Вкус твоей любви - Екатерина Владимировна Скибинских (Лихно)

попятную? Или же просто проверяю, насколько расширились границы и что будет, если попытаться переступить через них? Права была Лана, когда как-то полушутя упомянула, что мне без порки не живется спокойно. Похоже, так и есть — сразу чудить начинаю, наплевав на все хорошее, что есть в моей жизни.

Да и тот парень в участке — Дилан, кажется — тоже говорил о чем-то подобном. Что я, зациклившись на какой-то неприятной мелочи, вру сам себе, убеждая, что в моей жизни все плохо, не замечая очевидного…

То, что происходит между мной и Ланой — уже нонсенс. Какие могут быть отношения у свободной и раба? Что не мешает мне пытаться испортить то, что есть…

На мою неловкую попытку извиниться Лана никак не отреагировала. В глубине души шевельнулось скользкое щупальце страха. И, кажется, то, что я сам стал, как нужно, поместив запястья в крепежи, тоже никакого эффекта не произвело. Она лишь молча что-то поправила, даже не взглянув на меня, хоть я и пытался встретиться с ней взглядом, выражая раскаяние.

Заговорить с ней снова уже даже не пытался, не в силах подобрать слова. Все больше давило сожаление о своем поведении. И совсем чуть-чуть обида на судьбу, лишившую меня свободы.

Когда меня уже начала захватывать едва ли не паника, мне удалось встретиться взглядом с Ланой. Ее подмигивание и легкая улыбка, скользнувшая на губах, затопили меня облегчением: не испортил. Максимум — спровоцировал и нарвался сильнее, чем мог бы, но это уже мелочи.

— И, на всякий случай, уточню еще раз: как считаешь, ты заслуживаешь наказания?

Ее голос прозвучал строго, резким контрастом с нежным поглаживанием по спине, вызывающем мурашки легкого опасения и, пожалуй, все же предвкушения.

— Определенно, — хмыкнул я, невольно усмехнувшись.

И ведь не удержалась-таки, вынудила снова признать меня это самому. Интересно, смогу когда-либо привыкнуть, так же, как и к вопросу, был ли я хорошим мальчиком?

Через отражение мне было прекрасно видно появившуюся на лице Ланы удовлетворенную улыбку и загоревшиеся предвкушением глаза. В следующую секунду она шагнула к шкафу и решительно отворила створки, что-то там рассматривая, перебирая. В душу закрались смутные подозрения, а еще возникло легкое чувство дежа вю.

Невольно вздрогнул, увидев вытащенную оттуда плеть. Явно же знала, что там хранится! И когда только успела рассмотреть?

С каким-то жадным любопытством смотрел через отражение, словно от того, что я поверну к ней голову, что-то изменится, и моя реальность на ближайшие пару часов будет какой-то иной.

Вот Лана на пробу легко взмахивает рукой, заставляя плетеный хвост, похожий на черную матовую змею, с негромким свистом взметнуться в воздух, чтобы со щелчком опустится на каменный пол. С наслаждением жмурится, довольная выбором, пропуская плеть через пальцы другой руки, оценивая девайс на мягкость и рельефность.

Тут же ясно представил, как со следующим взмахом кончик плети со смачным мягким шлепком прицельно опускается на мои покорно выставленные ягодицы. Означенные тут же заранее засаднили. Жаль, я бы предпочел ремень, а то и вовсе флоггер. Словно в ответ на мои мысли, Лана заговорила:

— Знаешь, я сначала планировала воспользоваться совсем другой плетью. Так, скорее, в качестве профилактики, слегка подрумянить, не больше. Ведь на самом деле не сердилась на тебя… — прозвучал ее задумчивый голос, когда она снова подошла ко мне и провела сложенной вдвое плетью по моей спине, заднице, бедру.

Сердце заколотилось с удвоенной силой, невольно сглотнул. Понятно, Лана нарочно нагнетает, забавляясь, наслаждаясь палитрой моих чувств, но меня больше волновало другое. И хоть от меня пока не ждали ответа, я, облизнув нижнюю губу, быстро спросил:

— А сейчас? Сейчас сердишься, злишься?

Мне было важно услышать, убедиться, что все, как прежде, что своей дурацкой выходкой не расстроил ее. На лице Ланы отразилось удивление, почти сразу переросшее в едва ли не умиление.

— На тебя в принципе сложно злиться, что бы ты ни натворил, — она усмехнулась с ноткой нежности. Но тут же добавила почти весело, становясь позади меня, покрепче перехватывая свое весьма грозное орудие, — что не мешает проучить тебя за вредность и наглость.

И не успел я обрадоваться, чувствуя, как сковывавший страх и опасение отпускают, вновь оставляя лишь облегчение с нотками радости, воздух разрезал едва слышный хорошо мне знакомый свист плети. А в следующую секунду яркая вспышка боли пронзила мое тело, заставив придушенно охнуть.

Лана

Залюбовалась чуть вспухшей алой полосой, прочертившей сразу два великолепных бледных полушария Кайла. Восторг переполнял меня, эмоции моего зайки текли широким потоком, наполняя резерв. Давно этим не занималась. После драки с элитниками — не в счет, тогда больше злилась и пыталась справиться с обидой. А сеанс с Дрейком и вовсе не шел ни в какое сравнение, хоть там я и могла позволить себе абсолютно все.

Нет, мне не хватало именно моего вкусного мальчика, почти не косячившего в последний месяц. И сейчас, когда в его чувствах больше не было ненависти, а легкое возмущение и капля стыда, сдобренные виной, густо перемешались с решительным желанием отомстить мне в постели, я едва не мурлыкала от наслаждения. Не думала, что когда-то буду разбирать чьи-либо эмоции на такие мельчайшие оттенки. И уж тем более, что это будет настолько сладко.

Еще один взмах. И новая полоса появляется чуть ниже, в этот раз без стона или вздоха. Впрочем, эта и не такая отчетливая, да и посветлее будет. Для симметрии добавила еще одну чуть выше, довольно улыбнувшись, услышав, как Кайл с шумом выдохнул.

Опустив пока плеть, не смогла себе отказать в желании подойти к нему вплотную и провести по чуть выпуклым полоскам пальцами, чувствуя исходящий от них жар. Саднит, наверное, здорово. Кайл вздрогнул, полуобернувшись ко мне, сверкнув возмущенным взглядом. Я послала ему воздушный поцелуй, на что он фыркнул и вновь отвернулся к стене. Тем не менее едва заметно изменил положение, чтобы мне было удобнее его гладить по поротому месту.

Бросив взгляд в зеркало, столкнулась там с парнем взглядом. Угу, отвернулся, значит, а в зеркало подглядывать — не считается?

— Как ощущения? — промурлыкала провокационным тоном, продолжая наглаживать, борясь с искушением отбросить плеть подальше и, взяв с полки уже совсем другую игрушку, овладеть своим непослушным мальчиком здесь же, у стены.

— Шикарные! — проворчал он язвительно. От его эмоций повеяло обидой и снова немного стыдом.

Все никак не привыкнет? Или выводит из себя его собственная реакция на такие наказания? Возбуждение тоже густой вуалью витало в воздухе.

— Вот и отлично, знала, что ты оценишь. Не зря