Горицвет. Лесной роман - Яна Долевская

Предзакатный свет бился в глаза, мешая следить за дорогой. Жекки даже зажмурилась, чтобы побороть ослепление, как вдруг за поворотом на Волчий Лог беззвучно ахнула и машинально натянула поводья. Она увидела – и в это было почти невозможно поверить – замерший у самой обочины автомобиль, осевший в глубокой выбоине правым передним колесом и оттого слегка перекосившийся вправо. Одним запыленным бортом он вбирал нависающую тьму еловой чащи, другим, с проступающими сквозь серый налет глянцевыми пятнами, захватывал алые отблески солнца. Его стекла, зеркала, подзолоченная в вечерних лучах латунная отделка радиатора с мерцающей частотой выбрасывали во все стороны разноцветные бриллиантовые брызги, ослепительно вспыхивавшие и почти сразу пропадавшие в тусклой пыли лесного проселка.

Послушный Алкид остановился в десяти шагах от необычного существа, резко пахнущего новой резиной, обивочной кожей и еще чем-то особенно неприятным, похожим на керосин. Возможно, это и был керосин. Запах был сильный, дурманящий. Алкид фыркал, нетерпеливо перебирал ногами.

Жекки завороженно уставилась на явленное ей чудо. Новенький, поблескивающий черным глянцем, автомобиль, застрявший на никольской дороге, был зримым воплощением неостановимого технического прогресса, идущего не по дням, а по часам. Самый воздух окрестных полей, еще недавно казавшийся упоительным, в виду чудесного автомобиля, становился непереносимо затхлым и безжизненным.

Жекки была так очарована, что не сразу обратила внимание на раскрытый капот машины, из-под которого поднимался легкий голубоватый дымок. За поднятой крышкой капота, укрепленной с помощью вертикального стержня, происходило какое-то движение. Высокий мужчина, очевидно автомобилист, что-то усердно перебирал в раскрытом чреве среди металлических внутренностей. Розовый свет, заливавший дорогу, как луч прожектора, то выхватывал играющие под его тонкой рубашкой плечевые мускулы, то ронял светлые блики на склоненный смоляной затылок.

Жекки догадалась, что автомобилист пытается исправить какие-то неполадки в двигателе. Ах, с каким удовольствием она оказала бы ему любую посильную помощь. Но она ровным счетом ничего не понимала в машинах. Приходилось только молча, гипнотически наблюдать.

Автомобилист все еще не замечал ее присутствия, видимо, не слишком нуждаясь в помощниках. Вскоре голубоватый дымок перестал подниматься над крышкой капота. Фигура водителя распрямилась, капот захлопнулся, и Жекки увидела обращенный на нее быстрый вопрошающий взгляд.

Черные сощуренные глаза сверкнули, молниеносно охватив ее снизу доверху. Обтянутые полупрозрачными чулками голени, выставленные на показ по оплошности из-за слишком поспешно подобранной под сиденье юбки, глубокий вырез жакета, полураскрытые влажные, явно вопрошающие о чем-то губы приковали его внимание на бесконечно долгие секунды. Для Жекки они стали настоящей пыткой. С невероятным трудом ей удалось сдержать возмущение: «Да он… кто он такой, что смеет разглядывать меня, точно ярморочный барышник лошадь?» Само собой, всякие симпатии к автолюбителю немедленно улетучились. Жекки приняла строгий вид, но незнакомец предпочел этого не заметить. Напротив, оскорбительно дерзкое выражение на его лице сменилось нарочито-насмешливым.

– Добрый день, сударыня, – сказал он приятным грудным голосом. – Вы интересуетесь техническими новинками? – Жекки поспешно одернула юбку и, едва кивнув, вместо ответа бросила на него сердитый взгляд. – Что ж, рекомендую. «Шпиц» или австрийский Ролс-Ройс фирмы «Грэф и Штифт» последней модели. Четырехцилиндровый двигатель мощностью в тридцать две лошадиные силы, может развивать скорость… ну, в переводе на версты, что-то около шестидесяти верст в час. Разумеется, по хорошей дороге. Редкий экземпляр, смею уверить. Такой же точно есть только у эрцгерцога Фердинанда, если вам что-нибудь говорит его имя.

Все еще охваченная смятением, Жекки ничего не ответила. «Чего доброго, он примет меня за здешнюю деревенскую дурочку», – подумалось ей.

Незнакомец выждал приличную и несколько затянутую паузу, но, заметив, что молодая дама в двуколке продолжает безмолвствовать, очевидно, с трудом одолевая потрясение от неожиданного знакомства, прибавил чуть более снисходительным тоном:

– По правде говоря, я и сам не так давно освоился с этой штуковиной. Владение авто требует, знаете ли, ежедневных упражнений, как в боксе, а у меня не всегда находится свободное время для того и другого. Подчас я даже теряюсь, какое из этих двух занятий мне следует предпочесть.

Говоря, он с медлительной тщательностью вытирал руки о полотняное полотенце, неторопливо раскатывал рукава рубашки, застегивал жилет. Потом, уже прислушиваясь к голосу собеседницы, небрежно потянулся к водительскому сиденью, на которое были брошены пиджак и мягкая фетровая шляпа. Одевание сопровождалось то отточено короткими, то продолжительными, обволакивающими, как речная волна, заинтересованными взглядами, неотступно следящими за Жекки все с той же придирчивой остротой заправского барышника, неожиданно напавшего на нужный товар.

– Сочувствую вам, – наконец выдохнула из себя Жекки. – Вы стоите перед поистине трагическим выбором.

Незнакомец невозмутимо, словно не расслышав иронии в ее словах, оправил галстук. Костюм сидел на нем идеально.

– Поистине, я никак не рассчитывал встретить в здешних лесах столь смелое и очаровательное создание. Вы всегда ездите одна по этой дороге?

«Смеет передразнивать, да еще намекает на что-то… Собственно, что он хочет сказать?» Сами по себе его слова мало что значили. Значение имела лишь та отвратительная самодовольная манера, с которой он их произносил и с которой вообще позволял себе держаться. Именно эта завуалированная издевательская беззастенчивость выводила Жекки из равновесия. В сущности говоря, с подобным типом наглеца она сталкивалась впервые.

– А вы, я полагаю, совершаете автопробег Париж – Осьмушки? Мечтаете попасть в газеты? – спросила она, довольная своей нечаянной колкостью.

Он едва усмехнулся.

– Боже сохрани. Нет, это обычная деловая поездка. Я собираюсь купить кое-что в этих краях.

Смысл его слов не дошел до Жекки. Ей почему-то захотелось поскорее вернуться домой, упасть в объятья Аболешева, вывалить на него всю накопившуюся за день усталость. Говоривший с ней человек был ей неприятен. Его дерзость требовала немедленного ответа, а она была слишком утомлена, чтобы бросаться с отповедью после каждой его реплики. Но и принять его поведение без должного отпора не могла. Вот и получалось, что лучшим выходом было пожелать хозяину австрийского ролс-ройса счастливого пути.

– Послушайте, нет ли у вас с собой фляги с водой? – неожиданно спросил он, обнаружив, что его последнее замечание не получило никакого отклика. – Я был бы вам крайне признателен, если б вы не отказали бедному путешественнику в такой малости, как кружка воды. Мне не хочется сворачивать в деревни из-за всякой ерунды. И, говоря откровенно, мое появление вызывает у местного населения панику.

Жекки с неохотой достала жестяную баклажку, в которой булькала невыпитая вода и протянула ее незнакомцу. Он неторопливо подошел к ней, застегивая на ходу пиджак. «Все-таки не совсем хам», – подумала Жекки, и невольно, глядя на него, отметила его на редкость правильное мускулистое сложение, гибкие движения, гордую посадку головы и безусловную мужскую красоту замкнутого лица с тонкими прямыми чертами, самоуверенным выражением черных глаз и насмешливым изгибом плотно сжатых губ под тщательно выбритой черной ниточкой усов.

– Полагаю, этого хватит, – сказала она, передавая ему баклажку.

Он принял ее молча. Не спеша, открутил пробку и сделал несколько жадных глотков. Когда он стоял вот так близко, ухватившись одной рукой за боковую скобу двуколки, Жекки с удивлением поймала себя на, казалось бы, давно позабытых ощущениях детской робости и девического смущения. Последнее угнетало особенно в силу явного преобладания. Она чувствовала всем существом, как от этого человека исходит неподдельная мощь, скрывающая в себе пока не явную угрозу. Его сила отталкивала и одновременно манила, как манит всякого смелого человека ощущение опасности, необходимость смертельного риска или предчувствие схватки с заклятым врагом. «Неужели я встретила врага?» – подумала Жекки, когда незнакомец, возвращая, протянул ей совершенно пустую баклажку.

– Благодарю вас. Вы спасли меня от жестокой смерти. – В его словах, не смотря на теплые нотки, опять прозвучала издевка. – Между прочим, в Полинезии по обычаю тамошних племен, юноша обязан отплатить девушке, напоившей его, совершенно определенным образом.

Автолюбитель не стал уточнять, каким, потому что Жекки и без того залилась обличающей краской. Она на чем свет кляла свою дурацкую способность краснеть из-за всяких пустяков, и уже жалела, что пожертвовала столь наглому типу всю свою драгоценную воду.