Та, что красивее - Барбара Данлоп

— Это вы, — сказала миссис Нэш. — Вы — его настоящая невеста.

— Но…

Алекс пожал плечами, и Эмма пришла в состояние полного замешательства. Надеть ей на палец фамильное кольцо — это уже слишком!

— Нам нужно начинать готовиться к свадьбе, — сказала Эмма. Возможно, когда они составят брачный контракт, договорятся о свадебной церемонии и определят, где они будут жить и сколько продлится их брак, она будет контролировать ситуацию.

— Верно, — согласилась миссис Нэш. — И начнем мы с бриллианта Тюдоров. Он хранится в сейфе в спальне Уилтшир. Я надеюсь, вы не забыли код, Алекс?

— Не забыл, миссис Нэш.

— Ну, вы не храните там ликер, поэтому давно его не открывали.

— Мне следовало уволить вас много лет назад, — проворчал Алекс, но в его голосе слышалась нежность.

Это добродушное подшучивание еще больше убедило Эмму в том, что он вовсе не такой бесчувственный.

— По-моему, кольцо не предназначается… — попыталась вставить она слово.

— Заодно вы могли бы посмотреть и другие драгоценности, — добавила миссис Нэш, подмигнув Алексу. — Ничто не свидетельствует о глубоких чувствах лучше, чем изумруды.

Он кивнул миссис Нэш и потрепал Эмму по плечу.

— Ну что, пойдем?

Она должна это остановить! Они должны все обсудить и…

— Нам нужно поговорить, — в отчаянии произнесла Эмма.

— Мы можем поговорить в спальне Уилтшир.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Ты должен внести это в брачный контракт. — Сидя на краю кровати с пологом, Эмма оставила все попытки образумить Алекса. Вместо этого она надела ожерелье с рубинами и бриллиантами, которое ослепительно сверкало на ее бледной коже. Более корыстная женщина пошла бы на всяческие ухищрения, лишь бы оставить его себе.

Алекс достал из сейфа следующую коробочку.

— Это условие будет в твою пользу или в мою?

— Будь осторожнее, я, как любая женщина, могу привыкнуть ко всей этой роскоши, — пошутила Эмма.

Она уже примерила серьги с сапфирами, несколько браслетов с изумрудами, кольцо с рубином и даже бриллиантовую диадему.

Но ожерелье, которое сейчас было на ней, несомненно, красивее остальных украшений.

— Боюсь, что могу их тебе лишь одолжить. — Алекс улыбнулся, и его серые глаза приобрели дымчатый оттенок, который начинал ей нравиться. — Ты будешь надевать их на всевозможные мероприятия.

— Только если ты приставишь ко мне телохранителя.

— Зачем тебе телохранитель, когда у тебя есть я?

Эмма не смогла удержаться от улыбки.

— Хорошо, но только при условии, что ты будешь брать с собой саблю прапрапрадедушки Гамильтона.

— Тебе не кажется, что это будет привлекать внимание?

— Я думала, что твоя главная цель — привлечение внимания к нашему браку.

Когда она сняла ожерелье, Алекс открыл следующую коробочку.

— Примерь вот это. — (Эмма поддалась искушению и взяла у него массивное колье.) — Позволь мне тебе помочь.

Она встала с кровати и повернулась к нему спиной, чтобы он застегнул замочек. Алекс убрал в сторону ее волосы и соединил два конца колье.

— Спасибо, — прошептала она, позволив себе несколько секунд насладиться его прикосновениями.

Поправив колье, он взял ее за плечи и развернул лицом к овальному зеркалу, висящему над туалетным столиком из красного дерева.

— Взгляни.

Эмма коснулась рукой груди, где две дюжины бриллиантов в золотой оправе переливались всеми цветами радуги.

— Потрясающе, — восхищенно произнесла она.

— Потрясающе, — согласился Алекс.

Подняв голову, она встретилась с его взглядом в зеркале.

Его глаза потемнели. Он поднял руку и убрал несколько прядей волос, упавших ей на плечи. Затем наклонился…

Эмма знала, что должна его остановить, но ее тело томилось в ожидании прикосновений этого мужчины.

Словно читая ее мысли, Алекс провел кончиком языка по ее ключице, и сразу же внизу ее живота разлилось приятное тепло. Затем, зарывшись пальцами в волосы Эммы, он начал покрывать поцелуями ее шею и нежную кожу за ухом. Когда их губы соприкоснулись, каждая клеточка в ее теле зазвенела от нараставшего напряжения. Его язык проник в глубь ее рта, и внешний мир перестал для нее существовать. Теперь все мысли были только об Алексе… Неповторимый аромат его кожи, необузданная сила и солоноватый вкус губ усиливали ее голод, затуманивали рассудок.

— Эмма, — прошептал он, скользнув рукой по ее ягодицам и притянув к себе. Почувствовав, как он возбужден, она подалась ему навстречу и взяла в ладони его лицо. В этих действиях присутствовала какая-то первобытная магия, которой она не испытывала прежде. Где-то в глубине души Эмма знала, что должна остановиться, но только не сейчас…

Его дыхание участилось. Он приподнял ей юбку, и Эмма прижалась сильнее к его бедрам. Мужские пальцы скользнули под тонкое кружево трусиков, и девушка почувствовала, что вот-вот потеряет сознание от ощущения неземного блаженства.

Алекс выругался себе под нос.

— Мы должны остановиться.

Эмма недовольно застонала.

— Не надо, — пробормотал он.

— Тогда остановись… — Она снова тихо застонала. Опустив руки и глядя ей в глаза, Алекс произнес:

— Я хочу тебя.

Эмма глубоко вздохнула.

— Это ни к чему хорошему не приведет.

— Напротив, — возразил он, отпуская ее. — У меня такое чувство, что это будет очень… очень хорошо.

Она отстранилась и покачала головой.

— Не говори так.

— Даже если я буду молчать, ничего не изменится.

— Мы больше не должны допускать подобного, — пробормотала она.

— Это выход из положения, — согласился Алекс, — но было бы куда приятнее повторить все, только уже не останавливаясь…

Эмму бросило в жар, и в течение нескольких секунд она колебалась, не зная, что выбрать.

Вдруг по ту сторону двери послышался шум.

— Мистер Гаррисон, — позвала миссис Нэш. Стук ее каблуков по мраморному полу сопровождался более глухими звуками и беглой французской речью.

— Филиппе, — сказала Эмма, когда Алекс отправился открывать.

Дверь распахнулась, и в комнату вошла миссис Нэш.

— Пожалуйста, скажите этому человеку, что род Гаррисонов берет свое начало от Вильгельма Завоевателя, и, пока я жива, его представители не будут подавать своим гостям микроскопических ракообразных под заморскими соусами.

— А что вы предлагаете? Куски мяса и теста? — возмущенно спросил Филиппе. — И вы смеете называть это едой?

— Я называю это королевским ужином, — отрезала миссис Нэш.

— Вы, британцы, только и умеете, что варить овсянку.