2_Лэя (Пирамиды астрала – 2) - Виктор Кувшинов

Грен подошел к брату и восхищенно-озабоченно спросил:

– Как бы нам нашу юную принцессу зазвать в банкетный зал?

– Да-а! – протянул Салар и довольно улыбнулся. – Дорвалась пчелка до патоки!

Представь, каково девушке живущей в деревне, знать все о танцах и ни разу не побывать ни на одном балу?!

– Хорошо вы ее обучили танцевать, просто загляденье!

– Ну, это комплимент не по моему адресу! – Салар с благодарностью взглянул на светящуюся от гордости жену. – Давай, я приглашу Лэю на танец, и всем станет понятно, что пора к столу!

Грен согласно кивнул, и Салар прошел в круг танцующих. Тут же, очередной кавалер, помня об этикете, подвел Лэю к отцу. Музыка на мгновение стихла, и отец, нежно беря руку дочери, торжественно объявил:

– А сейчас, последний танец принцессы, после чего, все гости приглашаются в банкетный зал! Маэстро! – Салар кивнул капельмейстеру, и музыка вновь захватила Лэю в свой волшебный плен.

– Доченька! Ты не устала? Заботливо спросил отец, ведя юную партнершу – Немножко, но я так счастлива! – шептала в ответ Лэя. Затем удивленно взглянула на отца. – Откуда ты так хорошо танцевать умеешь?

– Лэя, это же моя, можно сказать, профессиональная обязанность! Не всю же я жизнь в деревне жил! А вот ты сегодня, действительно, всех покорила!

Они прошли на последний круг и, когда достигли центра зала, музыка стихла. Отец кивнул брату и объявил:

– Прошу всех к столу! – а сам, увидев, что дядя Глен подал руку его жене, удовлетворенно кивнул и повел дочь в соседний зал.

Лэя не могла сдержать удивленный вздох, когда они вошли в банкетный зал. Он превосходил красотой все виденное ранее Лэей. Отец, кажется, тоже был немало удивлен. Сзади послышался довольный голос дяди Глена:

– Здесь у нас побольше возможностей, чем на Сэйларе!

Неимоверная высота потолков, хрустальные люстры и канделябры создавали неописуемую гармонию форм и цветов. Красиво оформленные столы и сказочные гобелены довершали картину, придавая залу неповторимый уют, несмотря на его значительные размеры. Отец, увидев во главе стола стулья с особо высокими спинами, вопросительно оглянулся на брата, и, получив утвердительный кивок, провел дочь к ним. Опять Лэя оказалась в центре внимания. Чередой произносились тосты во здравие принцессы и поздравления новорожденных. Лэя даже устала улыбаться и отвечать всем кивками. Они никогда не пила так много вина. Наконец, почувствовав, что совсем уже не может справляться с усталостью, спросила отца:

– Пап, мне кажется, я сейчас под стол упаду!

– Ты у нас и так молодец! Такую программу выдержала! Теперь не грех и уйти! – а сам, кивнув предупредительно Глену, громко объявил:

– Искренне благодарю за поздравления! Но нам, к сожалению, нужно удалиться!

Принцесса Лэя устала и ей нужен покой! – с этими словами он подал руку Лэе, затем – маме и степенно повел их залы.

Как только они вышли в небольшую комнату, Лэя бросилась на шею к отцу, потом поцеловала маму, счастливо причитая:

– Папочка, мамочка, как я счастлива! Только не пугайтесь, если я сейчас исчезну!

Я так устала.

– Да, тебе пора на Сэйлар! Тебя еще ждут большие дела! – раздался сзади знакомый голос ангела. – А мы будем помогать тебе отсюда.

Лэя обернулась к Арсену. Он поднял руку и положил ладонь ей на голову. Все сразу подернулось дымкой сна, и Лэя провалилась в глубокое беспамятство.

ГЛАВА 3. ИЗГНАНИЕ

Лэя постепенно выходила из глубокого сна. Перед глазами проплывали сцены прекрасного бала. До ее сознания стали доноситься какие-то звуки. Затем, звонкий детский крик окончательно вывел ее из дремы. Открыв глаза, она увидела хвойные ветки над головой. Повернув голову, Лэя разглядела, что лежит в наспех сооруженном шалаше, с одной стороны прикрытым лапником, а с другой – пологом из прочной водостойкой ткани. Лэе вспомнились произошедшие с ней события. Сердце опять сжала тоска по родителям. Конечно, она могла теперь легче пережить все случившееся, но она четко осознавала, что осталась один на один с этим большим и враждебным миром. Ее совершеннолетие, действительно, не оставляло ей шансов оставаться ребенком. И все-таки, несмотря на суровую действительность, она знала, что ее родители счастливы, а она, пусть и во сне, но побывала настоящей принцессой. И пусть она была по-прежнему убеждена, что никогда не приблизится к престолу и власти, осознание своей значимости придавало ей сейчас силы и давало новое ощущение, что ее жизнь не кончается на этом и, может быть, ее еще ждет впереди что-то важное и прекрасное.

Внезапно мысли вернулись к последним мгновениям перед тем, как она впала в беспамятство: "Она же убила сэйла! Да не просто так, а сожгла!" Лэя ужаснулась своим новым способностям. Ей больше не казалось, что клеймо ведьмы на ней такое уж несправедливое. Пусть монах был убийцей и врагом, но это все равно не оправдывало ее действий. Конечно, по неопытности, она сама не ожидала, что сможет зажечь монаха, как факел. Но тот, увидев ее глаза, кажется, все понял. Он даже не сопротивлялся. Лэя вспомнила посланную инквизитором перед самой смертью мимолетную мысль облегчения и благодарности. Как будто бы она освободила его от тяжкого бремени. Как бы то ни было, на душе у нее остался тяжелый осадок вины.

Лэя вздохнула поглубже, борясь со слабостью, вызванной снотворным, и вышла из палатки. Перед ней предстала картина походного бивака. Вся семья дяди Илаира сидела у костра и, по-видимому, готовилась к завтраку. По свежести воздуха и теплу в палатке Лэя догадалась, что, скорее всего, сейчас утро. Дым от костра донес до нее соблазнительный запах жареного мяса. Вдруг, кто-то толкнул ее в бок и крепко обнял за талию.

– Жива-здорова, однако! – раздалось довольное урчание Хлюпа.

"Конечно! Без коронного "однако!" здесь не обойдется!" – радостно подумала Лэя, вылавливая из-под мышки своего мохнатого друга.

– Привет, мой защитник! – прошептала в большое пушистое ухо Лэя, ласково гладя Хлюпа по круглой голове. Хлюп, преисполненный гордости от высокой оценки его боевых способностей и получив свою долю ласки от хозяйки, деловито отодвинулся и, взяв Лэю за руку, повел ее к костру на правах хозяина. Все уже заметили ее пробуждение, но радости в настороженно ждущих глазах было мало. Над всеми довлела ужасная смерть их хозяев.

И все-таки их лица осветила надежда, когда они увидели Лэю вполне здоровой. Лэя почувствовала, что, несмотря на свой юный возраст, она становится центром этой маленькой компании, и она не имеет морального права разрушать надежды, связанные с ней – единственной, оставшейся в живых представительницей семьи Салара Альк.