Гарри Поттер и Орден Феникса - Джоанн Роулинг

— И беда в том, что Фудж подозревает папу, он знает, что папа всегда был с Думбльдором в хороших отношениях, и потом, Фудж всегда считал, что папа слегка того, из-за его любви к муглам.

— Но какое отношение это имеет к Перси? — ничего не понимая, спросил Гарри.

— Я к этому и веду. Папа думает, что Фудж решил взять Перси к себе в кабинет только для того, чтобы шпионить за нашей семьёй — и, соответственно, за Думбльдором.

Гарри тихо присвистнул.

— Да, Перси это должно было понравиться.

Рон безрадостно рассмеялся.

— Он чуть с ума не сошёл от счастья. Но он сказал… ну, в общем, он наговорил кучу всего. Что с тех пор, как он пришёл в министерство, ему без конца приходиться страдать из-за плохой репутации папы, что у папы нет честолюбия и поэтому мы всегда были… ну, ты понимаешь… ну, то есть, что у нас было мало денег…

— Что?! — Гарри не поверил своим ушам. Джинни зашипела, как рассерженная кошка.

— Да, — подтвердил Рон тихо. — И хуже того. Он сказал, что папа как идиот носится с Думбльдором, а Думбльдор скоро полетит вверх тормашками, и папа полетит вместе с ним, а он — Перси — должен соблюдать лояльность по отношению к министерству. И если мама с папой собираются быть предателями, то он позаботится, чтобы все знали, что он больше не имеет ничего общего со своей семьёй. И в тот же вечер собрал вещи и ушёл. Теперь он живёт здесь, в Лондоне.

Гарри тихо выругался. Ему никогда особенно не нравился Перси, но он не мог и вообразить, что тот способен наговорить такое мистеру Уэсли.

— Мама страшно горюет, — без выражения продолжил Рон. — Ну, знаешь… плачет и всё такое. Она ездила в Лондон, хотела с ним объясниться, но Перси хлопнул дверью прямо ей в лицо. Уж не знаю, что он делает, когда встречает в министерстве папу… наверно, не замечает.

— Но Перси же должен понимать, что Вольдеморт и правда вернулся, — медленно проговорил Гарри. — Он ведь не дурак и не думает, что родители будут всем рисковать просто так, без доказательств.

— Да, кстати, в разговоре упоминалось и твоё имя, — Рон украдкой посмотрел на Гарри. — Перси сказал, что никаких доказательств, кроме твоего слова, нет и что… ну, я не знаю… в общем, что ему этого недостаточно.

— Перси ведь верит «Прорицательской газете», — ядовито заметила Гермиона. Все закивали.

— О чём это вы? — спросил Гарри, обводя глазами всех по очереди. Они ответили беспокойными взглядами.

— Ты что… не получал «Прорицательскую»? — заволновалась Гермиона.

— Почему, получал, — сказал Гарри.

— А ты её… э-э… внимательно читал? — ещё тревожнее спросила Гермиона.

— Ну, не от корки до корки, — уклончиво ответил Гарри. — Ведь если бы они сообщили о Вольдеморте, это было бы на первой странице, правда?

При звуке страшного имени все вздрогнули. Гермиона торопливо продолжила:

— Понимаешь, чтобы это понять, надо именно что читать от корки до корки, но твоё имя… м-м… упоминалось раза два в неделю, не меньше.

— Но я не видел…

— Нет, конечно, если ты читал только первую страницу, — Гермиона покачала головой. — Я говорю не про большие статьи. Понимаешь, они просто вставляли твоё имя там и сям, как какую-то расхожую шутку.

— Что ты этим хочешь?…

— Хочу сказать, что всё это довольно противно, — подчёркнуто спокойно произнесла Гермиона. — Как бы в продолжение статей Риты.

— Но она же больше не пишет?

— Нет, нет, она держит своё обещание… не то чтобы у неё был выбор, — удовлетворённо улыбнулась Гермиона. — Но она, так сказать, заложила фундамент того, что сейчас творится.

— А конкретнее? — нетерпеливо спросил Гарри.

— Помнишь, как она писала, что ты без конца падаешь в обморок из-за болей в шраме и всё в таком роде?

— Разумеется, — ответил Гарри, который едва ли мог скоро забыть мерзкие пасквили Риты Вритер.

— Понимаешь, они теперь пишут про тебя так, как будто ты сумасшедший, который считает себя трагическим героем и постоянно пытается привлечь к себе побольше внимания, — сказала Гермиона очень быстро, словно могла таким образом сделать свои слова менее неприятными для Гарри. — Они постоянно вставляют в текст разные ядовитые замечания по твоему поводу. Если появляется какая-то безумная история, они пишут: «сказочка, достойная Гарри Поттера», а если с кем-то что-то случается, то пишут: «будем надеяться, у него не останется шрама, а то не успеем оглянуться, как будем вынуждены его боготворить»….

— Мне не нужно, чтобы меня боготворили… — вскипел Гарри.

— Я знаю, — испуганно перебила Гермиона. — Я знаю, Гарри. Я просто пытаюсь дать тебе представление о том, что они делают. Их цель — чтобы тебе никто не верил. За этим — голову даю на отсечение — стоит Фудж. Министерство хочет, чтобы обыкновенные люди считали тебя глупым, смешным мальчиком, который специально рассказывает таинственные истории, потому что ему нравится быть знаменитым и он хочет оставаться в центре внимания…

— Я не хотел… я не просил… Вольдеморта убивать моих родителей! — заикаясь от гнева, выкрикнул Гарри. — Я стал известен из-за того, что он убил мою семью, но не смог убить меня! Кому нужна такая известность? Им не приходило в голову, что я бы с большим удовольствием…

— Гарри, мы это знаем, — серьёзно сказала Джинни.

— И, разумеется, в газете не было ни слова о нападении дементоров, — продолжила Гермиона. — Им велели об этом молчать. А ведь это могла бы быть сенсация, подумай, вышедшие из-под контроля дементоры! Они даже не сообщили, что ты нарушил Международный Статут Секретности. Мы были уверены, что уж этого-то они не упустят, это очень вписывалось в образ на всё готового позёра. Мы думаем, сейчас они выжидают время. Вот когда тебя исключат, история сразу выйдет наружу — то есть, разумеется, я хочу сказать, если тебя исключат, — торопливо добавила она. — А это просто невозможно, если они хоть как-то соблюдают свои же собственные законы. У них против тебя ничего нет.

Вот опять они вернулись к слушанию, а Гарри не хотел о нём вспоминать. Он задумался, как бы переменить тему, но был избавлен от необходимости что-то изобретать, потому что в это время на лестнице послышались шаги. Кто-то поднимался наверх.

— Ой-ёй.

Фред с силой дёрнул к себе подслуши. Раздался громкий хлопок, и они с Джорджем испарились. Пару секунд спустя на пороге появилась миссис Уэсли.

— Собрание закончилось, пойдёмте ужинать. Гарри, все просто сгорают от желания тебя увидеть. Кстати, кто это набросал перед кухней навозных бомб?

— Косолапсус, — не краснея, соврала Джинни. — Он так любит с ними играть.

— А, — сказала миссис Уэсли, — я подумала, может, Шкверчок, он всё время что-то чудит. Так. Не забудьте, что в холле нельзя громко разговаривать. Джинни, какие у тебя грязные руки! Что ты только с ними делала? Будь добра, вымой их перед ужином как следует.

Джинни, незаметно для миссис Уэсли, скорчила рожицу и, следом за матерью, вышла из комнаты. Гарри остался наедине с Роном и Гермионой. Оба глядели на него с опаской, точно опасаясь, что теперь, когда все ушли, он опять раскричится. При виде их испуганных лиц Гарри стало немного стыдно.

— Слушайте… — пробормотал он, но Рон затряс головой, а Гермиона тихо сказала: — Мы знали, что ты будешь сердиться, Гарри, и мы на тебя не обижаемся, но только ты должен понять, что мы пытались переубедить Думбльдора…

— Да, я понял, — коротко ответил Гарри.

Он стал лихорадочно искать тему, которая не затрагивала бы директора их школы, потому что при одной мысли о нём душа Гарри начинала гореть от злости.

— Кто такой Шкверчок? — спросил он.

— Здешний домовый эльф, — ответил Рон. — Придурок. Никогда такого не встречал.

Гермиона нахмурилась.

— Никакой он не придурок, Рон.

— А кто же он, если цель всей его жизни — чтобы ему, так же, как его мамаше, отрезали голову и прилепили её на тарелку над лестницей? — раздражённо бросил Рон. — Это что, нормально?

— Ну… Да, он немного странный, но он в этом не виноват.

Рон, повернувшись к Гарри, выкатил глаза:

— Так. ПУКНИ. Давно не слышали.

— Сам ты ПУКНИ! — взвилась Гермиона. — Сколько говорить: П. У. К. Н. И.! Против угнетения колдовских народов-изгоев! Девиз фронта освобождения домовых эльфов! И потом не только я, Думбльдор тоже говорит, что мы должны быть терпеливы со Шкверчком.

— Да, да, — без интереса согласился Рон. — Пошли, я умираю от голода.

Он первым вышел за дверь, но, раньше, чем они начали спускаться…

— Замри! — выдохнул Рон, выбрасывая руку в сторону, чтобы задержать Гарри и Гермиону. — Они ещё в холле, давайте послушаем.

Все трое осторожно перегнулись через перила. В тёмном холле толпилось множество колдунов и ведьм, среди которых был и весь авангард. Все возбуждённо о чём-то шептались. В самом центре Гарри заметил чёрную голову с сальными волосами и выступающим вперёд носом. Это был самый нелюбимый его учитель, профессор Злей. Гарри сильнее перегнулся через перила. Ему было очень интересно, чем занимается Злей в Ордене Феникса…