Москва в решете - Светлана Борминская

— Что-о-о? — переспросила Ирина.

Сосед шумно дышал в трубку, потом закашлялся.

— А кто умер? — тихо спросила Ирина.

— Приезжай, узнаешь, — ответил сосед, и раздались короткие гудки.

Пятницкий некоторое время задумчиво смотрел на Ирину.

— Ну, что там, Ир? — наконец спросил он.

— Не знаю. Умер кто-то, — Ирина растерянно замолчала.

Было уже больше восьми вечера и совсем немного машин.

— Хорошо, хоть светофоров нет… Нет, ну чёрт знает что! Он что, так ничего и не сказал тебе? — Виталина, громко чертыхаясь, везла её в Пушкино. — Зачем мы едем, на ночь глядя, Ир?.. Может, он спьяну что-то перепутал, а там все живы-здоровы, а?

У Ирины заболели глаза от красных фонарей на Ярославском шоссе.

— Я боюсь даже думать, что случилось с ними… Ты пила сегодня?

Виталина вздохнула и ничего не ответила, но весь её вид говорил: «Пила, а что тут такого? Будешь меня учить? Ну-ну…»

Город встретил их иллюминацией: «75 лет фабрике игрушек». Машина свернула мимо заснеженного городского сада и уже через минуту остановилась у дома… То, что у Земфиры Ивановны не горит свет Ирина определила сразу, но всё-таки позвонила в её квартиру и с минуту ждала, но за дверью было очень тихо, и Ирина решила подняться на второй этаж. Половицы старой лестницы противно скрипели, пока она шла по ним. Дверь квартиры № 5 была не заперта, Ирина толкнула её и вошла в узкую прихожую, пропахшую старой обувью.

— Здравствуйте, — громко сказала Ирина.

— Приехала, слава богу, — выглянула из комнаты женщина в застиранном байковом халате. — Федя, она приехала!

— А я тебя ждал, — выскочил из комнаты в прихожую рыжий костлявый мужичок и вытер о майку нос синюшного цвета. — Отморозил на рыбалке, — пожаловался он и чихнул.

— Кто умер? — Ирина растерянно переводила взгляд с мужа на жену. — Скажите, что вы пошутили, — наконец жалобно взмолилась она.

— Шакал снова влезал в её комнату, искал чего-то!.. Ты знаешь шакала? — перебивая друг друга, прокричали супруги.

— Шакала?.. — Ирина вздохнула и огляделась в поисках стула. — Если вы Севу имеете в виду, то знаю.

— Сева прокрался ночью к Фирке в комнату, и на него гардероб упал. Ты сядь, — подвинул к ней табуретку сосед.

— Гардероб? На Севу?..

— Ну да, — кивнул сосед. — Это Фирка, скорей всего, ножки у гардероба подпилила, — сосед переглянулся с женой. — Фирка вчера умерла, на третий день после его похорон. Всё дочку вспоминала — душу рвала…

— Смертный грех отца своего внука на тот свет спровадить, — проворчала соседка, оглянувшись на икону в бумажных кладбищенских цветах.

— Жалко, говорила она, — кивнул сосед. — Всё равно жалко, говорила, хоть и был он способный на всё…

— А кто сейчас не способный на всё? — перебила его жена. — Сейчас все на всё способные. Много опасных людей, что же всех теперь убивать?

— А где Пашка? — Ирина прислушалась, в квартире было очень тихо.

Сосед кивнул на закрытую дверь комнаты, Ирина сняла сапоги и заглянула туда. Среди плюшевых зайцев и медведей сидел Пашка, внук Земфиры Ивановны и что-то лопотал. Мягкие игрушки, которыми был завален диван, представляли собой крошечный рай для любителя поиграть.

— Такой тихоня, — хмыкнул сосед. — Да, Галь?.. Знай себе играет и не хнычет совсем!

— А кто занимается похоронами тёти Фиры? — Ирина погладила Пашку, который был занят откручиванием ушей у медведя.

— ЖЭК и мы, — соседка не спускала с неё глаз. — Приедешь на похороны, значит? Завтра к двенадцати сюда.

— Конечно, — Ирина присела рядом с Пашкой, тот, наконец, взглянул на неё. — Пашка, Пашка…

— Кажется, узнал, — с облегчением выговорила соседка. — Твой телефон нам Земфира дала. В тот день, когда к ней милиция приехала, чтобы Севу из-под гардероба вытаскивать. Пашку велела тебе отдать, если что с ней случится. Ты же им родня? Ты ведь жила у неё?..

— Мы тебя видели, — поддакнул сосед.

— Да, я у них жила, — Ирина оглянулась на Виталину, стоящую в дверях.

— Конечно, ну зачем парню в детдом?.. Ещё одна загубленная душа будет, — вздохнула соседка. — А он большой парень уже!

— Скоро два года, — улыбнулась Ирина.

— Жених практически, — убеждённо сказал сосед. — Ещё несколько лет и в ЗАГС! Сейчас рано женятся, да, Галь?..

— Не мели, — отмахнулась супруга. — Под стол этот жених ещё ходит.

— А его никто больше не хочет взять? — Ирина подняла Пашку и прижала к себе, Пашка заворчал.

— Да кому он нужен? Вот его свидетельство о рождении. Ты его точно заберёшь? Не передумаешь? — соседка требовательно глядела на Ирину.

— Заберу. — Ира оглянулась на Виталину, которая, вытянув шею, заглядывала в комнату. Та постучала по лбу кулаком и закатила глаза. «Дура!» — прочла по её губам Ирина.

— Забирайте с кроватью, Фирка велела передать. Пойдёмте вниз, я открою. У меня ключ есть, — и сосед достал из кармана ключ. — Собери парня, — велел он жене. — Галь?

— Ладно, не командуй! — отмахнулась та.

Ирина суеверно перекрестилась, переступая порог квартиры на первом этаже.

У самой двери лежали валенки Земфиры Ивановны, в которых она убиралась на улице, её оранжевая куртка висела на гвозде. В комнате валялся шкаф с треснувшим зеркалом. Вещи из него были аккуратно сложены по углам.

Ирина всхлипнула.

— Поплачь, — понимающе сказал сосед. — Я тебе знаешь, как сочувствую?

Ира вытерла глаза и с сомнением взглянула на старую кроватку — в ней, вероятно, спали не меньше десятка пушкинских младенцев.

— На первое время сгодится, — потрогав её шероховатую спинку, кивнула она.

— Ты с ума сошла? — Виталина с ужасом разглядывала нищенскую обстановку, в которой жила Земфира Ивановна.

— До пяти лет хватит, — сосед наклонился к кроватке. — Давайте, я её разберу, я умею.

Ирина свернула матрац, подушечку, клеёнку, всё, что лежало кучей и, связав узлом, положила на стол.

— Понесли, давайте, — обернулся сосед. — А я пока остальные Пашкины вещи соберу.

Виталина посмотрела на Ирину расширившимися от ужаса глазами.

— Ты с ума сошла? — закричала на улице Виталина, когда они стали укладывать кровать в багажник. — Кто тебе его отдаст? У него же ещё одна бабка есть! Или сразу же возьмут в детдом!.. Ира, ты что? Он чужой! Наркоманка в тюрьме родила!.. Может, у него СПИД? Или гепатит какой…

— Я буду жалеть, если оставлю его здесь, понимаешь? — Ирина кивнула на подъезд без двери. — Я его не оставлю…

— Ты чокнутая?.. Я подожду тебя здесь, я туда больше не пойду! Это твой шанс связать себя по рукам и ногам, а не мой, — Виталина трясущимися руками достала сигареты. — Опомнись, сумасшедшая, поехали отсюда!.. Они не удивятся, если мы уедем, — Виталина кивнула на дом. — Ты видела его нос?..

— Он простыл, — Ирина махнула рукой и вернулась за узлом с остальными вещами. Она последний раз взглянула на комнату, в которой прожила в феврале без малого — три недели, и удивилась абсолютной её бедности, хотя, для самой простой жизни там было всё необходимое. Половина людей на этом свете живут так, подумала она и вдруг увидела, что к задней стенке поверженного гардероба прикреплён скотчем обрывок бумаги. Скорей всего, здесь был небольшой схрон и может быть, именно его искал Сева Хариотский? Наверное, в нём лежали деньги за проданные когда-то наркотики, но где они в таком случае?.. Ведь если он приходил снова и снова, значит, так и не нашёл их. Или же их обнаружила милиция и приобщила к делу?

— А вот и мы, — Ирина вздрогнула — на пороге комнаты стоял сосед с Пашкой, закутанным шерстяное одеяло, откуда только торчали Пашкин нос и два любопытных глаза. — Наша пушкинская Земфира тоже певунья была… Была да сплыла! — передавая ей Пашку, сосед вздохнул с видимым облегчением. — Ты вон в газете трудишься, в люди выбилась… Может, у парня судьба будет счастливей, чем у его матери и бабки, да? — кивнул он, ожидая ответа. — Как считаешь?..

Ирина, прижимая к себе Пашку, кивнула.

— Приезжай завтра, приезжай, Ир, попрощайся с тёткой Земфирой, — напоследок сказал сосед. — Обязательно приезжай, она тебя любила. Всё Ира, да Ира… Ира, да Ира… Ира, да Ира.

— Ну, и что мы с ним будем делать? — шёпотом осведомилась Виталина, когда Ирина, уложив Пашку на заднее сиденье, пересела к ней. — Он же человек, хоть и маленький! Ест, пьёт, спит и какает! Каждый день, между прочим…

— Да, он привык дома один-одинёшенек сидеть, — Ирина оглянулась на спящего ребёнка. — Я его отвезу через месяц в Томск, не беспокойся, — добавила она.

— Вот там обрадуются! — злорадно протянула Виталина. — А почему через месяц-то, вези быстрей, порадуй мать, Ира!

Ирина засмеялась:

— Не сердись…

Виталина тяжело вздохнула.

— А ты на меня, но мы же с ним намучаемся, Ир!