И возьми мою боль - Чингиз Абдуллаев

— Что же мне с тобой делать? — устало спросил Альберт Петрович. — Пропадешь ведь одна. Она молчала.

— Ладно, — решил он, — давай сделаем так. Я отвезу тебя на дачу. У меня, правда, не совсем дача, а скорее развалюха, но там ты сможешь немного отдохнуть. Если захочешь уйти, оставишь ключ под половицей. Если захочешь остаться — оставайся. Я приеду вечером, привезу тебе что-нибудь поесть.

Согласна?

Девушка кивнула, боясь поверить в такую доброту. Альберт Петрович покачал головой.

— Ну почему ты такая дикая? — добродушно спросил он. — Неужели трудно рассказать мне, где находится твой отец. Или хотя бы дать его телефон? Я понимаю твои проблемы, но не обязательно делать так, чтобы проблемы появились и у твоего отца. Не хочешь говорить, ну ладно, не говори.

Она даже не подозревала, что он, уговаривая ее, видел передо собой и собственную дочь, которая дважды уходила из дома, разругавшись со своей мачехой. И теперь, уговаривая девушку, он пытался представить, как могли бы помочь незнакомые люди и его собственной дочери, окажись она в подобной ситуации. Правда, у его девочки положение было гораздо лучше. Она уходила к бабушке с дедушкой, родителям умершей матери, которые всегда охотно и радостно принимали свою единственную внучку. А здесь заблудившаяся незнакомка не могла назвать ни адреса, ни телефона своего дома, ни адреса своих родственников.

Он тяжело вздохнул и повернул направо. Его собственная дача была совсем небольшим домиком, поставленным им несколько лет назад, когда в Москве начали выделять горожанам небольшие участки земли. Разумеется, никаким садоводством врач заниматься не мог. Да и не хотел. А вот поставить небольшой домик и посадить вокруг него цветы он сумел. И с тех пор, когда позволяло время, вырывался туда. Жена не любила это место и никогда там не появлялась, считая и сам дачный поселок, и незатейливые дома соседей-врачей «плебейским местом». И поэтому он чувствовал себя там гораздо лучше, чем в собственном доме.

Да и приглашать девушку к себе домой он не решался, зная характер жены.

Она и так все время возражала против его «ночных бдений», а если он еще привезет после ночного дежурства незнакомую симпатичную девочку, как минимум разразится скандал. А он слишком ценил свой покой, чтобы позволить ей отравлять его собственное существование.

Он часто задавал себе вопрос, что именно связывает его со второй женой и почему он терпит ее многочисленные оскорбительные выходки. И не находил на него ответа. Он мог давно махнуть на все рукой и просто развестись, но привычка, столь свойственная большинству мужчин, не позволяла ему решать проблемы таким путем. Да и воспоминания о первой жене, когда он оставался совсем один, давали о себе знать. Тогда ему было очень нелегко, и вторая жена все-таки, хотя бы отчасти, сумела внести разнообразие в его скучную жизнь. И хотя все это разнообразие заключалось в многочисленных скандалах по поводу и без повода, тем не менее он продолжал жить с ней, обреченно махнув рукой на все. В конце концов, она была неплохой хозяйкой, дома его всегда ждал горячий обед, все его вещи, в том числе и нижнее белье, регулярно стирались. А на все остальное он просто не обращал внимания, решив, что можно пережить ее бесконечные придирки, и старался поменьше бывать дома.

Они приехали через сорок минут. Был уже шестой час утра. Он остановил машину, открыл ворота, поманив за собой девушку. Подошел к дому, достал ключ, открыл двери и пригласил Ираду войти.

— В общем, устраивайся, — невесело сказал он. — Будешь жить здесь.

Место не очень хорошее, но другого у меня просто нет. Вода в колодце, туалет во дворе. Постельное белье в шкафу. Если захочешь спать, можешь ложиться.

Холодильник не включен, нужно запустить движок. Я вечером подъеду, привезу солярку. Ну что еще? — постарался вспомнить он, осматривая комнату. — В соседней комнате есть книги. Если будет скучно почитай. И вообще, подумай, как быть дальше. Один день ты здесь проживешь, а потом тебе нужно будет помочь мне найти твоего отца.

Она всхлипнула.

— Ну ладно, ладно, — поправил очки Альберт Петрович. — Это мы вечером обсудим. Соседи у нас хорошие, если тебе понадобится что-нибудь, можешь обращаться к ним. Вон у тех соседей, видишь, крыша черепичная, есть телефон.

Если вдруг понадобится, можешь позвонить. Бутерброды я оставлю на столе. До вечера как-нибудь продержишься.

Он достал ручку, взял обрывок газеты, написал свой телефон. Потом, подумав, дописал свое имя и отчество. Она стояла посредине комнаты, глядя на него, словно не веря, что останется здесь совсем одна.

— Закрой дверь и спи, — посоветовал он на прощание и протянул руку, чтобы дотронуться до нее.

Слабо вскрикнув, девушка отпрянула в сторону. Он печально покачал головой и вышел, не сказав больше ни слова. И только когда он вышел, она бросилась к двери и закричала:

— Не уходите!

Он обернулся. Вздохнул, пожал плечами.

— Я очень устал, — признался Альберт Петрович, — у меня было ночное дежурство, и мне нужно отдохнуть. Если ты вспомнишь, где именно ты живешь, я отвезу тебя домой. Если тебе нужно подумать, оставайся здесь и подумай. Ты едешь со мной?

Она замерла на пороге и медленно покачала головой.

— Ну вот, видишь, — рассудительно сказал он, — тебе нужно еще решить, что ты вообще хочешь в этой жизни.

Девушка смотрела, как он идет к автомобилю, и крик рвался у нее из горла. Но она молчала. Он сел в машину, отъехал от дома задним ходом. Потом остановился, высунулся из окна и крикнул:

— Поспи немного, отдохни. А вечером я к тебе приеду. И, развернувшись, уехал. Она смотрела, пока машина не скрылась из виду. И только потом вернулась в комнату, не забыв тщательно запереть дверь. Альберт Петрович поступил мудро, оставив девушку одну, чтобы она подумала и решила, как ей быть. Он даже не подозревал, какие именно события заставили ее убежать из дома. И это стало самой большой ошибкой в его жизни.

Глава 8

Ирада даже не могла себе представить, как много людей были задействованы в ее поисках. Поздно вечером, едва Стольников вернулся домой, ему позвонили.

— Слава, — раздался глухой, знакомый голос.

— Кязим, — удивился Стольников, — я думал, тебя пристрелили на складе.

Кстати, весь наш товар оттуда вывезли, а ребят разогнали, я все потом узнал.

Только тебя нигде не мог найти.

— Меня едва не убили, — печальным голосом сказал Кязим, — я думал, ты меня бросил.

— Меня самого едва не убили, — признался Стольников, — они бросили гранату, и я неудачно упал, повредив позвоночник. Ты где находишься?

— У друзей. Домой боюсь идти.

— Почему?

— Сам знаешь. Они на этом не остановятся, будут искать нас по всему городу.

— Кто они?

— Те, кто напал на дачу.

— Я сижу дома, и меня никто не трогает.

— Значит, они до сих пор не знают, где ты живешь, — ответил Кязим, — или убивают только наших.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — в сердцах сказал Стольников, — завтра утром большой сбор. В девять утра. Приедет брат Исмаила. Он сегодня прилетает в Москву.

Младший брат был компаньоном хозяина и работал в основном в Иране.

Узнав о случившемся, он обещал прилететь сегодня вечером, но предусмотрительно не сказал, каким рейсом, решив подстраховаться. Если предали старшего брата, значит, могут предать и его, решил он. И поэтому назначил большой сбор на утро следующего дня.

— Где собираетесь? — спросил Кязим.

— Ты сам знаешь, — Стольников помнил, что по мобильному телефону нельзя откровенничать.

— Понимаю. Когда мне приехать?

— В девять утра. И постарайся остаться живым до завтрашнего дня, — посоветовал Стольников. — Младшего брата Исмаила наверняка заинтересует, куда делся товар с твоего склада.

— Черт возьми! — прохрипел Кязим. — Я об этом не подумал.

— В любом случае будь завтра на месте. Я сумею подтвердить, что ты не виноват.

— Спасибо, Слава, — Кязим отключился. Стольников убрал телефон. Сегодня он успел поговорить, еще с несколькими ребятами. Нужно будет выяснить все точно И самое главное, завтра еще раз проконтролировать отправку ребят из частного агентства в больницу к Махмудбекову. На даче им сегодня не разрешили появляться. Там работали сотрудники прокуратуры, милиции, ФСБ. Стольников успел заехать на квартиру Махмудбекова, но в ней шел ремонт, и никаких документов, компрометирующих хозяина, в квартире не было.

Он вспомнил слова Цапова. Нужно найти девочку. Но где ее искать в многомиллионном городе? Если бы была жива Светлина Михайловна… Черт возьми, нужно еще заехать к ее детям, организовать похороны. Господи, как все это глупо. Кому могла понадобиться такая бойня. Он не был ангелом и знал, что Исмаил Махмудбеков также не был ангелом. Но он знал, что тот всегда действовал по негласным правилам и никогда не карал невиновных и не нападал на слабых. У Махмудбекова был своеобразный кодекс чести, присущий южанам, и он никогда не посмел бы его нарушить.