Категории
Самые читаемые

День лисицы - Норман Льюис

Читать онлайн День лисицы - Норман Льюис
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 53
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

Где-то на горе в лесу вдруг расхохотался дятел, и грустные нелепые звуки проникли через открытое окно в комнату.

— Вы совершенно здоровы, — сказал доктор. — Болезни существуют лишь в вашем воображении. Если говорить начистоту, вы кашляете потому, что вас гнетет сознание собственной никчемности. Жизнь подходит к концу, и в душе вы понимаете, что растратили ее попусту.

— Да, — сказал Виланова, вдруг сникший в своем кресле. — Это правда.

— Господи! Вы думаете, мне никогда не приходилось лечить malades imaginaires[1], вроде вас? — воскликнул Росас. — Вы не в ладах с эпохой, но делать ничего не делаете, а лишь задираетесь и хвастаете. Только и всего! И поскольку вымещать вам свои горести больше не на ком, вы отыгрываетесь на мне, придумывая себе всяческие недомогания.

Он ожидал контратаки, но ее не последовало. Виланова, сидя в кресле, молча кивал головой.

«Прямое попадание, — сказал себе Росас. — Еще один залп — и он готов». Но, отведя душу, он устыдился своей победы.

— Я ухожу, — сказал он, встал и, внезапно почувствовав раскаяние, похлопал Виланову по плечу. — Простите, старина. Язык мой — враг мой. Встретимся как-нибудь в «Двадцатом веке», ладно?

Виланова не ответил.

Глава IX

Машина ожидала полковника при въезде в деревню, где он и расстался с Кальесом; полковник нехотя поехал обратно в город к ожидавшим его скучным делам, а Кальес отправился в ежедневный, ненавистный ему обход рыбацкого поселка.

Прежде всего Кальеса разозлила попавшаяся на глаза свежевыкрашенная лодка, которая теперь называлась «Разум». Под свежим слоем желтой краски можно было разобрать старое название — «Чудеса». Кальес подозвал какого-то мальчишку.

— Чья это лодка?

— Франсиско.

— А как его фамилия?

— Не знаю, просто Франсиско.

Кальес мысленно занес это имя в свой черный список. Чудеса и Разум! Случай весьма характерный для средиземноморских рыбаков — людей грубых и самоуверенных, которые так погрязли в греховных мирских делах, что о духовной чистоте и думать забыли. Он прочел названия еще нескольких лодок: «Венера», «Счастливчик», «Любимая». Лодки были в беспорядке раскиданы по всему берегу, и от них мерзко воняло тавотом, которым смазывали мотор; за лодками расстилалось равнодушное море.

Лейтенант ненавидел море, его безмятежную скуку и коварство, ненавидел и притворную вежливость людей, кормившихся морем, этих безбожников, которые прятали под ничего не значащей улыбкой свои тайные мысли и беспечно расточали богатства океана. Но еще сильнее ненавидел он самоуверенную черствость жителей деревни — церковь прозябала здесь в небрежении, здесь не было ни молчаливой, благопристойной, предопределенной свыше бедности, ни почитаемого богатства, как в его родной Наварре, где бедные и богатые являлись одинаково ценными и необходимыми аспектами божественного порядка, неразрывно связанными с родной землей и с церковью. Тут же богачи, отгородившиеся от всех в своих уродливых домах, были никому не нужны, присутствие их было просто бессмысленно. К тому же почти все они — преступники, которым удалось замести следы.

«Здесь покупают и продают людей, — размышлял лейтенант. — Они купили моего предшественника и уничтожили его, а скоро попытаются купить и меня. Продажность идет тут рука об руку с богатством. Кто здесь процветает? Только продажные люди — это ни для кого не секрет. А на какие деньги построены все эти аляповатые особняки, так обезобразившие окрестности? На взятки да на доходы от махинаций с продовольствием, в то время как половина испанцев умирала с голоду. Кругом продажность! В этом старый монархист, конечно, прав». Владельцы всех этих домов, воздвигнутых на крови простых людей, были приятнейшими в мире людьми, Кальес был со всеми знаком. Продажность оборачивалась гостеприимством, чувством юмора, преданностью семье, подарками на крестины детям бедняков и скромной благотворительностью на виду у всех. Корень зла был в продажности! Из-за нее оказывалось скомпрометированным правосудие, замарана религия, из-за нее враждовали классы и двадцать миллионов испанцев таили в сердце незаживающую рану.

Лейтенант Кальес вступил на главную, очень узкую улицу селения, где находился рыбный рынок, и в нос ему ударило запахом рыбы, которым провоняла вся деревня; лейтенант, почувствовав тошноту, зажал нос и стал дышать ртом.

На улице располагалось три бара, одни рыбаки входили в них, другие выходили. Несколько недель назад Кальес установил на этой улице одностороннее движение. В дальнем, узком, как ущелье, конце ее лейтенант увидел спину своего сержанта, тоже направлявшегося в полицейский участок.

Большой американский автомобиль последней марки, который, Кальес знал, был по карману только крупному спекулянту, свернул на улицу и поехал в запрещенном направлении. Машина обогнала сержанта и, осторожно сигналя, приближалась к лейтенанту. Шофер вел машину очень медленно. Возле рынка еще пришлось притормозить, пока сдвигали в сторону ларек, освобождая дорогу Торговки рыбой вели себя очень вежливо, они смеялись и махали тем, кто сидел в машине. Когда машина подъехала к Кальесу, он преградил ей путь.

— Вам известно, что на этой улице движение одностороннее?

За рулем сидел шофер в зеленой ливрее, на заднем сиденье — хорошенькая светловолосая особа, без сомнения шикарная кокотка из Барселоны. Женщина, голову которой украшала смешная черная шляпка, улыбнулась лейтенанту. Шофер сделал удивленное лицо.

— Извините, сеньор, в другой раз не ошибусь.

— Задний ход, — приказал Кальес.

Шофер обернулся к женщине, которая продолжала улыбаться.

— Трудновато, начальник. Едешь прямо впритык к домам.

— Задний ход, — повторил Кальес.

— До самого конца?

— До самого конца, — сказал Кальес.

Красотка всплеснула руками и закатила глаза. Ее Кальес не знал, но он знал машину. Она принадлежала веселому разбитному плуту, которого все попросту называли Альфонсо. Лейтенант смотрел, как автомобиль с трудом пятился по улочке, шины взвизгивали, задевая край тротуара. Понадобилось десять минут, чтобы проехать сто метров, и Кальес неотступно шел за машиной следом.

Затем лейтенант сразу же направился в полицейский участок и вызвал к себе в кабинет сержанта.

Сержант явился и стал навытяжку перед сидевшим за столом начальником. Сержант был человек средних лет, с рыхлым невыразительным лицом и близорукими глазами; на шее у него грязным пластырем был залеплен нарыв.

—: Вольно, — сказал Кальес. — Я вызвал тебя, чтобы с твоей помощью кое-что вспомнить. Что произошло на той неделе, когда тележка угольщика въехала на улицу с односторонним движением не с того конца?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 53
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈