательство перед тем, как выметнулся в коридор. Я бы ответила непристойным жестом, кабы комната не была полна прислуги Радока.

— Не беспокойся об этом, дорогая, — предложила пухлая служанка средних лет, вразвалку подходя к нам. Она развела руки в примирительном жесте. — Хозяин и его сын оба вспыльчивы, но ссорятся лишь потому, что жизнь хозяина в опасности. Обычно они весьма ладят.

Амелия скептически закатила глаза:

— Разумеется.

— Это правда, — утверждала женщина. — После того, как жена усопла, хозяин сам воспитывал сына до возмужания.

Угх… Я действительно не хотела думать о возмужании Абеля.

Я могла чувствовать как она наступает — техника с разрушительными эффектами, простая в изучении, но сложная в подчинении. Она обычно называлась Пустой Болтовнёй, а я не сомневалась, что болтающая старая служанка была великолепна в этом.

Я того вдоволь накушалась в магическом магазине. К тому же, тяжело оставаться терпеливой средь ночи и прямо после потрясений. Я знала, надо соображать быстро.

— Конечно, — тут же сказала я. — Отлично. Тогда нам лучше избавиться от этого ассасина, ради их блага.

Женщина торжественно закивала. Она открыла рот, чтобы ещё что-то сказать, но я оборвала её вопросом:

— Если ассасин приходил сюда убивать, эм, хозяина Радока, значит, кто-то нанял его для этого. Как вы думаете, кто бы это мог быть?

Пухлая старая женщина поджала губы.

— У хозяина нет врагов, насколько мне известно. Ох, но как знать, верно? Столько мучимых и обиженных людей в мире. Немногое я знаю о делах его бизнеса, но, может, убийца имеет какое-то к ним отношение? Если это действительно так, то возможный преступник — Резак.

Резак? Я удивилась. Но моё удивление не было долгим, ибо дама не останавливалась ни на секунду.

— Он был моим прошлым хозяином, — говорила она, — джентльмен, который жил здесь до хозяина Радока. Он предположительно потерял дом из-за плохого управления. Опять же, плохое управление с деньгами не похоже на Резака. Но если дело не в этом, то я не знаю почему…

— Спасибо вам, — громко прервала я. — Ладно, мне пора идти.

— Ах! — воскликнула служанка, полностью игнорируя меня. — Может, тогда это недоброжелатель отца хозяина! Отец его был благороден, но, понимаете, некоторые знали его очень жадным. Я уверена, многие были возмущены его поведением.

— Спасибо, я посмотрю…

— Господин Балом, например — сейчас он самый выдающийся торговец Везенди. Но отец хозяина, когда был жив, всегда был на шаг впереди него.

Не, ну давайте перечислять засранцев!

Служанка всё продолжала и продолжала до самого утра. Неважно как отчаянно я пыталась улизнуть в спальню Амелии, служанка постоянно хватала меня за руку, наклонялась ближе и начинала следующий цикл болтовни. Всё, что она сказала, в конечном счёте превратилось в бессмыслицу в моём переутомлённом мозгу; я не знала, почему она обеспокоилась тем, чтобы раскрывать со мной тайны в такой час.

К тому времени, как я, наконец, доползла до свободной кровати, я была без сил. Легла со слезами изнеможения на глазах.

К счастью, никто не будил меня до полудня. Я говорю «к счастью», потому что если бы кто-то попытался тронуть меня раньше, я бы ему руки поотрывала.

После скорого обеда, Гаури, Амелия и я решили отправиться на расследование в окрестности города. С семьёй Радока было то же, что и прошлой ночью — замечена в основном в ссорах и закипающей враждебности отца и сына по отношению ко мне — так вот мы решили, что наилучшим вариантом было действовать самостоятельно, если мы хотели продвинуться в этом деле. Мы получили разрешение Радока и оставили Зеллоса за «охранника» (есть и спать) в поместье.