Полночные восспоминания - Сидни Шелдон

Тони Риццоли вышел из кабинета Ламброу, задыхаясь от ярости. "Этот хренов грек обращается со мной так, будто я какой-то лапотник. И как он узнал про наркотики? На этот раз груз особенно велик. Его стоимость, достигни он улиц, была бы не менее десяти миллионов долларов. Весь вопрос в том, как доставить его в Нью-Йорк. Эта чертова полиция по борьбе с наркотиками так и шныряет по Афинам. Надо позвонить на Сицилию и попросить отсрочки". Тони Риццоли никогда еще не терял партию груза и не намеревался терять эту. Он считал себя врожденным победителем.

Он вырос в Нью-Йорке, там, где Дьявол держал свою кухню. Географически это место располагалось на западе Манхэттена, между восьмой авеню и рекой Гудзон. Его северные и южные границы проходили по Двадцать третьей и Пятьдесят девятой улицам. Но психологически и эмоционально Кухня Дьявола была городом внутри города, эдакой вооруженной до зубов территорией. Улицами правили такие банды, как Крысы, Гориллы и так далее. За убийство брали сто долларов, за избиение - немного меньше.

Грязные квартиры обитателей Кухни Дьявола кишели клопами, крысами и тараканами. Ванн не было, и молодежь решала эту проблему по-своему: голышом ныряли с причала реки Гудзон как раз там, где сбрасывались нечистоты со всех улиц района. На вонючих досках причала валялись полуразложившиеся трупы кошек и собак.

На улицах постоянно что-то происходило: мчалась по вызову пожарная машина, дрались хулиганы на крыше жилого дома, заворачивала за угол свадебная процессия, играли в лапту на мостовой мальчишки, гналась за убежавшей лошадью толпа, стреляли... У детей не было других мест для игр, кроме улиц, крыш жилых зданий, замусоренных пустырей, а летом - грязной реки. И над всем этим витал острый запах нищеты. В такой атмосфере и вырос Тони Риццоли.

Самым ранним воспоминанием Тони Риццоли было то, как его сбили с ног и отняли деньги, данные ему на молоко. Ему тогда было семь лет. Приходилось всегда опасаться мальчишек постарше и покрупнее. Дорога в школу пролегала по ничейной земле, а школа была полем битвы. К пятнадцати годам Риццоли поднабрал силенки и бойцовский опыт. Драться ему нравилось, он это умел, это давало ему ощущение превосходства. Он и его приятели принимали участие в турнирах по боксу в спортивном зале Стиллмэна.

Иногда туда заходили гангстеры, чтобы посмотреть на принадлежавших им бойцов. Пару раз в месяц появлялся Франк Костелло, а также Джо Адонис и Лаки Лучано. Их забавляли матчи по боксу, устраиваемые подростками, и, чтобы позабавиться, они стали ставить на того или иного боксера. Победителем всегда выходил Тони Риццоли, который быстро стал любимчиком у гангстеров.

Однажды, переодеваясь в раздевалке, Тони Риццоли случайно подслушал разговор между Франком Костелло и Лаки Лючиано.

- Парнишка этот просто золотая жила, - говорил Лючиано. - Я на нем на прошлой неделе пять кусков выиграл.

- Собираешься ставить на него в схватке с Луи Домеником?

- Спрашиваешь. Поставлю десять кусков.

- А какие ставки?

- Десять к одному. Но какого черта? Риццоли - верняк.

Тони не совсем понял, о чем они говорили. Он подошел к Джино, своему старшему брату, и рассказал ему обо всем.

- Господи! - воскликнул брат. - Да они ставят на тебя большие деньги.

- Почему? Я ж не профессионал?

Джино немного подумал:

- Ты ведь никогда не проигрывал, верно, Тони? Наверное, они сначала ставили понемножку просто для забавы, а потом увидели, на что ты способен, и стали ставить по-настоящему.

Юноша пожал плечами:

- Какая мне от этого польза?

Джино полуобнял его и сказал проникновенно:

- Может, очень даже большая. И для тебя и для меня. Слушай сюда, малыш...

Схватка с Луи Домиником состоялась в пятницу в спортзале Стиллмэна. Присутствовали все крупные мафиози: Франк Костелло, Джо Адонис, Альберт Анастасис, Лаки Лючиано и Мейер Ланский. Им нравилось смотреть, как дерутся подростки, но еще больше им нравилось, что они нашли способ делать на этих подростках деньги.

Луи Доменику было семнадцать. Он был на год старше Тони и на пять футов тяжелее. Но он сильно отставал в технике, да и не было у него инстинкта убийцы, которым в полной мере обладал Тони Риццоли.

Матч состоял из пяти раундов. Первый раунд дался Тони легко. Выиграл он и второй, и третий. Гангстеры уже подсчитывали барыши.

- Парнишка вырастет и станет чемпионом, - прокаркал Лаки Лючиано. Сколько ты на него поставил?

- Десять кусков, - ответил Франк Костелло. - Самое большее, что я получу, это пятнадцать к одному. Мальчишка уже завоевал себе репутацию.

И вдруг произошло нечто неожиданное. В середине пятого раунда Луи Доменик апперкотом послал Тони в нокдаун. Судья начал считать... очень медленно, беспокойно оглядываясь на застывшую аудиторию.

- Поднимайся, засранец, - закричал Джон Адонис. - Вставай и дерись!

Счет продолжался, и каким бы медленным он ни был, слово "десять" все же было произнесено. Тони все еще лежал на полу без сознания.

- Сукин сын. _О_д_и_н_ удачный удар!

Гангстеры начали подсчитывать убытки. Они были весьма ощутимы. Джино отнес Тони в одну из раздевалок. Тони крепко зажмурил глаза, опасаясь, что они догадаются, что он в сознании, и сделают с ним что-нибудь ужасное.

Только благополучно добравшись домой, Тони начал расслабляться.

- Сделано! - завопил брат в восторге. - Знаешь, сколько этих гребаных денег мы выиграли? Почти тысячу.

- Я не понимаю. Я...

- Я занял денег у их же ростовщиков и поставил на Доменика. Получил пятнадцать к одному. Теперь мы богаты.

- А они не разозлятся?

Джино улыбнулся:

- А откуда они узнают?

На следующий день, когда Тони возвращался из школы, на углу ждал длинный черный лимузин. Лаки Лючиано сидел на заднем сидении. Он поманил мальчика:

- Залазь.

Сердце Тони Риццоли ушло в пятки.

- Не могу, мистер Лючиано, я опаздываю...

- Залазь!

Тони Риццоли сел в машину.

- Давай вокруг квартала, - приказал Лаки Лючиано шоферу.

Лючиано повернулся к мальчику:

- Ты нарочно лег?

Риццоли покраснел:

- Нет, сэр. Я...

- Не засирай мне мозги. Сколько ты заработал?

- Ничего, мистер Лючиано. Я...

- Спрашиваю в последний раз. Сколько ты заработал на том, что лег?

Мальчик заколебался:

- Тысячу.

Лаки Лючиано расхохотался:

- Всего-навсего? Впрочем, для... сколько тебе лет?

- Скоро шестнадцать.

- Ну, для шестнадцатилетнего парня это неплохо. А ты знаешь, во сколько ты обошелся мне и моим друзьям?

- Мне очень жаль, сэр. Я...

- Забудь. Ты не дурак. У тебя есть будущее.

- Спасибо.

Неделю спустя Тони Риццоли уже работал на Лаки Лючиано. Сначала он собирал ставки, потом занялся рэкетом. Он был умен, проворен и потому очень быстро стал ближайшим адъютантом Лаки.

Когда Лаки Лючиано арестовали, приговорили и посадили в тюрьму, Тони остался членом его организации.

Семьи занимались игорным бизнесом, ростовщичеством, проституцией и тому подобным, что давало нелегальный доход. На торговлю наркотиками смотрели косо, но, поскольку некоторые члены Семей на этом настаивали, они получили разрешение заниматься наркотиками самостоятельно.

Эта идея целиком захватила Тони Риццоли. Он видел, что люди, занимающиеся наркобизнесом, отвратительно организованы. "Каждый тянет одеяло на себя. Тут нужны хорошие мозги и крутые исполнители..."

Тони сделал свой выбор.

Такие люди, как Тони Риццоли, все делают тщательно. Тони начал с того, что прочел все что можно о героине.

Героин быстро становился королем наркотиков. Марихуана и кокаин повышали настроение, героин же обеспечивал полную эйфорию - ни боли, ни проблем, ни забот. Наркоманы, сидящие на героине, идут на что угодно, готовы совершить любое преступление. Героин становиться их религией, смыслом их существования.

Один из главных производителей мака - сырья для изготовления героина - была Турция.

У Семьи были связи с Турцией, поэтому Риццоли вынужден был обратиться к капо, Питу Люкке.

- Хочу этим заняться, - сказал он. - Но все, что я делаю, только для Семьи. Хочу, чтобы знали.

- Ты хороший мальчик, Тони.

- Я хотел бы съездить в Турцию и осмотреться. Можно это устроить?

Старик заколебался:

- Я свяжусь с Турцией. Но, Тони, они не такие, как мы. У них нет принципов. Они - животные. Если ты потеряешь их доверие, тебя убьют.

- Я буду осторожен.

- Уж пожалуйста.

Две недели спустя Тони был на пути в Турцию.

Он съездил в Измир, Афьон и Эскишехир - районы, где выращивали мак, и поначалу был встречен с глубоким подозрением. Он был чужаком, а чужаков здесь не жаловали.

- Мы будем делать большие дела, - сказал Риццоли. - Я хотел бы взглянуть на маковые поля.

В ответ пожали плечами:

- Ни о каких маковых полях ничего не знаем. Зря теряете время. Уезжайте.

Но от Риццоли не так легко было отделаться. Несколько телефонных звонков, обмен телеграммами. Наконец Риццоли разрешили присутствовать при сборе опиума на ферме у Кареллы - крупного землевладельца в Килисе, что на турецко-сирийской границе.