Тайна Святой Плащаницы - Хулия Наварро

— Подожди, Марвуз, подожди, мне хотелось бы обнять моего друга в спокойной обстановке.

Воин жестом показал своим людям, чтобы они оставались на месте и ждали, а Хосар тем временем направился к шатру торговца. Изаз следовал в нескольких шагах за ним, понимая, какие чувства испытывает его дядя, которому вот-вот предстоит встретиться с одним из учеников Иисуса. Дядя много рассказывал Изазу о них: об Иоанне — любимце Учителя, о Петре, которому Иисус доверял, несмотря на то что тот отрекся от него, о Марке и Луке, о Матфее и Фоме, а еще о других, чьи имена Изаз уже запамятовал.

Когда Хосар с трепетом приблизился к входу в шатер, из него вдруг вышел высокий человек с приятными чертами лица, одетый так, как одеваются богатые торговцы Иерусалима.

— Ты — Хосар?

— Да, именно так.

— Проходи, Фаддей тебя ждет.

Хосар вошел в шатер, внутри которого на подушке на полу сидел Фаддей и что-то писал на пергаменте. Взгляды Хосара и Фаддея встретились, и мужчины улыбнулись, радуясь встрече. Фаддей поднялся и обнял Хосара.

— Друг мой, рад тебя видеть, — сказал Фаддей.

— Я и представить себе не мог, что когда-нибудь снова увижу тебя. Когда я вспоминаю о вас, меня наполняет радость! Думать о вас — то же самое, что чувствовать себя рядом с Учителем.

— Он тебя любил, Хосар, и доверял тебе. Он знал, что сердце твое полно доброты и что ты донесешь его слова до других людей, куда бы ни ступила нога твоя.

— Именно так я поступал, Фаддей, именно так, хотя всегда опасался, что не смогу донести до людей слова Учителя так, как подобает.

В этот момент вошел торговец.

— Фаддей, я оставляю тебя здесь вместе с твоим другом, чтобы вы могли поговорить. Мои слуги принесут вам финики, сыр и питьевую воду, а затем они постараются вам не докучать. Я же должен отправиться в город, где меня ждут мои товары. К вечеру я вернусь.

— Хосар, — сказал Фаддей, — этого доброго торговца зовут Джошуа, я еду с ним из самого Иерусалима, и он покровительствует мне. Джошуа хороший человек, он приходил слушать Иисуса, при этом старался прятаться, опасаясь, что Иисус его отвергнет. Но Иисус, который видел всех и вся, как-то раз попросил его подойти поближе, и его слова для Джошуа были словно бальзам на душу, ведь он незадолго до этого пережил горе — у него умерла жена. Он — хороший друг и всегда нам помогал, благодаря его караванам мы могли общаться. А еще он помогает нам нести слово Учителя повсюду, где проходят его караваны.

— Добро пожаловать, Джошуа, — сказал Хосар, — здесь ты среди друзей. Скажи мне, если мы можем тебе в чем-нибудь помочь.

— Благодарю, любезный друг, но мне ничего не нужно, хотя я и признателен тебе за твое предложение. Я знаю, что ты был последователем Учителя и что Фаддей и Фома испытывают к тебе большое уважение. А сейчас я отправляюсь в город и вернусь к вечеру. Наслаждайтесь встречей, ибо у вас, должно быть, есть много о чем поговорить.

Джошуа вышел из шатра, в то время как человек, загоревший дочерна, принес тарелки с финиками и фруктами и кувшин с водой. Затем он вышел — так же молча, как и зашел.

Изаз молча наблюдал за всем происходящим. У него не хватало смелости напомнить о своем присутствии. Его дядя, похоже, совсем забыл о нем. Однако Фаддей улыбнулся ему и жестом показал, чтобы он подошел поближе.

— А кто этот юноша?

— Это мой племянник Изаз. Я обучаю его своей прежней профессии — он овладевает искусством писца и, возможно, когда-нибудь сможет занять во дворце должность, которую некогда занимал я. Он славный малый и следует учению Иисуса.

В этот момент в шатер вошел Марвуз.

— Хосар, прости, что перебиваю вас, однако Абгар прислал из дворца слугу: ему не терпится встретиться с тобой и с человеком, который прибыл из Иерусалима.

— Ты прав, Марвуз, из-за радости встречи я забыл о том, что царь ждет нас. Он хочет познакомиться с тобой и воздать тебе почести, Фаддей. Должен сообщить тебе, что Абгар покончил с языческими культами и уверовал в Бога Единого, Отца нашего и Господина. И царица, и все придворные обратились в веру Христову. Мы построили храм, скромный, без украшений, где мы собираемся все вместе, чтобы попросить милосердия у Бога Отца, а еще разговариваем об учении Иисуса. Я записал все, что смог вспомнить о некогда услышанном от него, а теперь, когда ты здесь, ты можешь поведать нам об учении Учителя и лучше меня рассказать о том, кем был Иисус, и о том, как он решил умереть, чтобы спасти нас.

— Пойдем, встретимся с царем, — согласился Фаддей, — а по дороге ты расскажешь мне свои новости. Торговцы привезли в Иерусалим весть о том, что Абгар исцелился от смертельного недуга, лишь прикоснувшись к погребальному савану Иисуса. Я хочу, чтобы ты рассказал мне об этом чуде, сотворенном Спасителем, а еще о том, как укреплялась наша вера в этом прекрасном городе.

Абгар изнывал от нетерпения, и царица, находясь рядом с ним, тщетно пыталась его успокоить. Хосар и Фаддей все не приходили. Солнце уже вовсю палило над Эдессой, а их все не было. Абгару очень хотелось послушать этого ученика Христа, чтобы еще больше узнать о Спасителе. Он попросит этого человека остаться здесь навсегда или же, по крайней мере, надолго, чтобы местные жители смогли из его уст услышать рассказы об Иисусе — в дополнение к тому, что им уже поведал Хосар.

Ему, царю этого процветающего города, лишь иногда удавалось до конца понять те вещи, которые рассказывали об Учителе, но он, тем не менее, принимал душой все услышанное — так была сильна его вера в человека, исцелившего его уже после своей смерти.

Абгар знал, что не все в этом городе согласны с его решением заменить богов, которым поклонялись с незапамятных времен, на безликого бога, отправившего своего сына на землю, чтобы его там распяли.

Сын, несмотря на мучения, ожидавшие его, призывал людей прощать врагов своих, утверждая при этом, что бедному будет намного легче войти в Царствие Небесное, чем богатому.

Многие из подданных Абгара по-прежнему поклонялись в своих домах древним богам, а еще они ходили в горные пещеры, чтобы совершать там жертвоприношения перед статуями бога Луны.

Абгар не преследовал их: он знал, что не сможет силой навязать нового бога и что, как говорил Хосар, упрямцы с течением времени и сами осознают: есть только один Бог.

Нельзя сказать, что его подданные не верили в божественность Иисуса. Они верили в это, однако в то же время думали, что он — просто еще один бог, один из многих, и в такой ипостаси они его принимали, не отрекаясь при этом от богов своих предков.

Хосар рассказал Фаддею, как он почувствовал необходимость забрать с собой полотно, в которое было завернуто тело Учителя, зная, что никто из его друзей не осмелится прикоснуться к этому полотну, ибо, согласно Закону Иудейскому, погребальный саван считается нечистым предметом. Фаддей кивал в знак согласия, слушая объяснения своего друга. Они тогда даже не заметили отсутствие савана, они совсем забыли об этом куске льняной материи — до того момента, когда до них дошла весть о чудесном возвращении здоровья царю Абгару. Это известие изумило их, хотя они вроде бы уже и привыкли к тому, что Иисус творил чудеса.

Фаддей, в свою очередь, рассказал Хосару о цели своего приезда.

— Фома всегда вспоминал о тебе с любовью. Он помнил, что ты настаивал на том, чтобы Учитель поехал в Эдессу и исцелил царя твоего, но Иисус тогда принял компромиссное решение направить туда кого-нибудь из своих учеников. Поэтому, узнав, что саван исцелил Абгара и что ты распространяешь учение Спасителя, Фома попросил меня приехать сюда, чтобы помочь тебе. Я пробуду здесь столько времени, сколько ты сочтешь необходимым, помогая тебе доносить до этих славных людей слова Иисусовы. Однако рано или поздно мне придется уехать, ибо есть еще много городов и много людей, до которых нужно донести Истину.

— Хочешь посмотреть на саван? — спросил Хосар. Фаддея охватило сомнение. Он был иудеем, а закон есть закон, тем более что это был закон и Спасителя. Безусловно, этот кусок льняной материи, принесенный Иосифом Аримафейским, в который завернули тело Иисуса, проникся чудесной силой, присущей Иисусу. Фаддей не знал, что сказать и как поступить. Он даже не знал, что ему и думать об этом.

Хосар понял, какая борьба происходит в душе его спутника, и дружески взял его за руку.

— Не мучь себя, Фаддей, я знаю ваш закон и уважаю его. Но для нас, жителей этого древнего города, погребальный саван не является нечистым предметом, до которого нельзя дотрагиваться. Тебе нет необходимости на него смотреть. Знай лишь, что Абгар распорядился, чтобы лучший ремесленник Эдессы изготовил ковчег для хранения в нем савана, и приказал хранить его в безопасном месте под постоянной охраной царской стражи. Этот кусок материи творит чудеса: он исцелил Абгара и еще многих людей, приблизившихся к нему с искренней верой. Знай, что на этой материи остались кровь и пот лица и тела Иисуса. Истинно говорю тебе, друг мой, что, глядя на это полотно, я вижу нашего Учителя и чувствую те муки, которым подвергли его римляне.