Как готовиться к войне - Антон Антонович Керсновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава XI
О коалиционной войне
Основным правилом политика в коалиционной войне должна быть полная свобода действий. Государство должно вести войну, поскольку это требуют его интересы. Оно обязано прекратить военные действия и выйти из состава коалиции, лишь только продолжение войны окажется невыгодным и его интересы не соблюдаются союзниками.
Никогда не следует заключать предварительных соглашений и составлять торжественные декларации о незаключении сепаратного мира. Этим мы связываем себе руки (самая большая ошибка, которую может допустить плохой политик) и лишаем себя драгоценнейшего орудия дипломатического давления – отказываемся от главного козыря и подписываем бланковый вексель, на который недобросовестные соратники могут затем записать все, что им вздумается.
Петр Великий, воюя со Швецией в союзе с Англией, Данией, Пруссией и Польшей и видя, что союзники стремятся загребать жар русскими руками, немедленно выступил из состава коалиции в 1717 г. и стал продолжать войну на свой счет. Он даже предложил Швеции мир и союз (не состоявшийся за смертью Карла XII). Это – политика, достойная великого монарха великой страны.
Сазонов закабалил Россию Лондонским протоколом в сентябре 1914 г., связал ей руки и обратил Русскую армию в пушечное мясо для чужестранной выгоды. Нельзя было действовать хуже.
* * *
Стратег, подобно политику, должен хранить за собой полную свободу действий.
Не связывать себе рук предварительными «военными канцеляриями». Эти конвенции столь же нежелательны в стратегии, как декларации о незаключении сепаратного мира нежелательны в политике. Никаких цифр, никаких сроков, никаких формальных обязательств.
Обещать немногое. Но все обещанное сдерживать свято.
Представлять счет за каждую оказанную услугу – и в свою очередь платить немедленно за услугу союзника. Если по ходу военных операций нам придется таскать из огня каштаны, то потребовать от союзников огнеупорных перчаток.
Выручая Верден в марте 1916 г., мы положили у неразбитой немецкой проволоки у Нарочи двести тысяч русских офицеров и солдат, надорвали свои силы на весь остаток кампании и не получили от союзников даже простой благодарности – не то, что какой-либо компенсации. А итальянский главнокомандующий генерал Кадорна, когда союзники от него в декабре 1916 г. потребовали решительных действий в предстоявшую кампанию, заявил им, что не сдвинется с места, пока они ему не пришлют 400 тяжелых батарей. Этот сильный язык был понят и уважен.
Полководец – полный хозяин своей вооруженной силы и своих решений. Он должен принимать к сведению пожелания своего союзного коллеги и сам при случае доводит до его сведения свои пожелания. Но он ни в коем случае не должен терпеть непрошенных советов и сам обязан воздержаться от подачи таковых.
Два с половиной миллиона павших со славой русских воинов Мировой войны диктуют нам эти основные правила коалиционной борьбы.
Часть четвертая
О военном человеке
Глава XII
Качества военного человека
Воинские добродетели можно разделить на две категории: качества вообще необходимые воину, чтоб с честью носить свое звание при всяких обстоятельствах, и качества, необходимые ему при выполнении определенных его обязанностей, как в мирное время, так и на войне. Иными словами – качества основные, общие и качества вытекающие, специальные.
Основных воинских добродетели три: дисциплина, призвание и прямодушие.
Храбрость, которую иные ошибочно полагают главной воинской добродетелью, – только производная этих основных, главных качеств. Она заключена в каждом из них. Часть и люди, сохраняющие дисциплину под огнем, тем самым уже храбрая часть, храбрые люди. Солдат по призванию, твердо и пламенно верящий в это свое призвание, – уже не может быть трусом. Наконец, прямодушие – открытое исповедание своей веры, своих взглядов, своих убеждений – откровенность и прямота – гораздо выше храбрости – уже по той причине, что это – храбрость, возведенная в квадрат. Храбрость «сама по себе», так сказать, «голая храбрость» – малоценна, коль скоро она не соединяется с одной из этих трех основных воинских добродетелей, которые и рассмотрим по порядку.
* * *
«Субординация, экзерциция, дисциплина – победа, слава, слава, слава»… Бессмертные слова бессмертной «Науки побеждать». Суворов дает пять основных понятий в их гениальной простоте и гениальной последовательности. Сперва субординация – альфа и омега всего воинского естества. Потом – экзерциция– упражнение, развитие, закалка. Это дает нам дисциплину, слагающуюся из элементов субординации и экзерциции – чинопочитания и совместного учения. Дисциплина дает победу. Победа рождает славу.
Мы различаем по форме – дисциплину наружную и дисциплину внутреннюю, по естеству—дисциплину осмысленную. По форме – дисциплина всех организованных армий сходственна, по естеству же – глубоко различна.
По форме – наружная дисциплина заключает в себе внешние признаки чинопочитания, внутренняя – степень прочности этой дисциплины.
Естество дисциплины различно, смотря по армиям, народам и степени духовности этих народов. Мало того, различным историческим эпохам соответствует различная дисциплина.
Русской армии соответствует дисциплина осмысленная, по существу, но жестокая по форме. Для сохранения драгоценного содержания стенки сосуда не мешает иметь сколь можно твердыми. Для сохранения качества дисциплины необходима известная доза автоматизма. Отношение автоматизма к осмысленности – то же, что науки к искусству, лигатуры к благородному металлу.
* * *
Что касается второй воинской добродетели – пламенной веры в свое призвание – то в отличие от дисциплины – добродетели благоприобретаемой – она является врожденной.
Пусть молодой человек, колеблющийся в выборе карьеры, посмотрит на растерзанные полотнища знамен. Он сможет разобрать или угадать славянскую вязь: «За отбитие знамен у французских войск на горах Альпийских…» «За подвиг при Шенграбене, в сражении отряда из пяти тысяч с корпусом из тридцати тысяч состоявшим…» «За отличие при поражении и изгнании врага из пределов России в 1812 году…» «За Шипку и двукратный переход через Балканы…» Если эти слова не покажутся ему райской музыкой, если он своим «внутренним оком» не увидит тут же рядом с собой сен-готардских мушкетер, шенграбенских гусар, бородинских егерей, не почувствует себя в их строю – тогда, значит, военного призвания у него нет и в армию ему идти нечего. Если же он увидел кровавый снег Муттенской долины и раскаленные утесы Шипки, если он почувствовал, что это ему