Призраки долины папоротников (СИ) - Бергер Евгения Александровна

– Итак, кто вы такой и что вам нужно от хозяина этого дома?

12 глава

Артур Флинн был мечтателем, может быть, самым наивным из всех, но он верил в две вещи: в море, способное как отнять твою жизнь, так и привнести в нее нечто хорошее (например, запах соли, щекочущий ноздри, ветер, колышущий волосы, стон парусов – из простого, из сложного – статус, статус не просто мальчишки, сына слуги, но капитана) и в любовь, которая путеводной звездой вела каждого моряка в сторону дома, к родным берегам.

И если быть честным с собой (а он не терпел самообмана), то выходило, что первое напрямую проистекало из второго. То есть сначала он абсолютно по-детски влюбился, а после решил уйти в море, чтобы любви той соответствовать. Или проще сказать, впечатлить предмет своей страстной влюбленности... Поначалу оно так и было, что уж юлить, это потом он вдруг осознал, что впечатлять надо не девушку, а родителей девушки, веди коли они не сочтут его подходящей кандидатурой, то и думать не стоит быть им когда-нибудь вместе.

Правда, и девушка была непроста: с нее сталось бы отказать ему просто из вредности. Но он потому-то и назывался мечтателем, что верил в ее доброе расположение... Хотя именно Кэтрин Аддингтон была в сотню раз неспокойнее и капризнее моря и столь же непредсказуемой!

Артур знал, что в таких, как она, мужчины влюбляются себе на беду, но сердце не слушалось доводов разума, лишь раз за разом подпитывало мечту воспоминаниями о прошлом. В частности, тем первым и единственным разом, когда они с Кэт целовались...

Он тогда уже больше года ходил на торговце в качестве юнги (капитан взял его по протекции мистера Аддингтона) и возвращался домой повидаться с семьей после прибытия в порт из Калькутты. Его отпустили на день или два (он уже точно не помнил), но зато точно помнил, что ощущал: крылья за раздавшимися от тяжелой работы плечами и предвкушение встречи с той, что владела всеми мечтами. Он грезил ей в телеге зеленщика, что подобрал его по дороге в Раглан, направляясь туда с овощами для кухни, и вдруг решил, что ему померещилось, когда вдалеке, на берегу моря, он увидел фигурку в длинном плаще.

Кэтрин...

Его Кэтти-Кэт. Мысленно он подчас называл ее именно так! Позволял себе вольность, за которую мама с отцом отругали бы его всеми словами... Они и так-то ругали, замечая, какими глазами он смотрит на дочку хозяев, и были, наверное, рады отпустить Артура даже в море, лишь бы соленые бризы выветрили «недоброе» чувство из сердца мечтательного подростка.

Но ветры не помогли, даже наоборот, странным образом закрепили женский образ на сердце, сработали как закрепитель для фотографической карточки, и Артур вернулся влюбленным сильнее, чем уезжал.

И вот его Кэтти-Кэт маячила на берегу.

Он соскочил с телеги на полном ходу и, помахав мистеру Берри, побежал через дюны. Ему хотелось сделать сюрприз, но он не выдержал, закричав что было силы:

– Здравствуй, Кэтрин!

Она обернулась. Взвизгнула от восторга и кинулась его обнимать. Она всегда была импульсивной, но нежностей не любила, и Артур понял, что она скучала о нем, раз позволила себе непривычную вольность. Ему тогда было семнадцать, ей – четырнадцать. Он не видел ее около года и поразился, как она изменилась: из нескладного, вечно взъерошенного ребенка проступили черты взрослой женщины. Он ощутил мягкие грудки, коснувшиеся его сквозь материю платья, горячие руки, запах волос – его как будто кипятком обдало...

– Я соскучилась по тебе, – призналась, между тем, девушка со счастливой улыбкой. – Без тебя Раглан стал не тот. Больше не с кем устраивать шалости!

– Ни за что не поверю, – вторя ей, отозвался Артур в той же шутливой манере, хотя до боли хотелось прижать ее к себе снова и крепко поцеловать. Он и не думал, что чувства нахлынут так сильно, ударят в голову с опьяняющей силой... Он стиснул пальцы. Сжал зубы. И улыбнулся вымученной улыбкой, как делают это хронические больные, таящие боль.

– А между тем, Эдена отправили в школу, сказали, наследник Раглана не может остаться неучем и лентяем, – вещала Кэтрин, ведя его за руку вдоль кромки прибоя. – Хотели сослать прямо в Итон, но мама воспротивилась: далеко. Теперь он учится в Мэдлтон-колледж, что в Бате. – Она улыбнулась. – Он скоро приедет на рождественские каникулы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ты что же, – хрипло произнес Артур, – так и мучаешь гувернанток?

– Это они меня мучают, глупый мальчишка. – Она по-дружески пристукнула его по плечу. – Расскажи, как тебе море?

Без тебя там бывает невыносимо.

– Хорошо. Мне нравится жизнь на море!

– Расскажи, что ты видел, где побывал! – Глаза Кэтрин горели восторгом, солнце играло на покрасневших щеках и путалось бликами в волосах. Он и забыл, какой красивой она на самом деле была... В этот день он влюблялся бы в нее снова и снова, даже если бы прежде этой беды с ним уже не случилось.

Беды или этого счастья... Это как посмотреть.

Он долго рассказывал ей о капитане, о своих нехитрых обязанностях на корабле, о диковинной Индии с ее одуряющей вонью, жарой и воронами, что утрами кричали, как стая безумных старух, не идя ни в какое сравнение с английскими соловьями. О плантациях чая, о языческих храмах, о том, как ему бы хотелось все это ей показать... Она слушала, приоткрыв в восхищении рот, и тогда-то Артур и не сдержался: подался вперед и поцеловал ее в губы. Очень быстро, поспешно, как бы срывая ворованный плод в соседском саду, и почти задохнувшись застрявшим у горла собственным сердцем. Хотелось бежать без оглядки... И отлупить себя за несдержанность, за глупый порыв.

Но Кэтрин его удивила, улыбнувшись как ни в чем ни бывало:

– И что это было? – спросила она. – Разве больше не на ком было потренироваться? Уверена, индиянки неплохо целуются.

Артур сглотнул – сердце скользнуло из горла вниз – и тоже решил отшутиться:

– Сложно сказать, ведь я пока мало с кем целовался. Для этого нужен опыт!

– И ты вдруг решил, что как подопытный кролик я тебе вполне подойду. – Не вопрос – утверждение.

И улыбка... Лукавая до одурения. После такой с ними всегда что-то случалось по воле Кэт Аддингтон...

– Побежали! – Она сорвалась на бег и потянула его к той самой пещере, в которой они собирались детьми.

Прилив как раз отступил, но пещера была залита водой все еще по колено, однако девушка скинула обувь и ему приказала поступить так же, босиком они вошли в воду и прошли до середины. Артур все еще не понимал, чего она хочет, может быть, показать очередное припрятанное «сокровище», но девушка посмотрела вдруг на него и сказала:

– Теперь тренируйся, не хочу, чтобы ты опозорился перед индийскими девушками.

Артур опешил. Его бросило в жар, несмотря на холодную воду, в которой оба стояли мокрые по колено...

– Кэт... я...

Она закатила глаза.

– Лучше так, чем с кем-то другим, – сказала она. – К тому же мне тоже хочется это понять, поцелуи, ну понимаешь? Горничные болтают о кавалерах и поцелуях, в те моменты у них глупые лица, – усмехнулась она, – вот мне и хочется хоть отдаленно понять, что вызывает эти улыбки...

– Кэт...

– Боже мой, Артур, хватит болтать! – И с такими словами она сама потянулась к нему.

В тот день они целовались, пока онемевшие ноги продолжали держать их в холодной воде. Не менее онемевшие губы, казалось, пили друг друга, по крайней мере, Артур так ощущал. Его, умирающего от жажды, как будто пустили к источнику чистой воды... Кэт и сама казалась не менее увлеченной.

– Кажется, в этом действительно что-то есть, – сказала она, когда они, наконец, выбрались из пещеры. – Можем повторить завтра...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И они повторили. Раз или два, или сотню раз по два... Пока Артуру не пришлось уезжать. Ему казалось тогда, сердце его разорвется, и он жил мыслью о новом свидании, но оно вышло уже совершенно другим...

Кэт встретила его сдержанно, чинно, как будто и не было тех поцелуев в пещере по колено в воде – она повзрослела и превратилась в юную леди. Артур понял, что время шалостей миновало...