Рожденная летать - Бекки Баркер

– Вам надо переодеться.

Шейла вздохнула. Ее комбинезон промок насквозь, но даже на секунду не хотелось вылезать из-под теплого пледа.

– Пожалуйста, – ласково попросил он, помогая ей приподняться. – Я подержу плед, пока вы переоденетесь.

Шейла еле двигалась, пока он не развернул плед. Сквозь мокрый комбинезон проник холод, и она заспешила. Быстро сняла костюм, натянула свитер. Рид протянул ей носки.

– Плед мокрый. Надевайте пока их, а я принесу сухое одеяло.

Он повесил плед перед огнем, а сам ушел в спальню и вернулся с двумя теплыми одеялами. Одно он постелил на полу перед камином. Шейла хотела взять второе, но Рид сам завернул ее, уложил перед пылающим камином, лег рядом и обнял девушку. Шейла почувствовала, как его тепло проникает в каждую ее клеточку. Рид обхватил ее руками и ногами, Шейла все еще дрожала и, чтобы быстрее согреться, плотно прижалась к Риду, чувствуя, как холод отступает.

Рид опасался, что при аварии Шейла могла получить сотрясение мозга, и снова сказал:

– Только не спать. – Губы его находились близко от ее уха, и голос прозвучал почти нежно.

– Не буду, – пообещала Шейла. Лицом она уткнулась в его плечо и думала о том, чтобы скорее согреться. Дрожь прошла, Рид убрал мокрые волосы с ее лица и шеи, осторожно перекинул их на плечи и расправил, чтобы быстрее сохли.

– Надо было бы принести полотенце вытереть волосы, – пробормотал он, расправляя тяжелые шелковистые локоны. Раньше Рид пытался представить себе, каковы они на ощупь. Теперь он знал это и не спешил убрать руку.

Огонь согревал Шейле спину, а спереди она чувствовала тепло, исходящее от Коннорса.

– Если вы не хотите, чтобы я заснула, вам лучше перестать гладить мои волосы, – пробормотала Шейла.

Рид улыбнулся. Его пальцы перестали перебирать кудри, но не в силах справиться с собой, он взял локоны и поднес их к губам.

– Вы слишком красивый парень, чтобы попасть с вами в аварию, – прошептала Шейла, касаясь губами его шеи.

Рид засмеялся:

– Я думал то же самое о вас, когда вы сажали самолет. Большинство пилотов даже при хорошей погоде не смогли бы сделать то, что смогли вы.

– Что я слишком красивый парень? – пробормотала Шейла. Она уже совсем согрелась, и теперь ее клонило ко сну.

– Я думал, что вы чертовски хороший пилот, – не отступал он, не выпуская девушку из объятий.

От этого комплимента Шейла вздрогнула, сон как рукой сняло. Она еще какое-то время наслаждалась теплом Коннорса, но вскоре мысли переключились на «саратогу».

– Я разбила свой самолет.

У нее был такой удрученный вид, что Рид не удержался от улыбки. Вряд ли он мог помочь с самолетом, но мысль, что благодаря аварии он может обнимать красивейшую из женщин, развеселила его. И не важно, кто она.

– Не думаю, что его нельзя починить, – постарался он успокоить Шейлу. – В дерево врезалось только левое крыло.

Рид чувствовал себя как Чеширский кот. Он восхищался Шейлой как пилотом, но она нравилась ему и как нежная соблазнительная женщина, к тому же с чувством юмора.

– Обещаю, что, когда дождь перестанет, я пойду и осмотрю самолет. Здесь есть рация, и если понадобится, вызову подмогу.

– Коннорс?

– Просто Рид, – поправил он ее.

– Я ненавижу сравнения, но моя спина скоро превратится в поджаренный тост.

Рид засмеялся вместе с Шейлой. Теперь она оказалась лежащей прямо на нем.

– Так лучше?

Благодарное бормотание Шейлы затерялось где-то у него на груди, когда она устроилась на его сильном теле. Свои руки она прижала к его груди и почувствовала ровное биение сердца.

Рид крепче сжал ее в объятиях. Несколько минут длилось это восхитительное чувство близости Шейлы.

Рид рос на ферме в Айове и редко общался с девочками. До семнадцати лет он испытывал перед ними робость и был болезненно застенчив, да и выглядел моложе своего возраста. К восемнадцати годам он наконец возмужал и окреп. Достаточно быстро Рид понял, что женщины обращают на него внимание. Занятия спортом и физический труд превратили его в атлетически сложенного молодого человека, которым они живо интересовались. С тех пор он не испытывал недостатка в поклонницах и постепенно приобрел репутацию сердцееда, холодноватого и даже циничного.

Потом он встретил Шейлу. Что-то неуловимое в ее глазах и дух независимости пробили брешь в броне, которую он возводил все эти годы, и он снова превратился в ранимого мальчика.

В новом положении спине было не горячо, но ощущение горячего тела Рида пробуждало чувство опасности. Положив руки ему на грудь, Шейла заглянула прямо в глаза. Ее упавшие волосы отгородили их от всего остального мира. В глазах Рида она прочитала такое дьявольское наслаждение, что даже покраснела.

– Теперь я вся согрелась, – заставила она себя признаться.

Оставаться дольше в таком положении было равносильно игре с огнем. Руки Рида лежали на ее бедрах, и Шейла чувствовала, что им нельзя больше быть там. Однако Рид не собирался отпускать ее.

– Закрой глаза, – тихо велел он. Шейла на несколько секунд закрыла глаза.

– Осмотр окончен, – с удовлетворением заявил Рид. – У тебя на голове шишка размером с гусиное яйцо, которая со временем почернеет и посинеет, но раны, я думаю, нет.

– Приятно слышать, доктор Коннорс, – ответила Шейла.

– Есть одно очень личное дело, о котором я хочу просить, – сказал Рид, и Шейла увидела в его глазах неутоленное желание. Его голос прозвучал хрипло и низко: – Поцелуй.

Оба понимали, что это рискованно, но их влекла жажда новых ощущений.

Он привлек ее к себе, их губы встретились. Он раздвинул их языком, лаская ее сладостный рот.

Тысячи раз Шейла пыталась представить, каким может быть поцелуй Рида. И вот только сейчас она поняла, что ничего подобного еще не испытывала. Рот Рида оказался сильным и горячим. Его язык, нежный, но настойчивый, требовал продлить прекрасное мгновение. Поцелуй разжег в Шейле пламя страсти, сердце забилось так, что удары отдавались в висках.

Они оторвались друг от друга, чтобы перевести дух. Шейла спрятала лицо у него на груди, стараясь успокоиться. Никогда чувства не пробуждались в ней с такой пронзительной силой и так внезапно. Она испугалась. рид глубоко вздохнул, пытаясь справиться с собой: все его тело было охвачено страстью, первобытной, дикой страстью. Он еще крепче прижал к себе Шейлу. «Всего лишь поцелуй. Это только поцелуй, и ничего больше. Поцелуй очень красивой женщины», – убеждал он себя.

– Леди, ваш поцелуй пьянит сильнее вина. – Голос прозвучал хрипло. Рид с трудом приходил в себя.

Коннорс слишком долго сдерживал в себе свои желания. Но он не должен идти на поводу своих необузданных фантазий. Не должен знать, как восхитительна, как нежна, как страстна может быть Шейла.